Владислав Крапивин - В глубине Великого Кристалла. Помоги мне в пути [сборник litres]

Мы шли.

Сначала под ногами были мелкие камни, а у колен качались пушистые метелки на тонких стеблях. Потом вышли мы на твердую плоскость. Свет Млечного Пути стал ярче, и видно было на сотню шагов. Я разглядел шестиугольные каменные плиты, ими оказалась покрыта широкая полоса земли. Она прямой лентой уходила к звездному горизонту.

– Смотри, Дэни, дорога, – сказал Братик и взял Валерку за руку. Другую руку он протянул Володьке, а Володька крепко сцепил свои пальцы с моими. Мы тесной шеренгой зашагали по гранитным плитам. В непонятном тихом мире, в неизвестном времени, не зная куда…

Справа мерцал океан, слева и впереди терялась в ночи каменистая равнина. Отдаленно шумели волны. Ветра не было. От нагретого за день гранита поднимался теплый воздух. Идти было легко, прямой ровный путь слегка убаюкивал, успокаивал.

– Хорошая дорога, – сказал я. – Здорово строили ваши древние мастера.

– Это не древние, – отозвался Валерка. – Это, наверно, наоборот… Я смотрю на звезды, они сдвинулись так, как должны стоять в далеком будущем…

Володька мой слегка сбил шаг.

Я спросил:

– Но если сейчас… другое время, то почему все по-прежнему? Пустой остров.

– Он же далекий. Заброшенный…

– Но на планете, наверно, все не так. Ты не хочешь… в это будущее?

– Не хочу, – тихо ответил Валерка. – Я для него ничего не сделал еще…

– Дэни, – вдруг сказал Володька хмуро и незнакомо. – Если вернетесь, вы там постарайтесь, чтобы не было у вас такого будущего.

– Какого? – тихо, но с тревогой спросил вместо Валерки Братик.

– Вот такого… – Володька мотнул головой. – Зачем вам будущее с военными самолетами? Это же взлетная полоса…

Мы шли молча, уже иначе глядя на гранитные шестиугольники. Из щелей росли кустики и трава.

– Все уже заброшено, – сказал я.

Володька все так же хмуро ответил:

– А пока не забросили, сколько было крови…

Туп-туп, туп-туп – мягко стучали наши шаги, и казалось, что вся планета пуста. Может быть, в самом деле пуста?

Неужели все оказалось напрасным? Зря погибли барабанщики, зря дрался я с Канцлером?

– Но почему военные? – нерешительно спросил Валерка. – Может быть, просто самолеты? Обыкновенные самолеты…

Володька глотнул и сказал:

– У меня папа был военный летчик… Он меня брал один раз на аэродром, семь лет назад. Я маленький был, но помню: кругом степь и ничего нет, только бетонная полоса, почти такая же…

А я-то думал, что все знаю про Володьку. Они с матерью про отца никогда не говорили, и я считал, что Володька всю жизнь рос без него.

– Ты никогда не рассказывал… Он в самолете погиб?

– В машине, – тихо сказал Володька. – Они с братом ехали вдоль полосы, а на взлете взорвался истребитель. Ну и осколком в бензобак… Машина тоже взорвалась, их обоих и убило сразу.

– Брат тоже был летчик? – спросил я.

– С моим братом, с Васькой. Мы же были близнецы… Меня тогда в наказанье за что-то дома оставили, а он с папой поехал…

Туп-туп, туп-туп – глухо ударяли наши кеды по взлетной полосе. И беспощадно ярким светом горели звезды. Между ними то и дело вспыхивали серебряные стрелки метеоритов.

– Так вы постарайтесь… – опять сказал Володька.

– Если вернемся, – сказал штурман Дэн.

– Для этого надо вернуться, Дэни, – сказал Братик.

– Надо. А как? Между прочим, не я сломал клинок…

– Надо всем вернуться, – тихо и упрямо отозвался Володька. – Ты же не знаешь… Может быть, все сделалось не так оттого, что ты не ушел в плавание. Надо вернуться и пойти.

– Ну, придумай как… – со сдержанной досадой откликнулся штурман Дэн.

– Я думаю, – с непонятной усмешкой сказал мой Володька.

Мы прошли уже несколько километров, а полоса не кончалась: видимо, для здешних самолетов был нужен очень длинный разбег. Что нас ждет, когда оборвется эта дорога? Самолеты в конце полосы взмывают в небо. А что будет с нами?

Я надеялся на какое-то чудо: вдруг неведомые силы пространства и времени унесут нас на дождливую улицу дачного поселка! Это было бы самое хорошее. Но за этим хорошим пришло бы и самое горькое: прощанье с Валеркой и Братиком.

– Валерка… – позвал я.

– Что?

А я просто так окликнул. Чтобы голос его услышать.

– Неужели ты знаешь, как должны стоять звезды через тысячи лет? – спросил я.

– Конечно, – немного удивленно сказал Валерка. – Любой штурман знает… Вон смотрите, впереди двенадцать звезд, прямо перед нами. Это созвездие Краба. Раньше оно было сплюснуто, будто краб присел, а сейчас он поднялся.

В самом деле, контур созвездия напоминал громадного краба. Володька тоже это увидел:

– Смотрите, он поднял клешни!

Братик с улыбкой сказал:

– Не бойся, этот краб не кусается.

– А я и того не боялся. Только сначала… А как вы думаете, тот краб обиделся на меня?

– Ну, что ты! – сказал Братик.

– Хорошо, что не обиделся! – обрадовался Володька.

Он оторвался от нас и стал уходить вперед. Скоро он обогнал нас шагов на десять. Как белая бабочка, мелькала на его локте повязка.

– Ты почему ушел? – окликнул я.

– Не мешайте, я стихи сочиняю, – знакомым полушутливым тоном отозвался Володька.

– Самое время, – заметил Валерка.

Братик негромко рассмеялся.

А я не поверил Володьке. Догнал его.

– Володька… Ты почему никогда не говорил про отца и брата?

Он помолчал и скованно сказал:

– Ты не обижайся.

– Да что ты, я не обижаюсь. Но… почему?

– Я боялся.

– Чего?

– Ну… ты мог подумать, что я с тобой подружился, потому что мне отца не хватает. Мама так один раз сказала. А я не потому… Мне просто хорошо было, что ты такой…

– И мне тоже… – вдруг сказал сзади Братик.

У меня даже в горле заскребло.

Володька быстро глянул на меня сбоку и прошептал:

– В прошлом году, помнишь, ты мне сказал одну вещь? Что если чего-нибудь сильно захотеть, обязательно добьешься… Мы тогда еще купаться шли, помнишь?

Я кивнул, я помнил.

– Ну вот… А я чепуху ответил. Про то, что муху в мыльный пузырь не загонишь… Я глупый был, не сердись…

– Да я и тогда не сердился! Почему ты это вспомнил?

Володька со вздохом сказал непонятно:

– Потому что полоса кончилась.

Полоса неожиданно оборвалась, и ничего нового не было впереди. Все те же кусты, камни да трава. Но на последней плите, на самом ее краю – то ли как награда за наш долгий путь, то ли как насмешка – светился голубым огоньком шарик вечного жемчуга.

Столько всего случилось перед этим, что мы сейчас даже не удивились. Мы сели на корточки, и я взял шарик в ладонь. Он был теплый, почти горячий, словно совсем недавно упал с неба.

– Это наша? Или это другая жемчужина? – спросил Братик.

– Неважно, – задумчиво сказал Володька. – Раз она есть, мы должны сделать, что хотели.