Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

– Эй, там что, фейерверк? – Шныряла ткнула пальцем в небо.

– Неужели мы вернулись в ту самую ночь? – удивилась Санда.

– Похоже, – протянула Шныряла. – Ну и дела. Зашли в полночь в мир Полуночи и вышли в полночь. Забавненько придумала Смерть, а?

Дика оглянулась. Змеевик стоял у Двери, загородив проход, и вдруг поспешно отступил.

– Помоги, – послышался натужный голос Тео.

На поляну вывалился Теодор, волоча за собой тело, и Змеевик, помешкав, молча подхватил его под мышки.

– Пес меня подери! – взвизгнула Шныряла, едва увидев черное пальто. – Да это же… А-а-а!

Теодор и Змеевик вытянули на траву тело Александру Вангели. Мужчина был без сознания. Лицо – белое, ни кровинки. Зато на животе все красное.

– Так и знала, что этот подлюка выберется!

Тео положил мэра на траву, аккуратно поправил голову. Какое-то время смотрел на лицо Вангели, а затем бросился к Двери и с яростью ее захлопнул. Дверь задрожала, стала сливаться с каменной стеной и вдруг – исчезла. Теперь перед друзьями вновь была обветшалая стена руин.

Теодор обернулся, тяжело дыша. Поглядел на друзей. Но не успел кто-либо открыть рот, как налетел ветер. Бурьян зашелестел и заколыхался, послышался дребезг, треньканье и переливчатый звон бубенчиков. Из спустившегося вихря на край полянки шагнул Глашатай Смерти собственной персоной. Яркий, точно райская птица. И как птица – облепленный перьями и взъерошенный.

– Тише, тише! – Поднял он палец, когда все бросились к нему с вопросами. – Сначала этот бедолага, если я правильно понимаю твой взгляд, Тео.

Музыкант щелкнул пальцами и, когда рядом закружил смерч, что-то проговорил ему. Вращающиеся потоки воздуха метнулись к Вангели, плавно подхватили его и унесли к городу. Кобзарь кивнул Тео:

– Я отправил его туда, где ему помогут. Если можно будет… помочь.

Кобзарь выдохнул, утер лицо платком, осмотрел присутствующих и остановил взгляд на кармане Теодора, из которого высовывалась пачка листов.

– Йонва, – сухо сказал Тео.

Кобзарь покачал головой, когда остальные разразились криками и ропотом.

– Да, да.

– Вы знали? Знали, что Йонва нас предаст?

Кобзарь скривился:

– Я знаю…

– …все, потому что знаю Истину! Мы слышали это тысячи раз. А про то, кто такой Йонва, – ни слова! Как так, а?!

– Мой язык связан договором, – втолковывал Кобзарь. – Ну что вы как дети, ей-богу! – Он топнул ногой. – Вы же знаете! Я обязан молчать до тех пор, пока вам не откроется правда!

– И вот она, правда! Йонва, наш Путеводитель, который помог отыскать выигрыши, – предатель! А намекнуть было нельзя?

Кобзарь надул щеки:

– А я вам разве не намекал? Что путешествие в Ищи-ненайдешь – ловушка! Даже мост сжег, чтобы вы не дошли!

И это действительно была правда.

Кобзарь смолк и оглядел всех расстроенными глазами. Ключик качался перед носом. Музыкант сдул его в сторону, поправил остальные бирюльки. Коснулся пуговицы-сердечка. И Тео вспомнил. Они просили Кобзаря подсказать дорогу, а тот не хотел. Узнав, что он сжег мост, они рассердились! Шныряла наговорила гадостей! Когда Шныряла фыркнула, что он – не их друг, а бесчувственная марионетка, Кобзарь… обиделся?

– Но ведь Йонва рассказал нам, что сам играл в Макабр… Говорил, что его предали…

Кобзарь усмехнулся:

– Ох, ну да. Вообще-то все было наоборот. Он предал их сам.

– Лжец! Вот же… – Шныряла сжала кулаки. – Как его встречу, зенки-то повыцарапаю, всю сотню!

– Навряд ли… – отозвался Ворона.

Все повернулись к парню.

– О, вы-то, конечно, знали. – Кобзарь изогнул бровь. – Она приказала вам как своему рабу помочь ему, так?

Раду закусил губу.

– Простите… – Парень перевел взгляд на Санду. – Прости, Пташка… Я не предатель. Я говорил правду. Смерть сказала: «Скоро придет кое-кто. Ты должен помочь Йонве выбраться. Пусть хоть кто-то из игроков выведет его наружу. Он слишком неуправляемый и никогда меня не слушает». Я спросил: «Кто он?» А Смерть ничего не ответила. Но я понял, что этот Йонва – кто-то нехороший. Зачем Смерти это было нужно? Макабр продолжался, получается, так? Она придумала очередную кознь! А потом… Вы все кричали: Путеводитель! Путеводитель! И он согласился найти выигрыши. Я подумал: раз Смерть не доверяет Йонве, вдруг он нормальный? Вроде как союзник нам? Но как только он заговорил про предателя, надавил на жалость, я сразу понял: лжет. И хорошо лжет. Какая задумка! Сочинить слезливую историю, которая вас так прошибла. – Раду покачал головой. – Он как будто околдовал вас. Я же видел, как он в лодке склоняется к каждому. На стоянках подсаживается. Что-то говорит на ухо. Пудрил вам мозги! «Кто-то окажется предателем». Он стравил вас, чтобы вы искали предателя среди своих. И чтобы ни в коем случае не подозревали единственного человека, способного на предательство. Его! Йонву-то легко было заподозрить, тем более по моей реакции. Поражаюсь, ну КАК вы не догадались?! А? А я сам не мог скрыть злости. И он начал копать под меня. Почему, думаете, мы не нашли его четки? – Раду горько хмыкнул. – Я видел. Он выкинул свои четки! Сам!

Санда ахнула, а Ворона кивнул.

– Он словно какой-то… бес, который только и хотел всех перессорить. И я не выдержал. Я побоялся, что… – Раду взглянул на Санду и не договорил. – В общем, у меня чуть крыша не поехала из-за этих мыслей. И я решил избавиться от него.

Внутри Теодора так и заклокотало:

– Я же говорил. Он хотел напасть на Йонву!

– Ну, да… Тогда меня переклинило просто. Чуть не наломал дров…

– Ты солгал про меня!

– Я не ожидал, что ты увидишь, – Ворона скривил губы. – Мне пришлось оправдываться, чтобы вы не подумали, будто я и вправду хотел вытурить Йонву.

– Но мы… Мы подумали на Тео! – заорала Санда.

Она глядела на Раду так, словно он дал ей пощечину. Вид у Вороны был жалкий. Он отвел взгляд.

– Я был ее рабом, – пробормотал он. – Если бы я рассказал…

– О да, – протянул Кобзарь. – Госпожа скора на расправу. Но вы не первый раб, который пытается ей противиться.

Ворона несмело улыбнулся.

– Правда, если действовать в открытую – увы, вас ждет…

Кобзарь сжал и резко разжал пальцы, будто что-то разлеталось в клочки, и сделал губами «пуф!».

– Если бы я рассказал прямо все как есть, то погиб бы. – Ворона обвел друзей запавшими глазами. – Погиб, понимаете?

– Поэтому ты предал нас? – зарычала Шныряла. – Да ты не стоишь даже того, чтобы рядом сидеть с Теодором!

Услышав это, Тео чуть не задохнулся. Он глянул на Шнырялу. Ее лицо полыхало от гнева. Змеевик и Санда смотрели на Раду с ненавистью, а на него – с виной. Им было горько, Тео чувствовал. Но внутри у него будто распускался цветок.

– Вы не понимаете одного, – продолжил Кобзарь, сердито тряхнув головой. – Чем больше вы кричите и обвиняете друг друга – тем вы слабее! Прекратите же ссориться! Это все Йонва! Я же говорил вам. Если бы вы слушали… Если бы держались за договор дружбы! Остались верны друг другу, несмотря ни на что, то не повелись бы на уловки Йонвы! Так что – извините – это ваша вина. Вы не удержали дружбу. И все бы окончилось совсем плохо, если бы один из вас не оказался настоящим товарищем. Который познается не в радости. А в беде. – Кобзарь улыбнулся Теодору. – «Друг тот, кто отдает, ничего не взяв взамен». Ты отказался от своего выигрыша, чтобы спасти их. И ничего не ждал в ответ. Так что, Тео, хочешь ты признавать это или нет – тебя можно назвать другом. Именно так.