Джон Эспозито - Последний путь [litres]

– Хэнк, ты там? – спросила Шелли.

– Его зовут Адам, – строго поправил её мистер Сангстер. – Он новенький.

– Разумеется, – согласилась Шелли.

Удивительно, какой оборот иногда принимает судьба. Классный мозг всего за один день превратился в классную любимицу. Видите ли, в новом семестре у Шелли появился совсем-не-тайный поклонник. Гибрид Адама и Хэнка ходил за ней повсюду, цепляясь за неё, как потерянный щенок. Или, возможно, потерянная душа. Они вместе сидели за обедом, только два человека за целым столом, – ну, или сорок два, если считать части, из которых было собрано тело Адама. Шелли учила его забытым словам, вроде «друг» и «хорошо». А на физкультуре двухметровое создание в команде давало ощутимое преимущество. Шелли впервые осталась последней на площадке игры в «вышибалы». Существо буквально уничтожало команду противника своими прямыми подачами, отправляя самых несносных хромать к медкабинету.

Все последующие недели Шелли с существом занимались тем, чем обычно занимаются парочки в нарезках из приторных фильмов: ходили на пикник к озеру, запускали в воздух воздушных змеев, ели мороженое. А их первый поцелуй в беседке был как разряд тока – буквально! И разумеется, они занимались вещами, которых в таких нарезках не увидишь – например, заменяли износившиеся части тела и пришивали скрюченные конечности.

К сожалению, размякшие остатки сложного компьютера, который раньше был мозгом Хэнка, больше не работали так, как должны были. Гибридное существо искренне любило свою Шелли, но без драгоценных воспоминаний Хэнка оно не понимало почему. Хотя его привязанность была не просто отголоском в черепной коробке под синевато-зелёной кожей. Это было чувство достаточной силы, чтобы пережить смерть и смену тела.

Но всё когда-то заканчивается.

История их любви, самая странная из всех, когда-либо рассказанных, была обречена с первой искры.

Трагический финал пришёлся на вечер танцев в средней школе – первый и единственный, на котором бывала Шелли. Они с «Адамом» танцевали «маленьких утят» посреди спортивного зала, когда их толкнул задира.

– Смотри, куда прёшь, урод!

Это замечание не слишком понравилось существу. А когда задира оскорбил Шелли, посмеявшись над платьем, сшитым её мамой, существо решило взять дело в свои несимметричные руки. И задира отправился лететь, как мяч для «вышибал», прямо в чан с пуншем. Напиток обрызгал всё и всех вокруг. Ученики начали толкаться и кричать, и прежде чем кто-то успел понять, что происходит, вечер танцев превратился в катастрофу. Учителям пришлось иметь дело с полномасштабным бунтом, и бунтом нешуточным! Директор Гриббонс стал оглядываться в поисках того, кого можно было обвинить.

Задира в чане с пуншем указал на Шелли:

– Это всё она! Это она начала! Та чудачка и её уродливый парень!

Гриббонс кивнул.

– Шелли.

Конечно. Кто ещё это мог быть?

Шелли схватила существо за неестественно большую руку.

– Я должна увести тебя отсюда! – И они начали протискиваться сквозь толпу к запасному выходу. Дверь была заперта, но препятствием она не стала. Существо толкнуло её, и та слетела с петель. Затем они побежали на школьный двор, где ждал красный велосипед Хэнка, пристёгнутый цепью к велостойке. Существо, совершенно не обратив внимания на замок, просто порвало цепь, легко, как плетёный сыр. К этому моменту из спортивного зала хлынула толпа учеников, учителей и воспитателей, жаждущих возмездия. У кого-то из них были факелы. И снова особенности злых толп. Они всегда готовы.

Шелли вела велосипед, усадив неуклюжее существо на раму. Она крутила педали так быстро, как только могла, но толпа не отставала, всё набирая скорость.

Велосипед почти взобрался на холм, где уже был виден прекрасный синий дом, когда ноги Шелли сдались.

– Я больше не могу, – сказала она существу. – Мои ноги горят.

Адам зарычал.

– Горят – плохо!

Велосипед начал скатываться назад, вниз по холму, куда уже поднималась злобная толпа. Шелли достала телефон.

– Я позвоню твоей маме, попрошу помощи! – Она связалась с миссис Клервал и обрисовала ситуацию. Та ответила, что будет через минуту.

Но злобная толпа не стала ждать и минуты. Рыжий свет факелов становился всё ближе вместе с гневными голосами:

– Вот оно! Это чудовище! Убить чудовище!

Существо посмотрело на Шелли, и в его мутных глазах выступили слёзы – самые крупные слёзы, что она когда-либо видела.

– Иди! – зарыдал Адам. – Ты живи! – И он спрыгнул с рамы.

– Что ты делаешь? Вернись на велосипед!

Существо замотало головой.

– Иди!

– Я не уйду без тебя!

– Да! Ты живи!

Шелли посмотрела в глаза существа в последний раз и увидела его душу. Это была душа Хэнка, теперь запертая в самодельном теле Адама. И Шелли на прощание сказала им обоим:

– Я люблю тебя.

Существо с нечеловеческой силой подтолкнуло велосипед, и Шелли взлетела вверх по холму, скрывшись из виду. Несимметричный рот Адама растянулся в неестественно широкой улыбке. Даже несмотря на то что злобная толпа уже окружила его, готовясь разорвать на кусочки, Адам улыбался, зная, что Шелли смогла уйти.

Распалённая слепой ненавистью толпа начала скандировать:

– Убить его! Убить его! Убить его!

Но Адам остался невредим, а толпа прекратила скандировать, услышав скрежет тормозов и глухой удар. А потом с вершины холма донеслись испуганные крики:

– Это та чудачка! Классный мозг! Её сбили! Кто-нибудь, вызовите «Скорую»!

Существо начало проталкиваться сквозь толпу, сбивая горожан с ног, как костяшки домино. Оно рывками бросилось вверх по холму и остановилось, только увидев красный велосипед под машиной. Тело Шелли лежало рядом. Существо медленно подошло ближе и упало на свои несимметричные колени.

Водитель выбрался из машины. Это оказалась миссис Клервал, которая спешила на помощь. Она заглянула в глаза мальчика, который стоял на коленях, защищая тело Шелли. Тот издал горестный крик, который шёл, казалось, из самой глубины его безбожной души. Крик, который не утихнет, пока его воскрешённое сердце будет биться. Миссис Клервал понимала всю глубину его боли. Понимала так, как может только мать. Адам не был созданием рассудка. Он был созданием чувств. Тем, кто был рождён из любви.

Кто-то счёл это правосудием. Они говорили, что Шелли поплатилась за то, что пыталась тягаться с богом. Другие настаивали, что её убила слепая ненависть. Ненависть тех, кто готов преследовать и уничтожать что угодно, чего они не понимают.

А что насчёт существа… его отправили в подземелье лечебницы Шеппертон, где до сих пор можно услышать его печальный крик ночь за ночью, ночь за ночью:

– Шерри-и-и-и-и!