Кир Булычев - Война с лилипутами

Старик смутился. Он ломал пальцы и переминался с ноги на ногу.

– Господин президент, – произнес он, – с исполнением ваших ценных указаний произошла некоторая задержка.

– В чем дело?

– Дело в семенах. Семена, вернее, зародыши еще недостаточно, как вам сказать… колючие.

– Ты меня обманываешь, старый козел?!

– Я вам обещаю, господин академик, – взмолился старик, – что в самое ближайшее время ваше указание, ваше мудрое повеление будет исполнено!

– Не в ближайшее время, – жестко произнес Панченга, – а послезавтра. Иначе знаешь, что будет?

– Знаю, господин президент. – Почему-то старый профессор с ужасом глядел на пальцы Панченги, которые перебирали четки.

– Тогда забирай свои вонючие травки и катись отсюда!

Разбойник поднял тяжелый кулак, и старик, подхватив банку, быстро-быстро задом засеменил к двери. Там он угодил в подставленные руки пирата, тот развернул старика и наподдал ему в спину коленкой. Старик исчез…

В комнате наступила тишина. Многим стало неловко за поведение разбойника, но сам Панченга и его сын в два голоса хохотали, а Весельчак У хихикал, вторя им.

– Послушайте, – высоким голосом произнес Вага Бычий Хвост. – Как вам только не стыдно так обращаться с пожилым человеком? Я вызываю вас на поединок!

Его слова относились к пирату, который стоял у двери и ударил старого ученого.

Вага отважно направился к нему, но хитрый Крыс увидел, как поднимается со своего места фокусник Пуччини-2, как побледнела Алиса.

– Спокойно! – закричал он. – Все остаются на местах! Я здесь хозяин и не допущу никаких нарушений порядка.

Он говорил так уверенно, что все остановились.

– Я недоволен тобой, Панченга, – продолжал Крыс. – Если ты так хочешь наказывать своих ученых, делай это у себя на корабле. А здесь наказываю только я сам!

– Ладно уж, – проворчал Панченга. – Конечно, это мой раб, что хочу с ним, то и делаю. Но чтобы не портить твоего настроения, я больше их колотить не буду. Но ты меня тоже пойми: я уже второй месяц жду, когда он улучшит свое изобретение, а он тянет – совсем старый стал.

– А как ты захотел улучшить это изобретение? – спросил Крыс.

– А я все изобретения моих мымриков улучшаю, – рассмеялся Панченга. – На то у меня котелок на плечах! Когда я этого старичка поймал, я подумал: а на что мне пшеница? На что? А что, подумал я, если взять колючку? И через полчаса у меня будет колючая проволока!

– Но ведь колючая проволока железная! – вырвалось у Алисы.

– Вот мы и ищем такие колючки, которые были бы не мягче железа, но живые. Только старый он стал, медленно ищет.

– Молодец, – сказал Крыс. – Вот что значит разбойничья голова!

– Будет у меня такая быстрорастущая колючая проволока, я ее всюду смогу использовать. На ночь лагерь в пустыне устрою, посыплю вокруг колючек, а через полчаса вокруг загородка – на танке не проедешь! Поймал пленников или рабов – окружил их колючей проволокой… Эх, скорее бы он свое дело делал!

– Ясно, – сказал Крыс. – Зовем следующего?

– Зовем, – сказал Панченга-старший и усмехнулся. – Прошу любить и жаловать!

По приказу Крыса в комнату втолкнули изможденного, оборванного ушана с планеты Блук. Алисе там приходилось бывать, она когда-то пережила удивительные приключения на базаре в тамошнем городе Палапутра. Так что к ушанам она относилась с большой симпатией.

– Ах ты, упрямец! – встретил его криком Панченга-старший. – Ну, показывай моим друзьям, что ты изобрел!

Ушан печально поклонился разбойнику и, не отрывая взгляда от его четок, раскрыл потертый портфель, который нес в руке, и вытащил оттуда сверток, завернутый в мягкую бумагу.

Из бумаги он вынул пару туфель, похожих на домашние шлепанцы.

– Ну! – торопил его Панченга-старший. – Мы ждем! – С тяжелым вздохом ушан надел туфли. В тот же момент они потащили его ноги в разные стороны. Разгоняясь, он проехал через всю комнату и, стараясь закрыться руками от удара, со всего размаха въехал в стену.

Ушан упал, а туфли продолжали носиться по комнате, как будто в них были спрятаны взбесившиеся моторчики.

– Ну вот, – сказал Панченга с притворным расстройством, – опять ушибся! Опять будешь синяки залечивать.

– Простите, господин президент Академии, – ответил плачущим голосом ушан. – Я нечаянно.

Он пополз по полу в погоне за туфлями, с трудом догнал их и начал заворачивать в бумагу.

– Нет, ты объясни обществу, – потребовал Панченга, – объясни, почему ты тянешь с работой, обманываешь человечество?

– Попрошу вас подождать еще немного, ну хоть неделю. Я найду этот секрет!

– Но ты помни, чем грозит обман!

– Я знаю, господин президент. Я же не ем, не пью, не сплю…

– А вот это лишнее, – сказал укоризненно разбойник. – Мне нужны живые академики. И костюм погладь, стыдно перед обществом!

Забрав сверток с туфлями и униженно кланяясь, ушан покинул комнату, и все обернулись к Панченге-старшему в ожидании ответа на загадку.

– Видели, что он изобрел? – спросил Панченга. – Он изобрел способ, как избавиться от трения. Такую мазь изобрел. Только ею что смажешь, трения – как не бывало! Да вы сами видели. У него туфли без трения.

– Это очень смешно, – сказал Весельчак У. – Только какой в этом изобретении смысл?

– А тот смысл, господин Весельчак У, – сказал папаша Панченга, – что, если смазать этим составом подступы к крепости, ни один заклятый враг не сможет в нее забраться. Только подойдет – тут же шмяк задом об асфальт!

– И в чем же проблема? – спросил Крыс.

– А в том, что он набрал мази на две подошвы, и больше не получается. Говорит, сырье некачественное! Ну, я ему покажу – некачественное!

Панченга-старший перебирал в жирных пальцах разноцветные четки, каждая бусина в них – размером с виноградину.

– Давайте следующего! – приказал Крыс. – Не весь же день нам на твоих ученых глазеть!

– А почему не поглазеть? – ответил Панченга-старший. – Это же сокровища! И каждый – гений! А всего их у меня тридцать голов.

– Тридцать? – ахнула Алиса.

– И тридцать изобретений, – ответил Панченга. – И каждое изобретение может удивить мир. И каждое изобретение я так переворачиваю с ног на голову, что даже изобретатель никогда бы не догадался без моей благородной помощи.

Пока Панченга смеялся и ему вторил сынок, пираты ввели еще одного изобретателя. Он был щеголеватым, стройным, почти трехметровым сирианцем, несколько похожим на зеленую ящерицу, гуляющую на задних лапах.

– Ага! – воскликнул при виде его старый разбойник. – Надеюсь, ты уже сделал, что тебе велели? Мое терпение истощается!

И Панченга указал пальцем на одну из бусин своих четок.

– О, простите, великий академик! – воскликнул сирианец. – Но осталось совсем немного!