Максим Лагно - Добрый Кощей [publisher: 1С-Паблишинг]

– Царь-батюшка? – спросил Алёша Попович.

– Ах, – Чудо-юдо недоумённо дёрнулось. – Весьма польщён, но ты меня с чем-то путаешь.

– Глянь-ко, Илья, и правда он, – сказал Добрыня Никитич.

Илья Муромец приблизился к Чуду-Юду.

– Царь Берендей! Я рад, что ты не умер.

– Я тоже рад, что он не умер… – ответило Чудо-юдо.

Но Толя заметил, что внутри его бесформенного тела снова проступил тот образ бородача с весёлыми глазами, который мелькнул во время судебного заседания.

Чудо-юдо вывернулось из объятий и взлетело повыше:

– Кажется, ты, братец-богатырь, слишком долго в заточении пробыл. Чудо-юдо я обыкновенное.

– Ну, дружище, хватит притворяться, – молвил Илья Муромец, хватая Чудо-юдо ручищей. – Видать, ты всё ещё боишься, что мы под властью Кощея?

Чудо-юдо отбивалось от Ильи Муромца:

– Ай, смотри, куда хватаешь! А если бы у меня там был глаз?

Илья Муромец притянул Чудо-юдо к себе и сильно встряхнул, словно выбивал пыль из ковра:

– Давай, братец, приди-ка в себя. У нас много дел.

– Ах, я и радо было бы…

Но Илья Муромец ещё раз так встряхнул Чудо-юдо, что из него вылетела какая-то белая пыль. Существо тут же потеряло прозрачность и превратилось в того самого мужчину, которого Толя уже видел. Только глаза его были невесёлыми. В них блестели слёзы.

К этому времени все высадившиеся с кораблей рыбоградцы собрались вокруг богатырей и Толи. Адмирал, широко расставив ноги, пыхал потухшей трубкой. Обер-секретарь Синицын тайком утирал слёзы, он не верил, что богатыри живы и больше не буянят.

Откуда-то выскочил человек с каким-то фонарём в руке:

– Я из «Рыбоградской хроники», – сказал он. – Улыбнитесь для истории.

Вспышка на мгновение ослепила Толю, а всю толпу окутал белый дым. Толя догадался, что это сработал древний фотоаппарат.

Илья Муромец осторожно поставил бывшее Чудо-юдо на землю. Все три богатыря опустились перед царём Берендеем на колено и склонили головы.

Толя смутно знал, что до того, как Кощей одарил Русь своей добротой, этот царь правил в Стольном Граде. А три богатыря и другие князья вроде как подчинялись ему. Вместе они правили Русью.

«Но почему царь стал Чудом-юдом? – недоумевал Толя. – Довольно противным Чудом-юдом при том…»

– Прости меня, царь-батюшка, что я не уберёг Родину, – сказал Илья Муромец. – Охранял её от врага снаружи, а главный враг оказался внутри.

– Прости, что я не разгадал вовремя планы Кощея, – сказал Добрыня Никитич. – Злодей оказался хитрее.

– Прости, царь, что не присмотрел за этими двумя, – сказал Алёша Попович. – Без моего надзора – ничего не могут.

В толпе рыбоградцев кто-то захохотал, но тут же умолк, подавленный серьёзностью происходящего (или кулаком обер-секретаря).

– Ах, друзья… – сказал Берендей голосом Чуда-юда. Потом прокашлялся и сказал без придыхания: – Братцы, не вините себя в том, что я сам не углядел. Но мы наконец-то вместе, благодаря Толе из иного мира. Теперь мы исправим всё, что напортил Кощей. И… и мы сами.

Когда первые восторги освобождения богатырей улеглись, все взошли на корабли. Было решено приплыть в Рыбоград и там решить, что делать дальше.

На корабле люди окружили богатырей, оттирая Толю всё дальше и дальше от Чуда-юда, то есть от царя Берендея. В Рыбограде почти все знали истинную историю событий, поэтому никто богатырей не боялся. Всюду сновал фотограф «Рыбоградской хроники», пыхая вспышкой и закрывая Толю облаками дыма.

Толя отыскал укромное место подальше от толпы. Сев на связку толстых канатов, устремил взгляд на горизонт. Солнце почти зашло за Океан-море. Стало холоднее. Ветер тоже крепчал. Он снова вспомнил о Рите. Что сделала с ней Ведява? Обер-секретарь сказал, что она то ли за Кощея, то ли против него…

– Ах, вот ты где, – раздался голос со знакомыми интонациями. Царь Берендей сел рядом с Толей. – Любуешься закатом?

Понимая, что решаются великие и важные для государства дела, Толя помалкивал. Хотя его и подмывало спросить, а что богатыри и новоявленный царь Берендей думают о нём и Рите? Их кто-то спасать будет? Или все только спасением Руси заняты?

– Не переживай, – понимающе кивнул царь Берендей. – Ты и твоя сестрица навеки в моём сердце. Хочешь, когда свергнем Кощея, то назову в честь вас площадь в Стольном Граде?

Толе стало легче от весёлого голоса царя, но всё равно он смущался:

– Эм… царь-батюшка…

– Да?

– Блин, серьёзно? Мне теперь звать тебя батюшкой?

– А что такого? – удивился Берендей. – Коли не нравится, можешь просто обращаться «ваше величество».

– Ваше величество, я хотел спросить…

Тут царь Берендей захохотал и ткнул Толю локтем:

– Ну ты даёшь! Ты, мой друг, зови меня как хочешь. Да хоть Чудом-юдом, если охота. И не надо ко мне на «вы» обращаться.

Толя приободрился:

– А почему ты Чудом-юдом стал? Тебя тоже заколдовал Кощей?

– Я сам себя заколдовал. Дело было так…

Берендей взмахнул рукой. Перед Толей выросла знакомая стена тумана, на которой зашевелились какие-то фигуры…

– Только не надо показывать! – торопливо добавил Толя. – Просто расскажи.

– Ладно, – засмеялся Берендей, убирая туман. – Я принял образ Чуда-юда для того, чтобы спрятаться от Кощея. Ведь я царь всей Руси. Кощей хотел выпытать мои секреты.

– Что за секреты?

– Если я их тебе расскажу, то какие это секреты?

– Ну да…

– Но тебе можно знать. Будучи царём, я вёл переговоры с заморскими царствами. На Мировом Совете мы решили прекратить все войны между собой. Для этого и Русь, и Франки, и Англы, и остальные решили поведать друг другу, у кого сколько войска и где они расположены.

– Зачем?

– Когда ты видишь, что твой сосед не увеличивает число воинов и не перемещает их к твоей границе, то можешь быть уверен, что он не готовит нападение. А мир – это когда не нападают.

– Ясно теперь.

– Когда Кощей захватил власть, он первым делом захотел узнать, как получше напасть на заморские страны. Хотел им немного доброты своей принести.

– А причём тут образ Чуда-юда?

– Чтобы Кощей не добрался до моих знаний, мне пришлось забыть себя, превратившись в неизвестно что. Только так можно было обмануть Кощея и его колдунов.

– А обратно ты как расколдовался?

– Только кто-нибудь из трёх богатырей мог увидеть истинную сущность Чуда-юда. То есть меня.

К Толе и Берендею подошёл Добрыня Никитич:

– Я слышу, вы тут о делах государственных толкуете? Как главный дипломат при дворе Берендея, должен напомнить, что заморские царства – это те ещё шакалы. Это я ещё дипломатично выражаюсь.

Берендей засмеялся:

– Добрыня как всегда всех подозревает.

– Али я не прав? – Добрыня нахмурился. – Кощей нам даже добрую службу сослужил. Показал истинное лицо наших заморских друзей. Например, как англы смогли так быстро поднять магическую защиту? Я в колдовстве не силён, но даже я знаю, что Железный Занавес за ночь не наворожишь.