Евгений Гаглоев - Алтарь Горгоны [litres]

Парень скользнул в длинный темный коридор. «Форкис» двигался в паре метров от него, освещая дорогу. Прожекторы то и дело выхватывали из темноты древние письмена и изображения, выбитые на черных стенах.

Дэн не понимал их значений, но Ипполит Германович неплохо в этом разбирался.

– Вы только взгляните на всю эту древнюю красоту, – говорил он своим спутникам. – Остров опустился под воду почти сто шестьдесят лет назад. Интересно, сколько же времени просуществовал на нем этот храм до катаклизма? Этим рисункам не одна тысяча лет. Просто чудо, что они уцелели в своем первозданном состоянии…

Дэн провел рукой по изображению фигуры в длинных одеждах. Крупнее остальных, она стояла на некоем возвышении, а перед ней на коленях корчились маленькие фигурки людей.

– Темная богиня, – произнес Ипполит Германович. – Она появилась здесь еще в те времена, когда остров населяли племена, для которых гром и молния были признаками гнева божеств. Ей и поклонялись, как богине. Приносили дары, проводили ритуалы в ее честь, приносили человеческие жертвы.

Свет «Форкиса» упал на изображение алтаря, на котором лежал человек. Над ним склонились черные существа с длинными изогнутыми конечностями. Возможно ли, что это и были горгониды, упомянутые в судовом журнале «Арканума»? Но тогда Темной богине должно быть больше тысячи лет? В это верилось с трудом.

Дэн плыл по подводному коридору, а рисунки на стенах становились все страшнее. Монстры, жертвоприношения, молнии, бьющие с небес. Изображения старинных судов, плывущих по морю, и черных щупалец, опутывающих эти корабли. Черная Бездна! Харибда! Еще одно подтверждение правдивости записей капитана Черкашина.

Тоннель начал круто подниматься вверх.

Дэн двигался по нему, опасаясь врезаться головой в потолок. «Форкис», мерно гудя, плавно плыл следом.

Наконец подъем закончился. Дэн ожидал, что сейчас будет новый поворот и начнется другой коридор, но, повернув, внезапно оказался в помещении, не залитом водой до самого потолка!

Внутри подводной пирамиды был воздух! Парень принюхался, сначала осторожно, затем вздохнул полной грудью. Воздух в храме был спертый, сырой и холодный, но им вполне можно было дышать. Дэн подплыл к краю широкой каменной лестницы, вцепился руками в ближайшую ступеньку и вытянул себя из воды. Стоя на коленях, он склонил голову и изверг из легких соленую воду. А затем осмотрелся по сторонам.

Вокруг была кромешная тьма, и он уже хотел снять с пояса фонарь, но тут позади него всплыл «Форкис» и осветил все помещение изнутри.

Дэн изумленно ахнул. И тут же услышал возглас Ипполита Германовича, пристально следившего за происходящим.

– Вы видите? – потрясенно спросил парень.

– Еще как! – воскликнул Бестужев.

Дэн поднялся по широким ступеням и вскоре уже стоял в большом зале с высоким сводчатым потолком. Все стены помещения сверкали в лучах прожекторов красными и золотистыми бликами.

В центре зала возвышался большой пятиугольный алтарь из черного отполированного камня. А над ним стояла гигантская статуя женщины, головой почти подпирающая потолок.

Дэн снял с пояса фонарик и включил его, затем, осторожно ступая босыми ногами, двинулся по ледяному полу храма.

– Почему так блестят стены? – раздался в его ухе голос Бестужева.

Дэн приблизился к одной из стен и посветил на нее фонарем. Вся поверхность была инкрустирована разноцветными камнями – красными, голубыми, зелеными. Камни были огранены и ярко сверкали в свете фонарика.

– Здесь повсюду драгоценные камни, – сообщил парень. – Они блестят даже сквозь слой ила.

– Меня бы туда с мешком и ломиком, – хмыкнул Туз.

Дэн услышал, как Лола рассмеялась в ответ.

– Камни – это хорошо, но мы пришли сюда вовсе не за этим, – нетерпеливо сказал Ипполит Германович. – Ну же! «Форкис» видит далеко не все. Посвети на алтарь! И на статую!

Дэн выполнил его просьбу, и Бестужев сумел разглядеть интересующие его предметы. А Дэна снова охватил знакомый трепет.

– В алтарь можно смотреться, как в зеркало, – сообщил парень, – я вижу в нем свое отражение, но при этом он сделан из камня.

– Это обсидиан, – с уверенностью заявил Ипполит Германович. – Вулканическое стекло. Оно образуется при быстром охлаждении лавы. Похоже, вулкан на острове извергался не один год, раз здесь столько поделок из обсидиана. Статуя, как я вижу, тоже сделана из него?

Перед Дэном стояло настоящее чудовище в женском облике, высеченное из черного блестящего обсидиана. Все тело статуи покрывала узорная чешуя, как у змеи. Чудовище простирало над алтарем руку, и его пальцы оканчивались длинными острыми когтями.

Дэн поднял фонарик повыше и увидел жуткое лицо с оскаленной пастью, полной острых зубов. В глазах были вырезаны узкие вертикальные зрачки, как у рептилии, а вместо волос на голове извивались жуткого вида змеи, тоже с разинутыми пастями. Твари обрамляли лицо статуи, спускались по плечам, по спине. На ее шее, запястьях и щиколотках виднелись массивные золотые украшения. Статуя была сделана очень искусно, от одного ее вида по телу парня побежали мурашки.

– Горгона, – с придыханием произнес Ипполит Германович. – Теперь понятно, что это за Темная богиня. Это ей они поклонялись на своем острове.

– Чудовище из мифов Древней Греции? – переспросил Дэн.

– Она самая. Одна из трех сестер-чудовищ. Отсюда и горгониды. Ее паства, ее фанатики, ее дети. Настоящий культ змей. Думаю, на этом алтаре они убивали людей, принося их в жертву.

– Жуть, – выдохнул Дэн.

– А теперь осмотри зал. Ты больше ничего не видишь?

Дэн обошел вокруг статуи, осмотрел пьедестал, на котором она стояла. Затем обошел кругом алтарь.

– Ничего, – ответил он.

– Не может быть, – возбужденно выдохнул Ипполит Германович. – Должно быть еще что-то! То, что мы упустили из вида. Ищи потайные ходы. Люки в стенах! Все, что может указывать на тайник. Вспомни, о чем писал Черкашин в судовом журнале!

Дэн снова двинулся по кругу, освещая фонариком все, что привлекало его внимание. Он провел рукой по ледяной поверхности жертвенного алтаря – на твердом отполированном камне не было ни единого выступа. Осмотрел боковые грани, на которых также извивались каменные змеи. Нажал на изображения змей, но они были высечены прямо из глыбы и не подавались под руками.

Затем Дэн перешел к пьедесталу, на котором стояла Горгона. Тот тоже был покрыт письменами и изображениями.

– Я вижу море и горы, – начал говорить Дэн, – над ними светит солнце. Из моря тянутся щупальца чудовища, словно оно хочет схватить солнце. Эти отростки длиннее всех гор…

– Что еще ты видишь? – нетерпеливо спросил Бестужев.

– По верхней кромке пьедестала идет ряд каменных табличек. На них тоже какие-то иероглифы. И рисунки.