Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

Санда побледнела, а Раду только нахмурился и ушел в свои мысли. И вдруг, когда уже хотелось кричать от паники, послышалось шлепанье босых ног. Друзья бросились к выходу на лестницу и там наткнулись на Йонву. Он поднимался снизу, целый и невредимый, держа в руках колючий венец.

– Это он? Та штука? – недоверчиво уставилась на реликвию Шныряла. – А точно вас скроет?..

Йонва медленно кивнул:

– Этот венец сделан не Смертью, она лишь отобрала его. Немногие могут создавать артефакты, которые действуют не в интересах Смерти, а против нее. И этот – такой. Его сделал кое-кто очень могущественный.

Все четверо поежились и оглянулись на темный холл. Десятки каменных рыцарей глядели на пустые квадратики пола. Слишком пристально. Казалось, пустота нашептывает что-то. Пустота видит.

– А вдруг… Мы здесь… – прошептала Санда.

– Нет, – отрезал Йонва. – Беллумгард давно заброшен, здесь никого нет. И тронный зал, принадлежавший тому существу, пуст. Это был его венец. Теперь здесь вечная тишина, так что нам нечего бояться.

Санда подняла голову к потолку – лестничный пролет украшали барельефы, изображающие сражающихся людей. Искаженные лица, раздутые вены на шее. Всадники на вздыбленных конях, с копьем в груди. Пехотинцы, кричащие в предсмертной агонии.

– Кто это был?

– Лучше вам не знать, – ответил Йонва. – Все, пора уходить. Теперь – вниз.

Они спустились на первый этаж, но лестница вела еще ниже – в глубокую пустоту провала, из которого дышало всевечным мраком.

– Зажгите огонь.

На стене обнаружилась старая латунная лампа. Змеевик вытащил из сумки лучину, зажег и только поднес огонек к фитилю, как лампа полыхнула, а за ней – соседняя, и длинная лестница осветилась процессией ведущих вниз огней.

– Когда мы откроем дверь, то окажемся сразу в Тронном зале, – проговорил Йонва. – Но не бойтесь, я надену этот венец, и вы меня видеть будете, а она – нет.

Быстрый топот эхом отражался от стен. Древний, выдолбленный в скале ход уходил ниже и ниже. Ярус за ярусом путники опускались под землю, хотя на самом деле – поднимались на поверхность. Казалось, прошел час. И вдруг…

Лестница начала закручиваться, и друзья вновь ощутили чувство, будто их переворачивали. Они уже и забыли это странное ощущение легкости, которое испытали, впервые спустившись в перевернутый Ищи-не-найдешь. Огоньки на стенах замигали, затрепетали – и погасли. За последней ступенькой возникла дверь. Даже пауки не оплели створку – так глубоко под землей она находилась.

Дверь не имела ручки.

– Как же мы ее откроем? – спросила Санда.

– Дверь в Ищи-не-найдешь открывает тень. А дверь наружу открывает лишь живой. В Макабре всегда играют три стороны: живые, нежители и тот, кто между, – управляющий тенью. Вы лишились Открывающего с ключом, но его тень успела открыть путь. А наружу вас выпустит тот, кто жив.

Йонва отступил от двери, поднял тонкую руку, и Санда отметила, что кончики его пальцев чуть подрагивают. Волнуется. Они тоже волновались, сердца готовы были выпрыгнуть из груди. Йонва чуть склонил голову и надел тяжелый железный венец. Губы Путеводителя чуть скривились, и он тихо охнул. На металлической пластинке в центре венца засияли черточки, словно изнутри пробивались лунные лучи. Потом слабо мерцающие линии сложились в изображение глаза с закрытым веком.

– Ого! – Санда округлила рот.

– Это отведет ее взгляд.

Йонва поднял голову. Венец тяжело давил на лоб, и Путеводителю пришлось поддерживать артефакт рукой.

– Что ж, я помог вам найти все выигрыши.

Он замолк, игроки переглянулись. И верно, выигрыши найдены. Все! И что теперь?

Йонва спокойно осмотрел четверку спутников разноцветными глазами и остановил все взгляды на Раду. На скулах Вороны заиграли желваки.

– Можете положиться на нас, – решительно сказал Змеевик. – Никто из нас не предатель.

Йонва с готовностью кивнул:

– Хорошо. Я полагаюсь на вас. Отпирается наружу. Просто толкни, девочка.

И Санда протянула руку. Огоньки в лампадках затрепетали, она опасливо заозиралась, а потом нажала на дверь.

И створка с необычайной легкостью отворилась.

Один за другим игроки медленно вошли в громадный зеркальный зал. Йонва в венце стал все равно что струйка воздуха – плавный и неслышный. Они вышли на середину зала, точно в центр ночного неба. Вдали едва-едва мерцали очертания дверей. Сотни, сотни створок.

– Вперед, – приказал шепотом Йонва. – И тихо.

Санда оглянулась и ахнула: дверь оказалась вделана в высокий постамент, на который был водружен исполинский трон. Все обернулись и замерли, и Йонва, подняв голову, тоже пристально посмотрел на трон Смерти.

– Да… – едва слышно выдохнул он. – Это ее трон.

– А где… сама?

– Везде.

Санда взглянула на Йонву. Сказано для красного словца или правда? Белесые глаза не видели трона, а вот множество других так и пялились на каменный постамент. Ни один трон в мире не внушал такого поклонения, и ни один король не мог распространять столько ужаса со своего возвышения, как пустота, смотрящая с черного кресла.

И вдруг Йонва сделал неожиданное: набрал в рот слюны и сплюнул на пол. На какой-то миг спокойное и решительное лицо Путеводителя перекосил гнев.

– Ого! – тихо фыркнула Шныряла. – А ты дерзок, парень.

Йонва никак не отреагировал на ее слова, только бросил:

– Пойдемте.

И они отвернулись, все еще чувствуя взгляд пустоты. Безглазый трон сверлил их спины. Все глядели на белую макушку Йонвы в обрамлении железного венца. Не хотелось думать, что он может ошибаться – вдруг венец не поможет? Каждый трепетал от страха, едва-едва поднимая ноги. Мимо проплывали искры, мерцающие линии. Пол отражал потолок, обращая зал в распахнутое ночное полотно. Казалось, по небу плыли беззвучные тени. Потом Санда ахнула и указала пальцем:

– Вон, вон он! Я вижу!

На одной из черных дверей белел одинокий крестик. Метка, оставленная Волшебным Кобзарем!

И тут игроки не выдержали: оставалось совсем немного! Они ринулись вперед, но Йонва зашипел:

– Тише!

Он скользнул к Двери, всмотрелся. На камне тускло мерцал символ солнца.

– Дверь в мир Солнца, так получается? – шепнула Шныряла.

Йонва кивнул, глубоко вдохнул, оглянулся и посмотрел на трон. Потом приложил палец к губам и кивнул.

– Санда…

Он поманил рукой, и девушка подошла к Двери. Йонва чуть посторонился. Девушка нащупала едва просматривающуюся ручку, крепко сжала пальцами. Остальные замерли, глядя на ее маленький белый кулак. Все напряглись, а Змеевик так и вцепился в рукоять меча, скосив глаза на Ворону: тот, не отрываясь, глядел на дверь, и его пальцы тряслись. Глаза – два темных провала.