Стивен Батлер - Гоблины в отпуске [litres]

– И меня не забудьте! – раздался из ниоткуда ещё один голос. Мгновение никто не мог понять, откуда он звучит, пока над газоном не проплыл мужской парик.

Невидимый Альф в молодости пережил несчастный случай в научной лаборатории и с тех пор оставался невидимкой. Хотя его невозможно увидеть, он ужасно стесняется, что с возрастом облысел, и упорно носит старые облезлые парики. Никто не понимает, зачем, но, по крайней мере, так его легче заметить.

– Мы про тебя не забыли, Альф, – заверил его папа.

– Иначе это была бы дискриминация невидимых!

– Ладно! – Кажется, папа был готов разрыдаться. – Дамы и господа, пудели-оборотни, призраки, циклопы и невидимки…

– И огры!

– И писки!

– И русалки!

– И чертешишки!

– ПОЖАЛУЙСТА! – едва не закричал папа. – Все вы! Я обращаюсь ко всем вам! КО ВСЕМ!

Толпа стихла.

– Сегодня в отель прибывает весьма важный гость.

– О-О-О, ВОШХИТИТЕЛЬНО! – воскликнули Коренные Сестрицы, зубные феи-тройняшки Дентина, Деснина и Пастина. – Это штоматолох?

Понять, что они говорят, всегда было очень трудно, потому что у всех троих отсутствовало большинство зубов. Ты, наверное, не знал, что зубные феи едят исключительно кусковой сахар? У них самые плохие зубы во всём волшебном мире.

– Нет, не стоматолог, – сказала мама, взбираясь на стену рядом с папой.

– Какое ражочарование. Я надеялашь, што пожнакомлюшь с хорошим штоматолохом, – вздохнула Дентина.

– Это гоблинский принц, – театрально взмахнула руками мама. – А именно Грогба, принц Темнючей и Грязнючей Бездны. – Она заговорила своим обычным командным тоном, и папа выдохнул с облегчением оттого, что мама взяла всё на себя.

– Мы пригласили вас на приём в саду, чтобы поприветствовать Грогбу. Вы все – почётные гости, и я уверена, что вы так же, как и мы, рады приветствовать в нашем отеле представителя гоблинской королевской семьи. Давайте покажем принцу Грогбе, какой замечательный у нас отель.

– Когда он прибывает? – раздался голос Невидимого Альфа.

– Эм… – мама бросила взгляд на часы и нахмурилась. – Должен был быть здесь минут двадцать назад.

– Тогда где же он? – простонали Коренные Сестрицы. – Он опаждывает!

– Мы все умрём! – взвыл Рыдающий Норрис.

Леди Леонора с мрачным лицом появилась среди толпы. Она переоделась в особенно широкое серое бальное платье, и кружевная отделка на подоле вилась вокруг её ног, как дым.

– Наконец я смогу поговорить с представителем королевской крови, – сказала она, достав из воздуха призрачное зеркало, чтобы полюбоваться своим отражением. – Мне та-а-ак наскучили простолюдины.

– Я так возбуресована! – воскликнула миссис Данч, с хохотом шлёпая хвостом по водной горке.

– Я так нервничаю, что усики дрожат, – сказала миссис Венера из своего огромного горшка, скрипнула шипами-зубами и оскалилась.

Не она одна нервничала. Принц опаздывал уже на полчаса. Все были встревожены и обеспокоены, и с каждой минутой всё больше суетились.

– Когда же он приедет? – спросила мама. – Может, он передумал?

– Он приедет, – ответил папа, и оказался прав. Как раз в этот момент Газон закричал.

Газон расслабленно дремал посреди сада со времени открытия отеля и обычно выглядел в соответствии со своим именем – как газон. Но на самом деле это был древний дух растительности. Вурдакуст.

Небольшой холмик на траве начал дёргаться. На нём вдруг появились две дырки и отчаянно заморгали, а следом под ними появилась третья дыра, побольше. Внезапно из неё высунулся грязно-коричневый язык.

– Там внизу! – возопил Газон.

Все обернулись и уставились на него. Его редко кто видел бодрствующим. Я провёл в отеле всю жизнь и могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз он открывал глаза.

– О-о-о! – Газон заёрзал, как будто под ним начиналось землетрясение. – Кто-то теребит мои мягкие местечки!

В траве стали появляться маленькие горки земли, как кротовые кучки.

– Уййй! – взвыл Газон. – У-й-йди!

По обеим сторонам от холма-головы из земли внезапно высунулись две травяные руки-рукавицы.

– Хва-а-а-а-а-атит! – Газон схватил самого себя, как одеяло, и сдёрнул траву с одной стороны сада в сторону, открыв землю под ней. Как раз вовремя…

– БАНДЮГИ КЛЯТЫЕ!

БУ-У-УМ!

Земля взлетела в воздух, и из-под неё вырвался огромный угловатый валун. Он пропахал траву под углом, как остриё гигантского каменного топора. Жаль, что ты этого не видел. Было ПОТРЯСАЮЩЕ!

Мелкие камни и комки земли дождём обрушились на всех гостей. Мы изумлённо ахнули. А потом… воцарилась тишина.

Никто не двигался.

Как будто все одновременно затаили дыхание.

Скрип. Скрип. Щёлк.

– Что это за звук? – спросил папа.

Треск. Скрип. Хрусть.

– Што твориша? – спросили Коренные Сестрицы.

Скрип. Щёлк.

– Дверь! – крикнул Ууф. Надев солнечные очки и огромную соломенную шляпу, он присоединился к нам на улице. Огры плохо переносят прямые лучи солнца. Под ними они превращаются в камень, и уходит целая вечность на то, чтобы снова их размягчить. Он указал на бок большого валуна. – Ууф видит дверь!

– Он прав, – сказала мама. – Смотрите!

У нас на глазах на поверхности проступила широкая трещина, обрисовывая контур больших двойных дверей.

– Вот и они, – пробормотал папа у меня за спиной. – Приготовься…

Внезапно раздался оглушительный звук рогов, и двери в валуне распахнулись.

Я едва не упал с ног, когда увидел, что ждало за ними. Честное слово! Ты за миллион лет не угадаешь, даже если я буду всё время подсказывать.

Вместо стен из камня, которые ожидаешь увидеть внутри большого грязного валуна, только что выкатившегося к тебе в сад, за дверями был длинный коридор, отделанный ярким золотом. На стенах висели светильники из цветного стекла, и всё сияло, как сокровища в открытом сундуке. Мне пришлось щуриться, чтобы рассмотреть детали.

Но даже золотой коридор не производил такого впечатления, как то, что из-за каменных дверей бесконечными рядами, словно армия, маршировали к нам сотни норных гоблинов.

Первый гоблин, выступивший из гигантских каменных дверей, был одет в жёлтую шёлковую мантию и увешан золотом. На маленьких руках были десятки браслетов, а на каждом пальце по перстню. Кожа у него выглядела пятнистой, как залежавшийся сыр; щетинистые рыжие волосы были скручены в узел на макушке.