Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

Отовсюду послышался кашель, кудахтанье, по таверне пробежал удивленный ропот. Только справа от стойки слышался басок Кишки, переругивающегося с Булыгой: самые опасные посетители «Веселой фляги» так ничего и не заметили, увлеченно шлепая по столу картами.

Трактирщик перевел взгляд с незнакомца в розовых штанах на двоих амбалов. На его лбу выступил пот. «Пес меня раздери! Если сегодня эта лачуга выстоит – случится чудо!» Из кухни высунулся чумазый мальчишка. Трактирщик кивнул:

– Конопатый, готовь швабру.

Мальчишка округлил глаза и юркнул обратно. Он уже знал, для чего швабра и тряпка. В прошлый раз он битый час оттирал пол от крови, перемешанной с пылью и выбитыми зубами! «Тьфу». Конопатый передернулся.

Тем временем чудак подошел к заинтересовавшему его посетителю. Человек сидел за бочкой, приспособленной вместо стола, низко склонив голову. Волнистые волосы скрыли лицо.

– Вечер добрый! – лучезарно проговорил Волшебный Кобзарь – а это был, конечно же, он. Глашатай Смерти присел напротив мужчины. Тот промолчал.

– Ну же. – Глашатай надул губы. – Неужели так сложно сказать «доброе утро»?

– Нашел меня?

– Ты сам хотел, чтобы тебя нашли.

Кобзарь кивнул на железный венец, лежащий рядом на лавке. Затем спохватился – слепой собеседник наверняка не увидел.

– В общем, ладно… Обычно люди говорят: «Сто лет не виделись, дружище!» – но не стану врать. По крайней мере, насчет второй части фразы. Первая-таки верна.

Бледные ноздри собеседника раздулись, на его лбу выступила жилка. Пару секунд казалось, что Кобзарь разбудил дракона. Но вот – лицо вновь холодное и сдержанное, будто мраморная маска.

– Подходящий вечер для игры, – сказал мужчина.

– Я бы сказал, подходящий год. Но и вечер тоже.

Глашатай Смерти повернулся к стойке и подозвал официантку. К ним подошла хорошенькая брюнетка: большие карие глаза, пышная коса.

– Принесите карты, пожалуйста, – попросил Кобзарь.

«Пожалуйста» редко звучало в стенах «Веселой фляги».

Девушка удивленно приподняла брови, но через пару минут поднесла им колоду.

– Выпить?

– Да.

Кружки, покрытые испариной, с пеной на ободке, Кобзарь отодвинул в сторонку. Он осуждающе скривил губы, глядя, как посетитель за соседним столом опрокинул в глотку пол-литра махом.

– Кружки зачем? – спросил бледный.

– В этих местах так положено, а я боюсь вызвать подозрение! – шепнул Глашатай. Так, словно на него и не таращились весь зал и люди на лестнице, ведущей на второй этаж, в придачу.

– Итак, игра! – Кобзарь хлопнул в ладоши. – Наконец-то сыграю и я!

– Твоя ставка?

Кобзарь достал из широкого рукава свиток и положил его перед противником. Слепой повернул голову, ориентируясь на шорох. Одной рукой потянулся к бумаге, другой – к вороту, чтобы приоткрыть шрамы.

– Сто-о-оп, стоп! Ты так все увидишь, даже не разворачивая свитка… Ты же смотришь насквозь!

– Что это?

– Карта.

– Та самая?

– Разумеется! Я что, когда-нибудь лгал? Это вообще-то по твоей части! Теперь твоя ставка.

Бледный человек грохнул на бочку тяжелые наручники – шипастые железные обручи, скрепленные короткой цепью. Грубая, топорная работа – казалось, их выковал сумасшедший кузнец.

– Вот.

– Хм… И зачем мне это?

– Это единственное, что способно меня удержать. С венцом я, конечно, останусь невидимым для всех. Для Смерти, для мертвых, для живых…

– А что, если я привел сюда кого-то из игроков и они сейчас стоят на пороге? Ждут моего сигнала, чтобы схватить тебя, а, Йонва?

Мужчина вздрогнул при звуках своего имени. Сжал губы.

– Нет.

– Почему же?

– Я знаю, что ты пришел один.

– Неужели ты устраивал в «Веселой фляге» шоу? – удивился Глашатай. – Бог ты мой! Нет, я слышал, что они любят всякие представления, в том числе без одеж…

– Помимо этого таланта, у меня есть множество других способов узнавать, что творится вокруг.

Йонва кивнул куда-то в сторону. Кобзарь проследил за направлением. В другом углу у окна стоял человек. Люди проходили мимо, будто не видя его. Просто незаметный тихоня или…

Кобзарь прищурился. В зале темновато. Кажется или у мужчины отсутствует тень?

– Ох, вот как… – пробормотал Кобзарь. – Это что-то новенькое.

Йонва взял колоду, пробежался тонкими пальцами по шероховатому срезу и стал тасовать карты. Быстро-быстро, словно колода попала в руки фокусника. Карты мелькали в паучьих руках с фантастической скоростью. Наконец резкими движениями Йонва выложил перед Кобзарем шесть карт.

– «Дурак»?

– Именно. Кто-то из нас в итоге останется в дураках. Как думаешь, тебе легко будет пережить новое прозвище, любитель философии?

Кобзарь звонко рассмеялся. Но вдруг прикусил губу, стрельнул глазами в сторону наручников и свитка. На его лбу выступила едва заметная испарина. Глашатай Смерти украдкой вытянул платок и беззвучно, чтобы Йонва не заметил его волнения, смахнул пот. Выглядел он напряженно, хоть смех по-прежнему звенел колокольцами. Кобзарь вытащил из рукава будильничек, глянул на циферблат и покачал головой.

– Давай скорее. Если я задержусь… в общем, у меня совсем нет времени.

– Зато у меня его всегда полно. – Йонва не спеша выложил перед собой шесть карт.

Кобзарь поджал губы.

– Итак, что выберем? Абсолютно честная игра или мошенничество?

– Что предпочтешь ты?

– Разумеется, второе.

– Не стану спорить.

Йонва потянулся рукой к вороту, но Кобзарь издал предупреждающее «А-а-ааа!».

– Так от тебя ничего нельзя будет скрыть. Ты же видишь все! Нет, Йонва, твои глаза останутся закрытыми. По крайней мере те, что под кожей.

Йонва нахмурился, но промолчал. Подозвал официантку и положил перед ней бумажную купюру.

– Будешь называть мне карты на ухо, в порядке слева направо. Так, чтобы он, – Йонва кивнул на Кобзаря, – не услышал. Поняла?

Девушка обеспокоенно посмотрела на Глашатая, но Кобзарь ободряюще улыбнулся. Официантка встала за спину Йонвы, заглядывая тому через плечо в карты.

– Что ж… Да продлится Макабр!

– А что такое Ма… – начала было девушка, но Йонва знаком велел ей помалкивать и протянул Кобзарю колоду.

– Выбирай.

Кобзарь провел пальцем по срезу и, подцепив угол колоды, вытянул карту.

– Козырь крас-с-сной-крас-с-сной масти. Как руки войны. Как кровь, что бежит по венам. Как восход солнца. Как… сердце.

Кобзарь развернул карту к девушке и улыбнулся. Король червей.

– Черви, – подсказала брюнетка.

Йонва раздул ноздри.

– Какая удача! Моя любимая масть… – проворковал Кобзарь. – Извини, Йонва. Не везет так не везет.

Кобзарь положил червового короля на бочку, девушка склонилась к уху слепого и шепотом назвала карты в его руках. Глашатай Смерти посмотрел в свои карты и разочарованно выдохнул. Сплошные пики. Черные пики. Любимая масть Йонвы, конечно же… Кобзарь бросил взгляд на противника, неуверенно вытянул пиковую шестерку…