Лиз Кесслер - Необыкновенная история про Эмили и её хвост

Выйдя в открытое море, я оглянулась на Брайтпорт. Последние лучи солнца поблескивали на воде словно монетки. Соленые брызги падали мне на волосы.

Я зажмурилась, сосредотачиваясь. Нужно было отыскать Большой Тритоний риф. После того как мы с Шоной проплыли до него половину пути, я примерно представляла, где он находится. Всмотревшись в линию горизонта, заметила светлую полоску. Когда я туда доберусь, она расцветится всеми оттенками радуги.

Тьма опустилась неожиданно. Нос лодки медленно резал волны. Наш «Морской царь» вообще отличался неторопливостью. Моя рука, вцепившаяся в румпель, начала мерзнуть, а я сама промокла до нитки. Лодка подпрыгивала на морской зыби, то взбираясь на гребни волн, то падая вниз. Чем дальше я отплывала от берега, тем неспокойнее становилось море.

Одна за другой зажигались звезды. Вскоре ночное небо было ими заполнено. Взошел пухлый месяц. Уже просматривалась его вторая половинка, словно ему не терпелось стать полной луной. «Царь» переваливался с боку на бок, перебираясь с одного водяного холма на другой. Интересно, далеко ли я заплыла? Вновь оглянулась. Брайтпорт находился уже в нескольких милях позади! Если закрыть один глаз и вытянуть руку, весь город можно было заслонить одним большим пальцем.

Вверх-вниз, вверх-вниз, с волны на волну, с гребня на гребень я приближалась к Большому Тритоньему рифу.

Оттого что я не сводила глаз с жемчужной полоски на горизонте, на них выступили слезы. Но полоска все же понемногу росла. Я представила, как найду отца.

Проберусь в тюрьму и освобожу его. Потом спрячу на лодке, и мы вернемся в Брайтпорт раньше, чем кто-нибудь заметит его побег. А когда мама придет домой, папа будет ждать нас в море у пирса. Я попрошу маму прогуляться на сон грядущий, потом оставлю ее на минутку, и появится Джейк. Они увидят друг друга, и все станет так, словно родители и не разлучались. К маме вернется память, и мы все будем жить долго и счастливо. По-моему, замечательный план.

Ну, то есть замечательная мечта. План – пожалуй, все-таки громко сказано.

– ЭМИЛИ!

Громовой крик вырвал меня из грез. Я обернулась. Позади в темноте виднелся какой-то силуэт, и он приближался. Моторка. Одна из тех маленьких лодочек с подвесным мотором, которые летом так и шныряют туда-сюда. Я разглядела двух человек на борту.

– Эмили!

Я узнала мамин голос. А затем послышался и другой.

– Немедленно вернись назад, юная леди! Что бы ты ни задумала, лучше тебе остановиться!

Мистер Бистон! Я быстро повернула румпель, меняя направление, и до упора сдвинула дроссель, набирая скорость.

– Ну давай же! Давай! – подбодрила я «Царя».

Мотор чихнул, но скорость не изменилась.

– Ты что здесь делаешь? – заорала я маме, преодолевая шум волн и моторов.

– Что я здесь делаю? Эмили, это ты что здесь делаешь?

– Но у тебя же собрание!

Моторка приближалась.

– Собрание отменили! Позвонила дочь миссис Раштон. Девочка очень беспокоилась: думала, что тебе угрожает опасность.

Я должна была догадаться, что Мэнди это сделает! Глупо было надеяться на иное.

– Прости, мам! Я должна сделать это. Потом ты поймешь, клянусь! Поверь мне.

– Доченька, пожалуйста, вернись! Что бы ни случилось, мы со всем разберемся.

Мотор вновь чихнул, и «Царь» вроде бы сбавил скорость. Волны захлестывали, они то и дело плескали мне в лицо. Я утерлась рукавом.

– Смотри, что ты сделала со своей матерью! – заорал мистер Бистон. – Я этого не потерплю, слышишь? Не позволю тебе!

– Нечего мною командовать! – крикнула я, от гнева позабыв и о страхе, и о данном смотрителю обещании. – Вы мне не отец! Даже не родственник!

Смотритель промолчал. Похоже, полностью сосредоточился на управлении моторкой, которая уже догоняла меня. Тем временем жемчужный свет все рос и рос. Я уже почти видела разноцветное сияние.

– Ну же, «Царь», – шепотом взмолилась я. – Осталась совсем чуточка!

Я оглянулась. Мама сидела, закрыв лицо ладонями. Мистер Бистон с перекошенным лицом крепко сжимал румпель.

– Помните моего отца? – крикнула я ему. – Вашего «лучшего друга»? Кем надо быть, чтобы долгие годы врать его жене? А?

– Не знаю, какие глупости втемяшились тебе в башку, девочка, но лучше бы положить им конец прямо сейчас. Пока я сам не положил всему конец! – Глаза смотрителя по-рыбьи блеснули. – Неужели не видишь, как расстраиваешь свою бедную мать?

– Расстраиваю свою мать? Ха! Какой вы у нас заботливый, оказывается!

– Прошу тебя, Эмили. – Мама протянула ко мне руки. – Что бы ни случилось, мы обо всем поговорим. Не ругай мистера Бистона, он просто хочет нам помочь.

Моторку уже отделяло от меня всего несколько метров.

– Вперед, «Царь»! – громко сказала я, подгоняя тарахтящий мотор. – Мам, мистер Бистон не тот, за кого себя выдает. И он вовсе не собирается тебе помогать.

И тут мотор замолк. От удивления я ахнула.

– Дочка, мы не держим на лодке много дизельного топлива. Это пожароопасно.

– Пожароопасно? Кто тебе это сказал?

– Ну, я, – отозвался мистер Бистон, – не хотел, чтобы с вами случилась беда.

Смотритель жутко улыбался мне. Он следил за каждым нашим шагом!

Ах так? Я кинулась к мачте. Все равно доплыву!

Развязала веревку у основания мачты и попыталась поставить парус. Но сколько ни дергала и ни тянула, ничего не получалось. Тогда я схватилась за другую веревку, чтобы освободить гик – деревянную жердь, которая крепится к парусу снизу. Распутав узлы, я хотела схватиться за гик, но промахнулась. Парус повернулся в другую сторону. Мне оставалось только смотреть, как исчезает моя последняя надежда.

– Прошу тебя, Эмили, прекрати! – крикнула мама, когда моторка подошла вплотную к борту «Царя». – Не мучай себя: я все знаю.

– Что? Если ты все знаешь, почему же позволила этому типу плыть с тобой?

– Твои чувства вполне естественны, солнышко. Мистер Бистон объяснил мне, что ты немного ревнуешь, поэтому и настраиваешь меня против него. Но он наш друг, и ничего более. Не нужно тебе так изводиться.

Жемчужное сияние было совсем рядом. На поверхности воды мелькали огни и разноцветные блики, словно кто-то запускал фейерверки. Я застонала.

– Мама, это не то…

Я запнулась, увидев мамино лицо. Белое, без кровинки, словно у актеров с рыночной площади, прикидывающихся статуями.

– Никто никогда не заменит мне твоего отца, – произнесла она едва слышно, расширившимися глазами глядя на блики в воде.

– Моего отца?

На миг все замерло, как стоп-кадр в кино: море, мистер Бистон у румпеля… Мы с мамой смотрели друг другу в глаза, будто увиделись впервые.

Но смотритель не медлил.

– Все, хватит! – завопил он. – Я перебираюсь на лодку.

– Подождите! – крикнула я.