Лиз Кесслер - Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Чего я прицепилась? Хм, с чего же начать? – Я взглянула ему прямо в глаза. – Может, с того, что он стирает тебе память со дня моего рождения? Или с того, что он за нами шпионит?

Мама, казалось, утратила дар речи, а потом расхохоталась.

– Ой, Эмили! Никогда не слышала большей чепу…

– Это правда, – произнес мистер Бистон, не отводя глаз. – Она говорит правду.

– Что-что? – Мама одной рукой обхватила мачту, а другую прижала к сердцу.

– Все кончено, Мэри. Я устал притворяться. Да и к чему теперь?

– О чем вы? – Мама переводила взгляд с меня на смотрителя и обратно.

Что ж, пусть он сам объяснит.

Мистер Бистон присел на скамейку.

– Я делал это ради твоего блага. Твоего и твоей дочери, – сказал он, держась рукой за голову. Его всклокоченные волосы слиплись от крови, пота и морской воды.

– Что именно вы делали ради моего блага? – жестко спросила мама.

– Два мира… – пробормотал он глухо, почти уронив голову на колени. – Им не сойтись вместе. Ничего не выйдет, – добавил смотритель шепотом, склоняясь все ниже. – Ты не одна, кто растет без отца, Эмили. Мой тоже испарился аккурат в день моего рождения. Как и все они, рыбаки… Это же так здорово – завести необычную подружку, верно? Соблазнить прекрасную сирену. Будет что рассказать приятелям.

По его щеке сползла слеза и упала на палубу. Он порывисто утерся.

– Но совсем другое дело, когда у твоего собственного ребенка вдруг отрастает хвост. Кому это нужно, да?

– Что вы такое болтаете? – напряженным голосом спросила мама, продолжая обнимать мачту.

Море вздымалось и опускалось, катя пенные валы, парус беспомощно хлопал на ветру.

– Люди и морской народ не могут жить вместе. Ничего путного из этого не выходит, одна боль. – Мистер Бистон наконец поднял лицо. – Вот от чего я пытался вас уберечь. От того, что испытал сам.

Очередная волна с силой ударила в борт. Холодный ветер щипал мне щеки.

– Говорила же тебе, что никакой он не друг, – прошипела я, сжимая румпель.

– Дружба? – презрительно рявкнул мистер Бистон. – Преданность царю – вот то единственное, что имеет значение. Верность Нептуну и делу защиты своего народа. Вот ради чего я живу. – Смотритель прижал кулак к груди, но, взглянув на маму, разжал ладонь. – Что вам сказать… – Он сник. – То есть, понимаете, я никогда не хотел… – Его голос утих, подбородок вновь упал на грудь.

Мама выглядела так, будто это ее ударило по голове. Лицо стало белым, как парус, а тело напряглось, как струна.

– А ведь я часто задавалась вопросом, откуда ни с того ни с сего взялся новый смотритель, – проговорила она. – И никто не знал, куда подевался старина Бернард. Просто в один прекрасный день на маяке объявились вы. И еще кое-что. Я особо об этом не раздумывала, но вы никогда не звали меня в гости. Ни разу за двенадцать лет. А вот Бернард частенько приглашал меня на маяк, и мы любовались сверху окрестностями в бинокли и телескопы. Тогда как вы, якобы мой друг, захлопывали дверь у меня перед носом. Подумать только, а я еще вас жалела!

Море разгулялось, лодка подпрыгивала вверх-вниз, мама положила ладонь на мою руку, и мы вместе попытались держать румпель.

– Он видел тебя лишь однажды, – прозвучал в темноте мамин голос, – на Радужных камнях. Держал на руках у самой кромки воды. Я не позволила ему взять тебя в глубину. Зря, наверное… – Она умолкла, взглянув на меня, ветер трепал ее волосы. – А я потеряла двенадцать лет.

Я закусила губу, чувствуя привкус соленой воды.

– Они оказались скрыты от моего собственного сознания, как и все остальное. – Она выпрямилась и медленно приблизилась к мистеру Бистону. – Вы украли у меня мою жизнь, – гневно бросила она. – Вы – вор! Грязный, отвратительный, коварный вор!

– Эй, погодите! – завопил смотритель. – Я был еще добр к вам. Я за вами присматривал. Вы даже представить не можете, что они хотели с вами сделать!

– Все равно вы не имели права. – Мама взмахнула рукой, из глаз ее полились слезы. – Он был моим мужем. А вы кем себя вообразили?

– А как вы думаете? Я именно тот, за кого себя выдаю. Я – Чарльз… – Он осекся, покосился на маму, потом вздохнул и вдруг, выпятив подбородок, гордо взглянул на горизонт ясным взором. – Я – Чарльз Ластоправ Бистон, советник Нептуна. И я двенадцать лет достойно и преданно исполнял свой долг.

– Как же вы смели все эти годы притворяться моим другом? – спросила мама.

– Постойте! Я был… то есть я и сейчас ваш друг. Ведь мне небезразлична ваша судьба. Все делалось ради вашего блага. Необходимо было положить конец этим нездоровым отношениям. Неэтичным, неестественным, опасным, в конце концов. Неужели вы не понимаете?

Мама помолчала, а потом фурией налетела на смотрителя, замолотив кулаками по его груди:

– Я вижу лишь тварь! Презренного червя! – вопила она.

Мистер Бистон попятился. Она кинулась к нему, зацепилась за валявшийся на палубе спасательный круг и чуть не свалилась, но в последний момент схватилась за канат, привязанный к мачте. Раздался звук разрываемой парусины, и канат, которым гик крепился к парусу, остался в руках мамы. Мы трое с ужасом увидели, как уплывает прочь деревянный шест. Парус забился на ветру, еще более бесполезный, чем прежде.

Ну все. Приплыли.

Я изо всех сил сжала румпель. Лодка опять резко накренилась, усилившиеся волны захлестывали палубу.

– Надо что-то делать, – дрожащим голосом сказала я.

– Сейчас все исправлю, – решительно отозвался мистер Бистон, в его глазах светилось холодное спокойствие.

И он двинулся к двери, держась за ограждения, чтобы не упасть с раскачивающейся лодки.

– Мам, что же нам делать? – спросила я, глядя на перекатывающиеся по палубе валы.

Мама не ответила. Она острым взглядом провожала мистера Бистона.

– Забудь о нем! – крикнула я. – Нам надо что-то придумать, иначе мы никогда не вернемся домой! И никогда не увидим Джейка.

– Ох, Эмили, неужели ты думаешь, что мы действительно найдем…

– Я знаю, где он! Мы сможем! Мы уже совсем рядом!

– Да, наверное, ты права. – Мама перевела взгляд на меня.

Она подняла крышку скамьи и, порывшись среди брезентовых шлангов и ножных насосов, достала два спасательных жилета и бросила мне один, из которого я давно выросла.

– Надень!

– Мам, мне он не нужен.

– Ну, на всякий пожарный… – Мама осеклась и уставилась на мои ноги. – С ума сойти! Так ты… действительно…

– Хочешь сказать, что даже не подозревала? – спросила я.

– Откуда? – Она покачала головой. – Может быть, где-то в глубине души…

Огромная волна обрушилась на палубу, унося с собой остаток ее фразы и окатив нас с головы до ног.

– Мам, мне страшно! – завопила я, кое-как утирая лицо. – Мы слишком далеко от берега, даже для меня. Боюсь, нам конец.