Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

– Карта? – удивился пленник. – Какая?

– Дверь сказала, она в Ноктумгарде! – с каждым словом распаляясь все больше, зарычала Шныряла. – Мы слышали стих! Нам была подсказка идти в Ищи-не-найдешь, и мы добрались сюда, через столько… всего! И вы спрашиваете, какая карта? Издеваетесь?

Пленник чуть отступил и помотал головой.

– Ты врешь! Я приперлась сюда из самой Трансильвании, и мне нужна карта! Я выверну тебя наизнанку, но найду ее!

– Но у меня правда ничего нет! – выдохнул человек.

– Все напрасно… – Санда шмыгнула носом и села на пол, обхватив колени руками. – Мы притащились сюда через такие засады, и где эта карта? Где они спрятали Путеводитель?

– Путеводитель? – насторожился пленник. – Так вам нужен Путеводитель?

– Да.

– Путеводитель – не карта.

И он добавил голосом, который вдруг стал низким и глухим:

– Путеводитель – это я.

Какое-то время царило молчание, лишь далекий вой, звон цепей и всхлипы эхом разносились по коридору. Путники изумленно глядели на одинокую белую фигуру. Наконец Санда выдохнула:

– Что?..

– У меня нет карты и никогда не было. Путеводитель – не карта. Путеводитель – это я.

Невысокий худощавый пленник выпрямился. На белом лице выступила уверенность и даже величие, но потом человек вздрогнул – и мимолетное видение рухнуло карточным домиком. Перед ними снова стоял жалкий пленник в рваной робе. Но Теодор уже понял, что это правда. Нигде не было сказано, что Путеводитель должен быть именно картой.

Путеводитель – заключенный в тюрьме Смерти, которую она обустроила в Ищи-не-найдешь. Мире теней.

– Мы выиграли в Макабр, – сказал Теодор.

– Вот как.

– Мы думали… Карта… то есть не карта, а Путеводитель поможет найти то, что мы ищем.

– Да, – человек говорил медленно, словно пробовал слова на вкус, – да, именно так.

– Это вы Путеводитель? Вы знаете, как найти наши выигрыши?

Пленник шагнул к решетке вплотную. Хотя он был немощен и бледен, в нем чувствовалась внутренняя сила – Тео не знал, как долго его здесь продержали, но понял, что именно эти остатки гордости сохраняли рассудок заключенного.

– Да, – глухо сказал пленник. – Я знаю, как найти выигрыш. Как отыскать любой предмет на свете. Куда ведет любая тропа. Знаю все. – Он поднял подбородок. – И я все вижу.

Тео пробрала дрожь, когда слепые глаза скользнули по его лицу. «Все видит? Это как же?»

– Я выслал глаз, чтобы провести вас по Ноктумгарду. Я знаю его как свою темницу, а здесь мне знакома каждая трещина. Я привел вас сюда, я и выведу. Скоро сюда примчатся тени и рабы Смерти, так что поторопитесь. Выпускайте меня.

Он просунул руку сквозь прутья и указал на выцарапанную в камне надпись.

– Мою темницу открыть и легко, и невозможно. «Tantum persona vivens apertas». Открывает лишь живой человек. Лучшей защиты и не придумаешь: в мире мертвых живых людей не бывает ни-ког-да. Ну разве что сейчас…

Действительно, очень легко и одновременно невозможно. Но именно так открывалось большинство дверей в Полуночи – в каждой какой-то ребус. Гвалт и вопли со стороны камер возобновились.

– Скорей, – поторопил пленник. – Если вам нужен Путеводитель, нельзя терять ни секунды.

Теодор понял, что особого выбора у них нет, решительно взялся за железную ручку двери и потянул на себя. Ничего не получилось. Железные прутья спаяла ржавчина и сырость, и тогда Теодор налег плечом, потом снова дернул и наконец раскачал дверь так, что она немного поддалась. Змеевик вцепился в прутья чуть выше и помог отворить дверь.

Тео думал, пленник сразу рванется на свободу, но он стоял, терпеливо ожидая, пока они не отойдут в сторону. Наконец, осторожно перебирая босыми ногами, он перешагнул порог своей темницы, вздернул подбородок и, отведя с лица волнистые белые волосы, поглядел в пространство между Тео и Виком пустыми глазами.

– Спасибо, – выдохнул он. – Теперь идемте за мной. Скорее.

И бывший пленник быстро зашлепал по каменным плитам.

Едва завернули за угол в соседний коридор, раздался крик:

– Санда!

Юношеский вопль разрезал воздух отчаянием и счастьем. Девушка оцепенела, но тут же бросилась к ближайшей темнице.

– Раду!

Теодор еще не слышал ее голос таким.

Когда все они бежали, Тео иногда задевал друзей руками, и прикасаться к Санде тоже было естественно, хотя Тео думал иногда, что их руки находят друг друга не просто так. Но сейчас Санда вырвалась, и этот резкий жест отозвался внутри Тео выстрелом. Девушка просто оставила его, метнулась к темной камере, за прутьями которой белело лицо Вороны.

Тео сразу его узнал.

Волосы и кожа будто из белой бумаги, красные глаза. Руки Санды переплелись с руками альбиноса. Ворона. Нежитель, игравший в Макабр. Парень, который помогал Теодору в первом туре Макабра. Тогда все вернулись, сумев ответить на загадки Смерти. Кроме него одного. Тео помнил, как Кобзарь вытащил список: «Нет, Ворона вычеркнуто».

Санда уже дернула дверь, которая распахнулась под ее живыми руками, и ворвалась в камеру, забыв обо всем. Ее не волновали ни тени, ни рабы Смерти, ни кто-либо еще: слепец позвал ее, торопя, но Санда не расслышала. Она висела на Раду, обнимая белыми руками его шею, и он зарылся в ее каштановые волосы, сжал худое плечо изможденной рукой и провел по спине.

Тео показалось, он сейчас упадет.

Он сморгнул тьму, на мгновение ворвавшуюся в глаза. «Нет, – сказал он себе. – Прекрати так думать. Поставь себя на ее место. Поставь. Вот, попробуй… Попробуй понять! Не будь таким эгоистичным, Теодор, это мерзко!» Если бы он потерял друга детства, как в свое время филина, и тот бы вернулся… Тео сделал бы то же самое. Стало чуть легче.

Тео шагнул вперед, и Ворона им улыбнулся.

– Я спал и слышал ваши голоса и думал, что это мне снится… А потом проснулся и увидел, что вы здесь!

Тео пожал Вороне руку, отчаянно стараясь заглушить эгоистичную муть. Часть его души была рада. Даже счастлива, что мечта Санды исполнилась.

И вдруг Тео обомлел.

Одно желание свершилось! Одно желание победителя Макабра сбылось! Затхлый воздух темницы словно потеплел и осветился. Значит, сбудется и его желание! Так же, как Санды. Он найдет отца и мать. Теодор возликовал.

Лицо Вороны, лучившееся счастьем, вдруг померкло.

– Как вы здесь очутились? Что вы делаете в тюрьме?

Раду испуганно оглядел друзей. Задержал взгляд на странном человеке в белом, который пялился в пустоту невидящими бельмами. Бровь Вороны поднялась.

– Мы должны уходить, – быстро сказал Путеводитель. – Скорее, я… прошу вас.

– Бежим, Раду! – Санда потянула Раду за собой. – Бежим скорее! Ты свободен, я забираю тебя у Смерти! Ты – мой выигрыш в Макабре!

Она задыхалась от счастья, и от ее слов лицо Вороны прояснилось, на нем появилось изумление, неверие и что-то еще… И вот от этого «еще» внутри Теодора екнуло снова, будто стена, которую он выстроил, рухнула от дуновения ветра. Ворона смутился и запахнул рубашку на груди.