Юлия Галанина - Лето, как лето

Данюшки узнали ее, – по утрам она наводила порядок в доме, где жили акватиканцы. Смотреть, как она согнулась под тяжестью, было жалко.

– Давай поможем! – сказал Затычка, и Шустрик с Полосатиком подхватили корзинки.

– Благодарствую! – прошептала девчонка и покраснела.

Краснеть в ответ данюшки не стали. Ох, уж эти женщины, вечно они все воспринимают не так, как надо!

Но потихоньку они разговорились. Разговор вел, конечно, Затычка. Как знаток женских сердец.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Самая Маленькая Рыбка!

– Ничего себе, имя! Из трех слов! А у вас все имена такие длинные?

– Да, господин чужеземец!

– Не называй нас господами. Я – Затычка, это – Шустрик, а это – Полосатик.

– Хорошо, господа Затычка, Шустрик и Полосатик.

– Самая Маленькая Рыбка, ты не сможешь найти нам человека, который показал бы столицу?

– Если господа не против, я бы сама показала город.

– Это здорово, только не называй нас господами.

– Хорошо, господин Затычка. Завтра, после утренней уборки.

– А скажи, Самая Маленькая Рыбка! – вмешался в разговор практичный Полосатик. – Можем мы что-нибудь из наших вещей обменять на здешние монеты?

– Да, – кивнула Самая Маленькая Рыбка. – Можно хорошо продать деревянную палочку вашего господина в красном воротничке. Или игральные камешки господина Затычки. Их охотно возьмет изготовитель амулетов.

Соблазн выгодно сбыть указку Учителя Лабео был велик, но данюшки мужественно побороли искушение. Затычка, с болью в сердце, решил расстаться с честно выигранными у Корабельного Плотника камешками.

– Если господа дадут мне камни, я принесу утром деньги. А если господа мне не верят, то можно завтра по пути обменять на рынке.

– Мы тебе верим, – сказал Затычка, – а скажи, Самая Маленькая Рыбка, почему ты говоришь не так, как те хмыри с зонтиками? Без всяких “почто”, до “однакось”?

Самая Маленькая Рыбка опять густо покраснела и смущенно улыбнулась:

– Вы, чужеземцы, так смешно говорите! И мне хочется поговорить на вашем наречии. Я люблю языки.

– Но раз ты любишь языки, почему занимаешься уборкой, а не переводишь толстяков, как те с зонтиками? – удивился Шустрик.

– Но я же маленькая! И женщины никогда не бывают толмачами… – грустно сказала Самая Маленькая Рыбка. – Да и даже если бы я была мальчиком, стать толмачом, получить зонтик и рупор может лишь сын владельца зонтика. И сын бумажного зонтика шелковым не станет, – так говорят у нас.

– Нет, у нас лучше! – подумав, решил Затычка. – Я хоть и из рода Гонцов, но никто не запретит мне стать Бойцом Бетта Спленденс, или Учителем, или Аптекарем. (Шустрик с Полосатиком рассмеялись: Затычка – и Аптекарь!) Если конечно, я докажу, что достоин ремесла, которое выбрал. Да ты не вешай нос! Может, все еще переменится.

– А, правда! – поддержал Затычку Шустрик. – Я смотрю, ваши с зонтиками не очень-то смелые. Может, они не любят на кораблях плавать, и от вас будет опять куда-нибудь посольство, и тебя возьмут вместо какого-нибудь труса.

– Может быть… – не стала спорить Самая Маленькая Рыбка. – А мы уже пришли.

Весь следующий день данюшки потратили на то, чтобы отучить Самую Маленькую Рыбку называть их господами.

Посольство Акватики, наконец, побывало на приеме у жреца-чиновника с желтым веером в синей шапочке. И теперь намертво застряло перед дверьми жреца-чиновника с синим веером, в розовой шапочке.

… Самая Маленькая Рыбка отучиться никак не могла.

Тогда данюшки тоже стали называть ее госпожой, чтобы уж сохранялось какое-то равновесие в разговоре. Все это напоминало нелюбимый День Вежливости в школе.

– Госпожа Самая Маленькая Рыбка! – церемонно спрашивал Полосатик. – Чем это пахнет?

– Это очень вкусное блюдо, господин Полосатик! – чуть не с поклоном отвечала Самая Маленькая Рыбка. – Его лучше есть, чем о нем рассказывать…

И потом данюшки три часа не могли погасить полыхающий пожар во рту, а языки их от жгучего перца распухли, как клецки.

Но уже к вечеру друзья поняли, что Самая Маленькая Рыбка, хоть и девчонка, а свой человек.

И решили рассказать ей, несмотря на страхи Учителя Лабео, про Малыша. Она же не толмач с зонтиком, должна понять! Ведь до сих пор неясно, есть здесь птеригоплихты, или нет.

Самая Маленькая Рыбка поняла все, и даже больше.

– Мне очень жалко вашего Малыша! – сказала она. – Я постараюсь помочь. Птеригоплихты живут в нашей стране. Завтра я вам покажу их, и вы поймете, почему сородича скакуна вашего Короля не встретишь на улице.

Она не сказала “господа”.

Сородичей Малыша данюшки увидели только поздно вечером.

Когда солнце опустилось, Самая Маленькая Рыбка зашла за ними и повела в город.

Остальные акватиканцы, утомленные бесконечным, бессмысленным сидением, спали.

Что понравилось друзьям в столице: молчаливые воины, охраняющие дом, не препятствовали его покидать. Похоже, они просто не считали данюшек за людей. Особенно после того, как друзья стали помогать Самой Маленькой Рыбке убирать комнаты, чтобы она побыстрее освободилась.

Одна из немногих сухопутных улиц была запружена народом.

Все чего-то ждали.

Самая Маленькая Рыбка привела друзей к одному из домов на сваях, и показала на широкое ограждение возле перил, где вполне можно было устроиться.

Данюшки ловко забрались, помогли подняться девочке, и приготовились ждать птеригоплихтов с максимальным удобством, прямо как на Ристалищном Поле в дни турниров бойцов Бетта Спленденс.

Игральные камешки Затычки, обращенные в наличность, позволили приятно скоротать время за поеданием местных жареных орешков.

Когда совсем стемнело, со стороны дворца стали доноситься звуки. Они становились все громче и громче.

Где-то в темноте улицы замелькали огоньки. Целая цепь огоньков. Они приближались.

И вот показалась процессия.

Впереди шли факельщики и музыканты. Бухали барабаны, заливались на все лады флейты. За ними люди в шапочках с рыбьими хвостиками несли знамена и опахала.

А потом появились они.

Птеригоплихты.

Рядом со своими сородичами даже Малыш показался бы небольшим. Они неторопливо плыли, как ожившие горы. Сетки из драгоценных камней – сапфиров, рубинов, топазов, аметистов, алмазов и изумрудов – покрывали могучие тела, вспыхивая и переливаясь при свете факелов.

Перед спинным плавником у каждого была укреплена платформа, украшенная коврами и подушками. На платформах восседали толстые, заплывшие жиром люди в сверкающих камнями одеждах.

Людей было шестеро.

Птеригоплихты проплыли по сразу ставшей узкой улочке, прямо под данюшками. Спинные плавники поднимались почти до крыш.

Следом шли вихляющиеся танцоры, увешанные гирляндами цветов, и опять целые шеренги факельщиков и музыкантов.