Алла Озорнина - Страшная тайна смартфона. Продолжение [litres]

Не расстроился из-за ее отъезда и коттедж Семикотовых. Еще перед праздником «Ночь в библиотеке», когда мать устроила очередной скандал, Рита поняла, что здания – живые существа, которые переживают так же, как люди. В тот момент, когда мать била посуду и бросала в отца кухонную утварь, стены коттеджа были ледяные, как при сорокаградусном морозе. А дом Хохрякова, в который они попали с Никитой, прямо-таки умолял Риту о помощи, высвечивая на стене слова «Беда!» и «Помоги».

Тогда же Рита осознала, что у нее совсем нет подруг, и решила подружиться с девчонками из класса – Князевой, Грязевой и Зюзевой.

Отец Риты пропадал на работе до позднего вечера и, конечно же, очень радовался, что дочь теперь не одна. Кроме того, после отъезда матери Рита попросила отца, чтобы тот разрешил переехать к ним Дуньке, которая до этого времени жила в семье Никиты. Отец был не против, и, судя по всему, коттедж – тоже.

О подвигах Никиты в Березовке 100-летней давности Рита рассказала Зюзевой, Грязевой и Князевой, и они, похоже, увидели в нем прекрасного принца, в которого невозможно не влюбиться. К тому же выбор прекрасных принцев в современной Березовке не то что был невелик – он вовсе отсутствовал.

– Ну все, освобождай место! – закричала Зюзева на Грязеву. – Расселась как корова!

– Да отцепись ты! Сама встану!

Верка неохотно поднялась с мыслью: «Расколю мать на косметику, научусь краситься, как Ритка, и задружу с Никитой! Вон, оказывается, я какая красивая!»

«Раз уж такая образина, как Верка, превратилась в красавицу, – думала Зюзева, садясь на ее место, – то что обо мне говорить? Расколю мать на косметику, научусь краситься, как Ритка – и задружу с Никитой!».

– Вы скоро? – донесся из кухни голос Дуньки, которая решила сегодня всех угостить блинами.

– Еще минут десять, – отозвалась Рита, нанося тени на веки Зюзевой.

Вслед за ней села Князева.

«Если такие крокодилицы, как Зюзева и Грязева, стали похожи на людей, то что обо мне говорить? – подумала она. – Расколю мать на косметику, да еще на книги. Сколько купить? У Ритки их две, значит, куплю три, надо только обложки покрасивее выбрать, чтоб сразу в глаза бросались. Куда ж положить-то? О, в стайку. Куплю и позову Бронникова в гости – придет и увидит, что я даже в стайке книги читаю…»

С момента службы Юрия Николаевича дворецким прошло ровно две недели. За это время он – вот что значит ум и образование – полностью освоился со своими обязанностями, вдоль и поперек изучил дворец, но Вселенная так и не давала ему шанса вернуться в свое время. Мало того, она подбрасывала ему все новые и новые проблемы. Он воспринимал их как экзамен, от сдачи которого зависит его превращение из Васильича в Юрия Николаевича. Но сколько же он должен сдать экзаменов, причем, сдать на отлично, чтобы это произошло? Вот и завтра с утра его ожидала проверка на прочность: к Евстафию Митрофановичу должны приехать гости – компаньоны и купцы с ближайших уездов, всего человек тридцать. Сначала будет бал, а потом – ужин. Все это в честь того, что теперь Сибири есть чем гордиться: самое большое зеркало в мире не в Европе, а здесь, в маленьком уездном городке Заречинске! Учитель должен организовать генеральную уборку дворца, проследить за тем, чтобы блюда были оригинальные и чтобы их было достаточно, встретить гостей на крыльце, и не только встретить, но и назвать каждого по фамилии, имени и отчеству. (Вот это как раз – ужас-ужас, потому что он понятия не имеет, кто есть кто). Не забыть переодеться (еще один ужас!) – Петр Кириллович раз двадцать повторил: «Не вздумай выйти в сюртуке – Ильин сию же минуту тебя разжалует!»

Весь вечер Юрий Николаевич только и делал, что вытаскивал из шкафа фрак и разглядывал фалды сзади – ну как в таком можно выйти к людям? Да еще и брюки с лампасами!

Время шло к полуночи.

Юрий Николаевич разделся, взглянул на себя в зеркало и, в очередной раз увидев в отражении лицо дворецкого Григория Васильевича, подумал, что все-таки этот облик ему нравится больше, чем внешний вид его настоящего. Да и характером дворецкий, похоже, был куда решительней, чем учитель.

Лег, задул свечи, закрыл глаза. Но не спалось. Вертелся в кровати, переворачивался со спины на бок и обратно, смотрел в потолок, закрывал глаза и мысленно считал слонов, мышей и воробьев – все было бесполезно!

В конце концов встал, зажег свечи, походил по комнате и решил прогуляться по дворцу. А заодно посмотреть, на самом ли деле Петька не меняет на ночь белые свечи на желтые и не задувает свечи в тех канделябрах, которые не считаются дежурными, как утверждает Акулина Филипповна?

Юрий Николаевич быстро оделся и вышел из комнаты.

– Нет, все-таки это не то, – сказала Рита, взглянув на Зюзеву, Князеву и Грязеву. – Лица, конечно, красивые, а вот прикид… – Девчонки были в застиранных футболках и грязных джинсах с дырами на коленях. – Если бы еще и платья нарядные…

– Ага, нарядные! Где эти нарядные платья взять? Опять корова заболела, лекарства нужны, – сказала Зюзева.

– А у нас в огороде вредитель на огурцы напал!

– Да знаю я все! – перебила Рита. – А что если… Подождите, я сейчас.

Она зашла в свою комнату и очень скоро вернулась, держа в руках ворох разноцветных нарядов европейского качества – подарки от матери, – вывалила это кучей на диван и сказала:

– Примеряйте, девчонки!

– Вон то, розовое, с рюшами, чур мое! – закричала Зюзева. – Никому не брать!

– Прям! – возмутилась опередившая ее Князева и схватила розовое с рюшами за подол.

– Отдай, я первая сказала! – подбежала Зюзева и ухватилась за рукав.

– Я тоже такое хочу! – завопила Грязева и вцепилась в воротник.

– А я – первая! – заорала Зюзева. – А ну-ка! – и изо всей силы рванула на себя рукав. – Мое, мое, мое! – Рукав оторвался, и она отлетела с ним в угол.

– Ну вы точно одноклеточные! – рассердилась Рита. – Все, никаких нарядов! И платье сюда давайте! Валька, дай рукав!

Схватив лежащую на диване кучу одежды, Рита бросилась в свою комнату.

Никто и не заметил, что в дверях давно уже стоят Дунька с Никитой и еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться во весь голос.

– Не зря Юрий Николаевич говорит, что нет более разрушительного чувства, чем зависть! – смеясь, сказал Никита. – И точно!

– Да замолчи ты! – разозлилась Князева. – Раз в жизни хотели прилично одеться, и то не получилось! Из-за тебя все! – она бросила ненавистный взгляд на Зюзеву.

– Да иди ты!

Рите стало жалко одноклассниц. Ведь им тоже хочется красиво одеться, а у родителей нет возможности покупать им обновки. Вздохнув, вошла в свою комнату, выбрала из кучи три платья – красное, зеленое и синее – и вернулась в зал.