без автора - Черепашки ниндзя и Космический Агрессор

Это было только ощущение, но оно пугало. И Кенди. не из смелости, а из чувства противоречия, нарочно усаживалась перед окном. Она казалась самой себе картиной в дешёвенькой раме.

С одним, но постоянным, ценителем рядом.

Долго сидеть без движений было трудно – чьи-то глаза так и норовили прожечь в Кенди дыру. Но стоило обернуться и оглядеть сад, как ощущение чьего-то присутствия пропадало.

– Так, пора лечиться! – Кенди сунула руку в пакет с арахисом: кошмар продолжался. Девушка помнила, что ещё утром пакет был полон более чем наполовину. Вечерние страхи решили поселиться с Кенди. – Квартплату с них брать, что ли! – в сердцах Кенди скомкала пустой пакет. Яркая пластиковая упаковка противно заскрипела, принимая прежнюю форму.

Кенди зачарованно следила за расправляющимися складками. Помятости исчезли. Пакет закряхтел. Не торопясь, Кенди сыпанула в чашку растворимого кофе. Плеснула холодной воды. Просто взболтала содержимое.

Всё это время глаз от пакета не отводила: тот, покряхтев, сдался. Начал таять и рассыпаться мелкой бесцветной пыльцой. Сначала исчезли буквы. Потускнели краски. Потом пакет словно начали грызть невидимые зубы. Они впились в край пакета и отрывали кусок за куском, не прожёвывая. Оставшаяся неприметная пыльца облачком веялась по пыльным углам коттеджа.

Кенди открыла дверцу бара. Музыкальный автомат отозвался коротким треньканьем. С задней стенки бара глядела на Кенди усталая и не очень-то уже молодая женщина.

Тёмные круги под глазами к вечеру расплывались синяками.

– Это всего-навсего самораспадающийся пакет, милая! – проговорила Кенди своему отражению. Но успокоение не пришло.

Плеснула, не жалея, ликёр в кофейную чашку – вкус, хуже всё равно быть не мог бы.

Постепенно усталость отступила. Вначале Кенди захотелось есть.

Готовить что-нибудь, как это часто бывает у одиноко живущих людей, было лень.

Скоро Кенди почудился какой-то звук. Кенди прислушалась. В ванной комнате, без сомнения, кто-то сопел и ворочался. Кенди речитативом проговорила все на ум проклятия: только разбирательств с вором ей сейчас не доставало.

Тревожить полицию – эта мысль Кенди не посетила. И потом, у бедного малого и так сегодня пропал вечер – что было брать в мало обжитом коттедже, который Кенди сняла на пару месяце», пока подменяла подругу в компьютерном центре?

И ещё: живой вор казался Кенди лучше, чем галлюцинация.

Кенди поскребла дверь ванной ногтем. Там заволновались, отчего сопение стало отчётливей. Ручку держали с той стороны.

– Эй, выходите! – Кенди старалась говорить миролюбиво, чтобы преступник не нырнул от ужаса в сливное отверстие. – Давайте так: я ведь знаю, что вы там, а вы уже знаете, что попались. Вот мы и квиты – выходите!

Ворюга попался упрямый – отмалчивался.

– Освободите ванну, – повторила Кенди, – пока я приму душ, у вас в распоряжении будет весь коттедж, и, если найдёте алмазы, забирайте – в претензии не буду!

Кенди подозревала, что злодею удастся найти завалившийся вчера за спинку дивана доллар – хоть на пиво заработает.

За тонкой фанерной дверью кто-то пыхтел. Кенди представила, как у воришки со скрипом ворочаются в голове шарики. Причём шарики были разноцветные и разных размеров.

– Надумали наконец? – подстегнула Кенди. В ванной стихли. Кенди пожала плечами:

– Ну, как хотите! Придётся вызвать полицию! Но в такую жару не хочется!

Кенди протопала прочь. Вернулась на цыпочках. Приникла ухом к двери. Ворюга пытался развернуть стиральную машину. Потом раздался грохот и треск. Кенди отпрянула: вдруг судьба вместо мирного вора столкнула её с террористом-маньяком? Но шум больше не повторялся. Кенди просунула между косяком и дверью садовые ножницы. Защёлка заскрипела, прогибаясь…

Мик запаниковал. Он метался по кафельному полу. Узкий прямоугольник между ванной и стеной был завален всяким хламом: сушилкой для белья, вёдрами, корытами, центрифугой.

Ножницы буравили дерево. Посыпались щепки.

Мик хрюкнул. Врезался броском в пол. Ввинтился в кафель, поблагодарив природу за непробиваемый панцирь.

Кенди навалилась на ножницы – воришка громил её ванную комнату! Защёлка слетела. Кенди рванулась, как спринтер к финишу, и – завизжала.

В ванной, пыхтя и безумно вращая глазами, ввинчивалось в пол чудовище в панцире. Секунду в воздухе висели задние лапы, и монстр исчез в развороченном полу.

Кенди не помнила, как очутилась в кресле. Палец отстучал номер на панели видеофона.

– Это «Городские сплетни»?… У меня есть кое-что для вас!

Видимо, голос Кенди был убедительный – репортёра обещали прислать минут через десять.

Мик. подслушивавший под полом, застонал: любимая женщина так постыдно его предавала.

Черепашка протискивался в тоннель. Земля комками летела из-под сильных лап. Мик, взволнованный, ошибся направлением и все больше отклонялся от заветного люка в саду Кенди.

Копать стало легче. Земля сползала слой за слоем. Приходилось лишь отбрасывать её назад да отплёвываться.

– Ой, стыдно! Ну, как же стыдно! – переживал Мик. Ему даже было плевать, что о нём узнают в газете. Он впервые лицом к лицу встретился с любимой и… показал ей зад! Этого Мик пережить не мог. Он в отчаянии рванул очередной пласт земли. И высунулся на поверхность. Сада Кенди не было в помине.

– Далеко зарылся! – констатировал Мик, оглядывая серые здания вокруг.

И тут наткнулся взглядом на знакомую фигуру.

– Эйприл! – сорвалось у черепашки. Но тут он вспомнил, как сюда попал.

Пришлось опять позорно ретироваться. Мик взял немного в сторону. И затаился.

– Эйприл! – вдруг почудился голос Мика.

– Эйприл! Эйприл! отразилось от зданий эхо.

– И померещится же такое! – Эйприл вздохнула с облегчением: ей в последнее время казалось, что, пока она на работе, Мик только и делает, что шастает по городу. Улик – никаких, но предчувствия были. И старикан как в воду канул. Эйприл ничего другого не оставалось, как самой переступить порог аптеки. Правда, это теряло смысл. Но хотя бы видеофон у них быть должен: Кейси, вероятно, уже по городу рыщет. А миляга Сплинтер снова мрачно почитывает сводки городских происшествий.

– Что вам угодно? – аптекарь за стойкой оскалился улыбкой последнего прохвоста.

– Если можно, я позвоню?

Молчание Эйприл расценила как согласие. Видеофон, стилизованный под старину, висел слева от стойки. Набрав номер, Эйприл покосился на рекламную витрину с новейшими снадобьями. Смотрелось привлекательно, но ни названия, ни упаковки Эйприл не были знакомы. Видеофон безмолвствовал. Эйприл потрясла трубку, подула в микрофон.

– У вас есть ещё связь? – повернулась к аптекарю.