Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

– Дела принимают новый оборот, – зашипела Шныряла. – Все веселей и веселей. Еще чуть-чуть, и я прямо расплачусь от радости.

Вангели и Алхимик уселись в лодку и принялись грести, правда, у старика сил было маловато, и лодку быстро относило в сторону.

– Вот же гады. Если мы сейчас скажем «нет», пригребут эти сволочи и заявят «да», и это пугало отдаст им карту!

Пока друзья обсуждали, что делать, Алхимик и Вангели высадились на берег. Они были еще далеко, однако пора было решаться.

– Давайте тянуть жребий, что ли! – рявкнула Шныряла. – Это по крайней мере будет честно!

Теодор перехватил взгляд необычного раба Смерти, и раб… подмигнул. Потом чуть высунул кисть из длинного рукава рубашки и разжал пальцы. На землю выпал маленький белый шарик. Он с немыслимой скоростью прокатился мимо Мрачного Чабана так, что старец не заметил, и остановился возле Теодора и компании. Потом шарик перевернулся, и на Тео уставился…

Зрачок.

Черный зрачок в обрамлении голубой радужки. У Теодора прервалось дыхание. Остальные тоже увидели.

– Горгулья… Помните? – шепнул Тео.

– «Идите за глазом», – зачарованно выдохнула Санда.

Глаз чуть откатился, завертелся и засиял. Раб за спиной Мрачного Чабана загримасничал, указывая на него подбородком и подмигивая.

– Ого! – Старик оторвался от своего ная. – Еще одни идут. Ну-ка, ну-ка… Кто такие будете?

Вангели и Алхимик не успели ответить. Раб Смерти вскинул руку в сторону Чабана, разжал пальцы. Хлопок – и со ступеней хлынул белый туман, воздух помутнел, скрывая фигуры Мрачного Чабана и подбегающих мэра и Алхимика. Туман моментально затопил все вокруг, окутал Мрачного Чабана. Най взвизгнул и заскрипел, а Чабан вскричал:

– Нет-нет, дойна не должна утихнуть!

– Держитесь друг за друга! – скомандовал Змеевик.

Теодор схватил Шнырялу и Санду под локти, и тут в тумане вспыхнуло сияющее пятнышко. Прямо им под ноги выскочил глаз, бешено замигал и покатился вперед, словно путеводная звезда.

– За ним! – сообразил Теодор. – Быстрее!

И они побежали за глазом.

Глаз не повел ко входу в Черный Замок, а припустил вдоль стены. Друзья неслись, держась за руки, чтобы не потеряться. Вдруг маленький проводник исчез: оказалось, что обвалилась часть башенной кладки, и теперь в стене зияла черная дыра. Теодор протиснулся внутрь отверстия, остальные последовали за ним. Вопли Вангели и Алхимика и бешеные завывания ная, с которым пытался справиться Мрачный Чабан, доносились все тише и тише.

Друзья выбрались в какой-то темный коридор. Нетерпеливо подпрыгивающий глаз покатился дальше, а они рванули за ним – будто четверо заблудших детей, которых выводит из дремучего леса волшебное яблочко, подаренное чародейкой.

Они спешили, спотыкаясь и грохоча сапогами и ботинками по каменному полу, – эхо в пустом коридоре оглушало.

Вскоре глаз вильнул влево, остановился возле проема в стене, подпрыгнул и приземлился на первую ступеньку каменной лестницы, ведущей вверх. Затем подпрыгнул снова и очутился несколькими ступеньками выше. Когда друзья подбежали к лестнице, то увидели, что в дальнем конце коридора бесцельно кружат одинокие тени, заламывая призрачные руки.

Змеевик с мечом наготове помчался вверх по лестнице, а Тео, пропустив вперед девушек, то и дело настороженно оглядывался. Когда они оказались в очередном мрачном коридоре, загремели оковы и цепи, застенали и завопили сотни заключенных, ногти несчастных заскрежетали по железным дверям, будто пленники пытались процарапать путь наружу.

Теодор чуть не потерял сознание, но сияющий глаз катился дальше, и Тео бежал со всеми, спотыкаясь и задыхаясь. Маленький проводник вывел их к очередной лестнице, потом покатился по бесчисленным коридорам, ловко уводя от теней и рабов Смерти. Уводил ловко, быстро, зная все тайные коридоры и проходы в высоченной башне. Шныряла не выдержала и перекинулась собакой, которую Вик тут же подхватил на руки. Друзья потеряли счет поворотам, лестницам, коридорам. Если бы глаз оставил их, они бы застряли тут навечно, потому что выбраться отсюда без помощи было невозможно.

Наконец они выскочили на верхний ярус башни. Глазное яблоко вывело в очередной проход и устремилось мимо камер и решеток. К счастью, заключенных здесь было мало, зато они тянули руки сквозь решетки и кричали:

– No, no, don’t touch the door!

– Nein! Nein!

Теодор зажал уши: казалось, вопли сейчас разорвут душу в мелкие клочки. Решетки кончились, и он быстро пробежал мимо окованных железом дверей с маленькими окошечками, в которые выглядывали серые лица с выпученными красными глазами и впавшими щеками. И морды. Нечеловеческие морды.

Глаз вприпрыжку достиг дальнего угла темницы и юркнул между прутьями решетки. Тео и его спутники подбежали и остановились, тяжело дыша и хрипя. Змеевик опустил Шнырялу на пол, та вытянула шею в сторону решетки и негромко зарычала. В камере царила темнота.

– Надо открыть дверь, – сказал Вик.

Над решетчатой дверью темнела кривая надпись, словно выцарапанная на камне: «Tantum persona vivens apertas».

– Тише, там кто-то есть…

Санда вжалась лицом в прутья.

Когда пригляделись ко тьме, путники увидели посреди камеры человека. Он сидел на голом полу спиной к ним, опустив руки вдоль тела и развернув ладони вверх. Это был очень странный пленник. Казалось, кто-то отнял у него цвета: одежда, кожа, даже волнистые волосы были не просто белы – бесцветны.

Человек не двигался. Казалось, он спал сидя. Или находился в трансе. А может, подумал Тео, молился.

Шныряла тявкнула, и человек вздрогнул. Дух его словно вернулся в тело, пленник вздохнул и поднял руки к шее. Снял что-то через голову, пошатываясь, поднялся на ноги. Медленно повернулся и подошел ближе к решетке.

Тео вздрогнул, Санда прижала руки к губам, Шныряла издала тихий утробный звук, а Вик тяжело выдохнул. Человек с пустыми, абсолютно белыми глазами держал в руке длинные крупные четки из глазных яблок, зрачки которых уставились на пришедших.

Собака поскребла лапой ботинок Санды, и та, очнувшись, вставила нож в щелочку между камнями пола. Шныряла перескочила через рукоять и, поднявшись уже на человеческих ногах, рванулась к пленнику:

– Нас вывел сюда глаз! Это был ваш?

Пленник повернул голову на звук, вытянул худую руку и взялся за прут решетки. Тео сглотнул от отвращения и жалости.

– Да, – тихо проговорил человек. – Мой…

Шныряла радостно взревела:

– Карта! Карта у вас?! Где она? Она нужна нам, дайте ее быстрее, и мы… выпустим вас! Да!

Шныряла вглядывалась горящими глазами в темницу, но здесь не было ничего – вообще. Здесь не на что было сесть. Некуда лечь. Ни охапки соломы или подстилки, ни миски для еды. Ничего. Каменный ледяной тупик в темноте.