Синди Лин - Двенадцать [litres]

Она попробовала дышать вместе с ним и проследить эти токи до самых корней, упирающихся в камень темницы. Потом представила, как корни проникают вглубь, раздвигая плиты подземелья и расползаясь по стенам, как толстые камни покрываются трещинами и начинают рушиться, уступая этому древесному натиску. «Пожалуйста, – подумала Усаги, – мне нужна твоя помощь. Забери себе эту землю. Она твоя. И выпусти оттуда моих друзей».

Дерево задышало быстрей, и узловатые корни, выпиравшие из земли возле самых её коленей, зашевелились. Глубокий ропот, нарастая, сотряс холм изнутри. Усаги стиснула зубы и сильней прижалась к стволу. Ладони у неё сделались тёплыми, как будто она держала в них чашку горячего чая.

Она услышала, как вскрикнул кто-то из Наследников, и открыв глаза, увидела рядом с дубом глубокую трещину. Заглянула и увидела каменные плиты – промежуток между ними расширялся, и сверху туда, в темницу, сыпалась земля. Затем в щель между плитами протянулись толстые корни дуба. Теперь она стала такой широкой, что можно было увидеть кусок подземелья.

– Быстрые боги! – воскликнула Усаги. Она отняла от ствола горячие ладони и встряхнула ими, словно пыталась охладить. Потом склонилась над образовавшейся брешью и заглянула внутрь.

– Как дела? – Келья была вся заполнена паутиной из корней, как будто там засел и плёл свою сеть гигантский паук.

– Немного прижало, – отозвался Ину. – Но это было – здорово!

– Как же ты расшевелила этот дуб! – раздался изумлённый голос Нэзу.

Сару быстро вскарабкалась по корням наверх и высунула голову. В волосах у неё застряли комки земли, на щеке виднелись следы грязи. Но лицо у неё сияло.

– О звёзды! Посмотри, что ты сделала! – Между плитами уже вполне можно было протиснуться. Она велела подать ей мешки и посохи. Потом Ину и Нэзу полезли за ней следом. Когда Ину застрял на полпути, Усаги и Сару стали тянуть его за руки (одна за одну, другая за другую), пока не вытащили наружу красного до волос, как редиска.

– Спасибо, – пробормотал он. – Ну и Дар у тебя, Древесный Кролик. – Он показал на оконца кельи. Длинные корни повылезали из них наружу и свешивались до земли как какие-то драные занавески. Ину взъерошил себе волосы, чтобы освободиться от земли, остальные отряхивали одежду. Их праздничные костюмы артистов были теперь цвета грязной охры.

Нэзу посмотрел на Усаги.

– Ничего себе костюмчик. Откуда?

– Из Академии Дракона, – скривилась Усаги. – Сестра достала. И пошла просить Капитана Тупу, чтобы меня туда приняли. Я улизнула как раз вовремя. – Она потеребила своего кролика. – Что теперь будем делать?

– Искать Тигрицу, конечно, – сказал Ину.

– Тупа сказал, я слышала, что сегодня на вечернем праздновании они заставят пленников подчиниться Синему Дракону, – вспомнила Усаги. – И в храме как раз сейчас идут приготовления.

– Значит, Наставница где-то близко, – сказал Нэзу. И, помрачнев, добавил: – До сих пор не могу поверить, что Тупа нас сдал.

Сару похлопала себя по облепленному землёй рукаву.

– Не могу себе представить. Водил нас всех за нос. – Она покачала головой. – За артистов мы в таком виде уже не сойдём. И если Тупа на их стороне – то тем более. Значит, пора переодеться. – Наследники сняли с себя верхнюю одежду и вывернули её синей подкладкой наружу. В этих тёмно-синих куртках поверх грязно-серых рубах они могли бы сойти за дворовых рабочих или каких-нибудь конюхов.

В отдалении Усаги расслышала хруст гравия под чьими-то шагами.

– Кто-то сюда идёт. – Она снова прислушалась. – Не Стражник – может быть, рабочий. Нельзя, чтобы они увидели, что стало с темницей. Я отвлеку их, а вы давайте прячьтесь.

Наследники исчезли в лесистом парке за зданиями Внешнего Двора, а Усаги, крепко сжимая в руке палку от метлы, двинулась прочь от разрушенного подземелья. Вскоре с ней поравнялся храмовый монах – худой и с бритой головой. Увидев её, он нахмурился.

– Что это ты тут делаешь, воспитанница? Разве тебе не положено быть в Академии?

Усаги быстро подумала и сказала:

– Капитан попросил меня проведать приглашённых на празднество артистов. Теперь я иду обратно, чтобы доложить ему о них.

Монах покачал головой.

– Здесь сейчас никто не должен находиться. Иди со мной. – Он крепко схватил Усаги за руку и потащил её ко входу в храмовый комплекс. Рука у него была на удивление сильная для такого хрупкого на вид человека. Усаги едва поспевала за его размашистым шагом. Они завернули за угол и оказались во дворе Храма. Тут Усаги остановилась как вкопанная.

– Ну, здравствуй, Кролик. – Перед ней стоял в доспехах сам Капитан Ловчих – Тупа.

Усаги вырвалась от монаха и кинулась было бежать, но Тупа тут же догнал её. И, догнав, сжал ей шею с двух сторон своими мясистыми пальцами. Усаги словно окаменела. Палка выпала у неё из рук и со стуком куда-то укатилась. Монахи и рабочие, занятые приготовлениями к празднеству, остановились и смотрели на них. Усаги не могла ни двигаться, ни говорить – только смотрела на Тупу.

– Если бы ты осталась в Академии… – мягко сказал тот. – Твоя сестра так этого хотела. Честно говоря, я ждал, что вы все согласитесь вступить в наши ряды. Мы строим новую Мидагу. Но теперь… я начинаю думать, что вас, пожалуй, не убедить. – Он щёлкнул пальцами, и два монаха принесли бамбуковую клетку, как те, что она видела раньше, в которые Ловчие помещали схваченных ими детей. Тупа толкнул Усаги внутрь и захлопнул клетку. Когда он вешал на дверь железный замок, к Усаги вернулась способность двигаться и говорить. В ярости она стала трясти дверь клетки, так что замок на ней заходил ходуном.

– Предатель! – проскрежетала она. – Врал нам всё время как последний… Ты не лучше, чем этот ваш Синий…

– Молчать! – Тупа ударил кулаком по прутьям клетки. – Думай, что говоришь. У тебя есть Дары, Усаги. Было бы обидно, если бы они пропали даром. – Он наклонился и улыбнулся ей через прутья своей широкой улыбкой. Она была настолько фальшивой, что Усаги поразилась, как раньше могла принимать её за настоящую. – Отдай мне Гребень, и я освобожу тебя прямо сейчас. Ну и буду поснисходительней с Наследниками.

– Я не отдам его тебе. – Усаги плюнула. – Ты недостоин даже держать его в руках.

Тупа выпрямился, и улыбка исчезла с его лица.

– Ну, хорошо. Значит, ты отдашь его позже. Тем хуже для тебя и для них.

– Не отдам! – крикнула Усаги. – И с Наследниками ты ничего не сделаешь. Я освободила их!

– Ты думала, я этого не знаю? – Тупа ухмыльнулся и сделал знак монахам. – В узилище её! Пусть посидит, пока мы не найдём остальных. Клянусь богам, в начале празднества они все будут в наших руках. – Он снова повернулся к Усаги и, понизив голос, сказал: – Твоя дорогая сестра очень хочет, чтобы ты была с нами. Помни об этом. И о Наследниках тоже. У вас ещё есть шанс.