Анна Летягина - Перчатки Ариадны [litres]

«Что у меня есть с собой сейчас? То, что принадлежит именно мне, а не Аде. Рюкзак с моими тетрадями и учебниками? Нет, не то. Еще – немного не доделанное платье, к которому осталось только пришить блестки-пайетки», – начинает рассуждать про себя Вика. Платье она принесла сегодня с собой, чтобы показать Элеоноре. Но как оно может сейчас помочь и ответить на главный вопрос? От всех этих тревожных мыслей ее отвлекает резкий толчок в спину. Она вздрагивает от неожиданности.

– Вик, слушай, там такое… В общем, я увидела кое-что! Скорее иди в гримерку!

Тата?! Задыхаясь от бега, она смотрит на Вику расширенными от ужаса глазами. Что она там такого увидела? И почему вообще стоит здесь, рядом с Викой, – она же еще недавно не хотела с ней даже здороваться?

– Короче, Федотова, кажется, что-то вытащила у тебя из пакета.

Зина?! В пакете – только сшитое Викой платье и… перчатки Ады!

– Как это «вытащила»? В гримерке же полно народу!

– Да не полно! То есть не очень много, но и не так мало, чтобы замечать друг за другом всякое. Все своими делами занимались. Я там болтала сейчас с Катей, подругой моей из двенадцатой школы, – она тоже участвует в конкурсе. Ну и Федотова тоже там была. Она все крутилась возле твоих вещей, делая вид, что интересуется пнем для декораций. Думала, что никто не заметил, как она быстро засунула руку в твой пакет и что-то оттуда достала! Иди в гримерку скорее! Проверь, что она стащила у тебя! Я пока никому ничего не сказала. И ей – тоже. А то такое началось бы. Но, если у тебя и вправду что-то пропало, это же… самое настоящее воровство!

Протараторив это, Тата убегает обратно в зал, а вот Вика не торопится. Странно: Тата ведь раньше презирала Вику и считала ее пустым местом, а после ее успехов вообще возненавидела, кажется. Может, она все выдумала и это какая-то затеянная ею хитрая игра? А если она все-таки сказала правду? «Ей ведь сейчас очень одиноко – девчонки из „свиты“ после ее позора в конкурсе с ней почти не общаются. Теперь, в общем-то, и „свиты“ никакой уже нет. А я – единственная, предложившая ей поговорить, когда ей было совсем плохо и все от нее отвернулись. С чего бы она после этого стала мне врать?» – размышляет Вика. В любом случае это нужно проверить.

Вика быстрым шагом направляется в зал, взбегает по лестнице вверх и входит в гримерку. Зины там уже нет. Таты – тоже. Подойдя к своему пакету и открыв его, Вика проверяет, все ли на месте. Платье здесь. А вот перчатки… Она вытаскивает платье, трясет его, потом выворачивает пакет, но перчаток нет. Перепотрошив на всякий случай и рюкзак, Вика и там их не находит. Они точно были в пакете – Вика помнит, что утром положила их в него вместе с платьем. Значит, Тата сказала правду. А Зина… Вот кто оказался настоящим врагом. Она догадалась, что без перчаток Вика не сможет выступить, и решила подставить ее, выкрав их. «История о том, как обычная, незаметная девочка становится „звездой“», – вспоминает Вика недавние слова Зины. Ей, наверное, именно это и не давало покоя: ведь она сама только собирается когда-нибудь написать книгу, но пока еще ничего не сделала, даже не начала писать – только постоянно говорит об этой будущей книге и носится везде со своим блокнотом. Над ней уже даже начали посмеиваться одноклассники. А Вика за какие-то пару месяцев стала… не «звездой», конечно, но очень заметной – и этого Зина не смогла ей простить, видимо.

Но теперь, когда перчаток больше нет… Вика, устало вздохнув, садится на декоративный пень. До выступления остается совсем мало времени. Что можно сделать за каких-то полчаса? Сыграть она точно уже ничего не сможет. В мыслях снова назойливо, как утренний будильник, звучит вопрос: «Для чего я здесь? Именно я. Ведь это не моя, а чужая история. Значит, я занимаю здесь чужое место». Сейчас Вике уже кажется, что это еще хуже, чем быть пустым местом – ведь, когда она думала, что все ее так воспринимают, она все-таки оставалась Викторией Серебряковой. И все об этом знали, в том числе и она сама. Но постепенно она стала превращаться в Аду, и, хотя ее продолжали называть Викой, жизнь ее перестала принадлежать ей – в ней повторялись события из чужой. Еще немного – и тени из мира мертвых перепутали бы их с Адой и забрали ее, Вику, к себе!

Виктория Серебрякова должна как можно скорее занять свое место и сделать это по-своему – так, как не смогла бы сделать Ада, – чтобы вернуть себе свою жизнь. Ведь девочка из сна, которая была на сцене в ее, Викином, платье и которая так похожа на Вику, смогла! Значит, и она, возможно, тоже сможет… Так вот же оно, платье! Хоть немного и не законченное, но все же почти готовое. И сцена – тут, рядом! И Вика Серебрякова тоже здесь. Быстро переодевшись в сшитое своими руками платье и приняв окончательное решение, Вика отправляется искать ведущую, чтобы предупредить ее, что она будет показывать другой номер.

– А что ты собираешься показывать? Почему играть не будешь? Ты ведь в нашем школьном конкурсе победила именно с «Желтыми нарциссами», – интересуется удивленная ведущая.

– Я узнала, что сегодня еще кто-то будет играть на пианино. Не хочу быть похожей на кого-то. Специально подготовила заранее запасной номер на всякий случай. Только мне нужна будет музыка, – добавляет Вика.

– Да, Антон Акимов из другой школы и вправду будет играть. Ладно, выступай с запасным номером. А насчет музыки обратись к звукооператору – он скачает нужную песню и включит ее во время твоего выступления.

Вика не слышала, какая мелодия звучала в том сне, где девочка в ее платье… то есть она сама выступала на сцене. Но сегодня она сразу решила, что именно «Я получил эту роль» ДДТ, любимая песня папы, – самая подходящая для ее нового номера. Вот она уже выходит на сцену под ее первые аккорды. Тревога и страх не усиливаются, а сразу отпускают ее. Она без запинки объявляет в микрофон, что сегодня собирается впервые показать всем платье, которое сшила сама. Кругом очень светло, она стоит на высокой сцене, зал переполнен, на ней – роскошное платье цвета индиго. Вика, улыбаясь, двигается под музыку плавно, кружится, взмахивает руками. Потом кланяется, делает реверанс, и тут же в зале раздаются громкие аплодисменты. Все как в том самом сне. Только сейчас ей уже не кажется, будто она одновременно и в зале, со зрителями, и на сцене, на месте девочки в необыкновенном платье. Сегодня она на своем месте.

– Ну вот, я тебе хоть сейчас могу поставить высший балл даже не за полугодие, а за весь год! – улыбаясь, говорит Вике Элеонора.

– Если бы вы не подтвердили, что я его и вправду сама сшила…

– Жюри и так поверило бы! А я просто хотела перед всеми похвастаться, какая у меня талантливая ученица, поэтому и выступила со своим словом!