Алла Озорнина - Призраки из прошлого и другие ужасные истории [litres]

Мне кажется, что учителя нет очень долго. Так долго, что я, похоже, даже ухитряюсь задремать, стоя и с открытыми глазами. Ночка-то была еще та! Во сколько я лег? После трех, это точно. А когда проснулся, не было и семи.

Вдруг начинает болеть голова. Болеть так, как будто внутри нее, как уже было не раз, взрываются маленькие бомбочки.

Прихожу в себя от того, что передо мной стоит Геннадий Борисович и хлопает в ладоши.

– Эй, – говорит он. – Хватит мечтать, вернись в действительность!

От неожиданности я вздрагиваю.

– Пошли ко мне. Не терпится узнать, как съездили вчера на гору.

Бомбочки в голове продолжают взрываться, и мне трудно сосредоточиться, но я через силу рассказываю о том, как поднялся вчера на вершину Серебряной горы, как махал мне мужик, который стоял у подножия с обратной ее стороны (вижу, что Геннадий Борисович хмурится), о том, как мы съездили в полицию (при этом он еще больше хмурится), про «визит» к Саянскому и про мою ночную вылазку. Вдруг он вскакивает и начинает быстро ходить вдоль длинного стола, уставленного реактивами.

– Да ты понимаешь, что ты мог вообще не вернуться! – кричит он. – Этот… Саянский! Чего только о нем не говорят! А если бы он оглянулся, увидел тебя, тем более, что еще кто-то с ним был, как ты говоришь, огромный. Ты уверен, что смог бы убежать от них в этих своих валенках, да еще на босу ногу? И зачем ты вообще за ними поперся?

Теперь до меня доходит, какую я совершил глупость, и от этого становится стыдно. О предполагаемом взрыве Серебряной горы говорить теперь не решаюсь. Скорее всего, это на самом деле «приколы» Бурелома, а я, как дурак, в них поверил.

Геннадий Борисович немного успокаивается и уже не ходит вдоль стола, а садится напротив.

– Хорошо, что пришел сюда, а не рванул в Безруково, – говорит он. – А то, что надо срочно сообщить в полицию, – факт! Но у меня через 15 минут начнется урок. Директор три шкуры сдерет, если я на него не приду. Послушай, а может, ты… ну, это, сообщишь в полицию?

Голова раскалывается еще больше, и мне приходится напрягаться, чтобы понять, что говорит учитель.

– А мне поверят? – спрашиваю я через силу.

– Поверят, – говорит Геннадий Борисович, берет со стола листок бумаги и что-то быстро строчит.

– Это письмо начальнику полиции. Передашь ему. Послушай, что я написал: «Уважаемый Петр Моисеевич! То, что расскажет вам этот молодой человек, не подлежит сомнению. Пожалуйста, примите меры и обеспечьте поиск и освобождение людей. Не исключено, что существует вход в шахту с противоположной стороны Серебряной горы». Так, теперь надо подумать, как тебе добраться до Безруково. Разумеется, не пешком. Только вот бледность твоя мне не нравится. Что с тобой?

– Голова… Опять…

– Сейчас мы это дело поправим. Есть в моей лаборатории кое-что на такой случай. – Он исчезает за дверью, которую я ни сейчас, ни в прошлый раз не заметил. Минуту спустя возвращается со стаканом прозрачной жидкости.

– Пей.

– Как-то странно пахнет…

– Настой трав. Я иногда тоже неважно себя чувствую, и это единственное спасение.

И точно! Бомбочки внутри головы уже не взрываются, приятное тепло растекается по всему телу.

– Вижу, человеком становишься, – отмечает Геннадий Борисович. – Порозовел. Та-а-к… Пока ты приходил в себя, я, кажется, придумал, как тебе добраться до райцентра. Только надо поторопиться.

Он выходит из кабинета и почти бежит по коридору так, что я с трудом поспеваю – голова уже не болит, но кружится, выскакиваю за ним на улицу и вижу, что от школы отъезжает серебристый микроавтобус.

– Стойте, стойте! – кричит учитель.

Автобус останавливается, Геннадий Борисович подбегает к водителю, о чем-то просит, тот, похоже, не хочет брать с собой пассажира, то есть меня, но в конце концов согласно кивает, и учитель делает знак, чтобы я подошел к микрику.

Первое, что мне бросается в глаза, так это номер автомобиля – три шестерки. В голове вертятся смутные, не очень хорошие воспоминания, связанные с этим номером.

– Это наши коммерсанты, – поясняет Геннадий Борисович, – привозят продукты раз в неделю. Им, как выяснилось, не по пути, но они все же согласились подбросить тебя до Безруково. Дело-то серьезное… Садись.

В этот момент из окна высовывается мордатая физиономия, и мне хочется рвануть от этой физиономии как можно дальше. Маленькие глазки смотрят неприветливо и будто буравят меня взглядом.

«Будка!» – проносится в голове. Тот водитель, который чуть было не наехал на меня на этом автомобиле возле здания аэропорта, а потом еще орал во всю глотку. Вот и сейчас он начинает орать:

– Чего стоишь? Или запрыгивай, или я уезжаю. Дел невпроворот, а тут еще крюк по дороге из-за тебя делать! – Признаться, мне не хочется ехать с Будкой. Так не хочется, что я, наверное, лучше бы пешком дошел до районного центра. – Ну че встал как баран! – продолжает орать Будка. – Долго еще будешь тележиться?

– Время не ждет, – говорит Геннадий Борисович. – Садись, не успеете оглянуться, как будете в Безруково.

И по его взгляду понимаю – все будет хорошо.

– Сюда садись, ко мне! – рычит Будка.

– Вот видишь, и место у тебя в переднем ряду, – шутит учитель. – И довезут тебя с ветерком. В общем, в добрый путь!

Машина срывается с места и несется с таким «ветерком», что, кажется, я вот-вот вылечу из нее.

– Слушай, а че это мне твоя морда знакома? – уже вполне миролюбиво спрашивает Будка.

Как ни странно, от такого «приветливого» обращения становится немного спокойнее.

– Да мы встречались.

– Что-то не припомню.

– В аэропорту. В воскресенье вечером.

– Погоди! – на лице у Будки появляется некое подобие улыбки. – А, вспомнил! Ты еще под колеса полез!

– Да не лез я. Просто рюкзак был тяжелый, решил передохнуть…

– А, бывает, – соглашается Будка, – вот у меня, например, тоже… Поехал я как-то к другу на дачу…

«И чего это я так испугался? – думаю я. – Вроде нормальный мужик. И поговорить можно…»

– А здесь-то че случилось? – спрашивает Будка. Я пытаюсь вспомнить, что случилось, и… не могу. – Говорят, опять кого-то похитили?

– Угу.

– И чего им неймется? – возмущается Будка. – Устройся ты на работу, живи по-человечьи, и все будет о’кей… Так нет же, в криминал лезут! – И после короткой паузы продолжает, – пешком-то до райцентра час-полтора переться, а мы через каких-нибудь десять минут будем там. Вот что значит транспорт!

Я ничего не понимаю. Мне кажется, что мы мчимся совсем не в ту сторону, в какую ехали вчера с телевизионщиками. И дорога туда была ровная, гладкая, сейчас же микроавтобус буквально подпрыгивает на ухабах. Будка как будто читает мои мысли:

– Этот путь короче. Дорога, конечно, отвратная, но так быстрее будем в Безруково.