Александр Завьялов - Премудрая Хозяйка

Илька всякий раз, когда у неё настроение грустное, в альбоме рисует. Думаешь, каракули малюет? Как бы ни так! С пяти лет с красками возится.

Тогда с ней болезнь страшная случилась. Врачи помочь не смогли, и Илька вроде как случайно к рисованию потянулась. Рисунки у неё всегда весёленькие выходят, словно живые, а чёрную краску она и вовсе невзлюбила. Посмотришь на Илькины картинки, и как будто она новые жизни придумывает. От рисования с Илькой чудо и случилось. Постепенно болезнь ушла, и девчушка, к удивлению врачей, совсем выздоровела.

Сейчас Илька уже и маслом и акварелью пробует. В кружке Юный Художник её самой талантливой считают.

…Сначала хотела в точности передать, как лебедей во сне видела, а потом подумала, подумала… и придумала вовсе несообразное. «Не буду их на холодной реке оставлять, – решила она, – пускай они у меня в тёплом домике перезимуют».

Скажу тебе, Илька очень верит, что если она что-нибудь хорошее нарисует, то это обязательно сбудется. Не раз уже так бывало. Помнится, изобразила медведицу с медвежонком, а ночью ей снится: самая настоящая медведица благодарит её слёзно, за то, что она… помогла ей медвежонка найти.

– Потеряла я своего Мишутку, – причитала медведка. – Два дня не могла найти. Если бы не ты, Хозяюшка наша, пропал бы мальчонка, и я бы горя не вынесла.

Илька сразу напустилась (во сне она частенько строгая) на нерадивую мамашу.

– Что же ты за мать такая, что ребёнка без присмотра оставила?! – и ножкой топнул. – Вот лишу тебя родительских прав, будешь знать!

Медведица стоит виноватая вся такая, с лапы на лапу переминается, голову понурила, глаза прячет. Мишутка её возьми да и зареви.

Ну, Илька и смиловалась.

– Ладно, – говорит, – идите. Только впредь, чтобы этого не было!

После того сна погордилась маленько, а как же. Потом ещё много раз звери и птицы её благодарили. Так и поняла, что её рисунки как-то на жизнь лесную влияют.

…Домик Илька с одним окошком нарисовала. Хоть и небольшой получился, зато с длинной трубой на крыше.

– Сразу видать, тёплый домишко, – порадовалась девчушка. – Теперь Яшка с Машуней перезимуют. Ну-ка, ещё дыму прибавлю, чтобы теплее было.

Потом подумала, подумала и ещё одну трубу пририсовала и дыма гуще накрутила.

Этой же ночью сон ей приснился, будто сама она в домике том оказалась. Тепло в нём, две белые печурки рядышком стоят, а в них дрова жарко пышут. Шипят весело так, потрескивают. А возле стеночки – мягонькая подстилка для сна. Лебеди по комнатке туда-сюда вразвалочку ходят, ластами по полу шлёпают. В уголке ванночка небольшая стоит, и в ней они по очереди плюхаются.

– Вот хитрюги! – засмеялась Илька. – Про воду-то я забыла. Сами, наверно, ванну где-то купили?

– Нам без воды нельзя, – отвечает Машуня. – Вот только тесно в ванночке и вдвоём плавать нельзя.

Илька, когда себя Хозяйкой видит, сразу силу свою знает. Кажется ей: всё, что ни пожелает, враз исполняется. Улыбнулась девчушка, с хитрецой глянула и говорит:

– Ладно, будет вам вода… Пойдёмте купаться… – и вдруг на стенке ещё одна дверка объявилась. Илька подошла к ней, обернулась и спрашивает: – Вы чего, воды боитесь?

Лебедям и впрямь боязно. Не охота, знаешь, из тёплой избы опять на стужу идти. Всё же Яшка насмелился и первый пошёл. Машуня чуть замешкалась, но тоже следом потянулась.

Толкнула Илька дверку, а там – хорошенькое дело! – льда ничуть не бывало, река весело в берегах плещется. Да ещё – вот чудо так чудо! – лето вокруг. Тепло, солнышко светит. На деревьях листочки зелёные, а по земле травка стелется. По берегам всякой водной зелени видимо-невидимо – ешь не хочу! Плавай сколь хошь, а там, глядишь, и весна придёт.

– Теперь вам грустно не будет, – сказала Хозяйка и шутейно пригрозила: – Смотрите у меня, днём плавайте, а когда солнышко за гору спрячется, сразу домой бегите. Ночью здесь опять… холодно, зима.

Такой уж порядок: когда Илька спит ночью, в Кара-Шимском лесу день, и наоборот. Не может же, в самом деле, она везде поспеть.

Так и зажили Яшка с Машуней. Днём на тёплой Нарышке плавают, плескаются, а ночь в домике коротают. Прижавшись друг к дружке, смотрят, как снежные вихри за окном буйствуют.

Только Илька лебедёй пристроила, опять ей яркий сон привиделся. Приснилось, будто она в иволгу перевернулась. Потом выпорхнула на снежную полянку, смотрит: посерёдке костёр горит, небольшой такой костерок, разве что угольки в краснах пышут и пламешек махонькими заплесками трепещется.

Людей ничуть не бывало, а вокруг него… волки разлеглись. Стая самая известная, тут, за Кара-Шимским перевалом, эти волки огромный себе участок отхватили. Хват Серпоклык, вожак стаи, дремлет себе, свернувшись в калачик и прикрыв нос хвостом. Волчицы Грызя Рыкова и Жужа Мухановская весело о чём-то разговаривают. Молодой переярок Герасим на огонь смотрит, и будто раздумался о чём-то. С голода глаза выпучил, смотрит, как в углях куски мяса шваркают. Таращит зелёные глазища ну и нет-нет да и облизнётся. Другие волки тоже дремлют и украдко на костерок поглядывают.

Увидела Илька волков и… обрадовалась. Этих-то прохвостов и искала… «Ах вы разбойники! – сердито подумала она. – Ишь, разлеглись! Вот я вам покажу!». Возле самого костра ударилась о снег – и сразу из птицы в девчушку перевернулась.

Волки всполошились не на шутку, повскакивали с мест, но такое оцепенение на них нашло, что с места сдвинуться не могут. Сразу, слышь-ка, Хозяйку признали, с испугу в кучку сбились, хвосты поджали и трясутся от страха.

Илька топнула ножкой и говорит строго:

– По какому это праву вы животных в лесу губите?!

Старый волк, по прозвищу Кусарь, выступил вперёд и говорит:

– Как же нам не губить, хозяюшка, коли мы окромя мясного ничего не едим. Брюхо, оно совета не спрашивает.

– Волку сеном брюхо не набить, – поддакнула его жена, старая волчица.

Илька удивилась, что волк её хозяюшкой назвал, а виду не подала. Да и то сказать, такую силу и решимость в себе почуяла, будто главная она в лесу.

– Животным и так зимой тяжело. Холодно и голодно – а вы пользуетесь!

– Что поделаешь, – вздохнула старая волчица,– у самих сердце кровью обливается. Зря на нас осерчала. Вот у хозяина нашего, лесовина Анохи Зелёнки, волки похлещи нас будут. Звери так звери. Никого не щадят. Побольше нашего лопают да и ради прихоти жизни лишают. А мы что – мы так, для пропитания только…

– Вы тоже хороши!

– Знаем… – закивал головой дед Кусарь. – Знаем, и говорить нечего. Я вон сколь на своём веку погубил! Ужо спать боюсь: одни кошмары снятся. А поделать-то что? Присоветовала бы, а?

А Илька успокоиться не может.

– Яшку и Машуню охраняйте. Если с ними что-нибудь случится, я с вас по семь шкур сниму, – пригрозила она.