Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
- Название:Ожерелье Дриады
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады краткое содержание
Лигул умеет мстить за неудачи – Арей отстранен от управления русским отделом мрака и находится в бегах. У него сейчас один шанс уцелеть: отыскать карту Хаоса, похищенную из канцелярии Тартара. Если у мечника появится перед мраком хотя бы маленькая заслуга, Лигулу непросто будет его уничтожить. Но это не единственная проблема Арея. Оказывается, жива его дочь, и какую сторону она выберет – мрак или свет, – никому не известно. Такой же выбор стоит перед Мефодием. Генеральный страж света Троил велел стереть ему память, чтобы его эйдос определился. И теперь Меф не помнит ни свою любовь к Даф, ни службу мраку…
Ожерелье Дриады - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Паршиво все как-то. Они с нами нормально, а мы шпионим. Паршиво же, да? – убито произнес Евгеша.
Чимоданов сплюнул в воду и проводил свой плевок глазами.
– Меньше думай – или сдохнешь раньше, чем твой трейлер до тебя доедет! – посоветовал он.
Ната достала клеща – тяжелого, вялого, холодного – и, посадив его себе на руку, отвернулась. Ей невыносимо было смотреть, как он вгрызается.
Глава 8
Лукавнующий зубнятка
Человек умирает, когда теряет способность бескорыстно радоваться.
Йозеф Эметс, венгерский философГромадный Зигя сидел на полу, одетый в подгузник зашкаливающего размера. Это была идея Прасковьи, считавшей, что голый терминатор в подгузнике будет выглядеть прикольно. Зигя грыз большой палец на ноге и преданно разглядывал Прасковью. Молодая повелительница мрака ему нравилась, и он вечно таскался за ней хвостом, куда бы она ни пошла.
Вот и получалось, что свита Прасковьи состояла теперь не только из Ромасюсика, но и из переваливающегося с ноги на ногу гиганта. За это Зигя много раз уже был искусан ревнивым Пуфсом, считавшим, что боевое тело не должно ни к кому привязываться. Зубы у Пуфса были тупые, а нижняя челюсть выдавалась вперед. В результате они не столько грызли, сколько по-бульдожьи прихватывали, оставляя длинный узкий синяк.
Заметив, как карлик любит пускать в ход зубы, Прасковья теперь всегда, когда Ромасюсик начинал тупить, спрашивала: «Тебя что, Пуфс покусал?»
Зигя относился к синякам спокойно. Он не боялся ни боли, ни ударов. Единственное, чего он не переносил, так это хозяйского визга. Всякий раз, едва Пуфс начинал визжать, Зигя садился на корточки и в ужасе зажимал уши руками. Но стоило Пуфсу отлучиться в зашторенный кабинет, где у него, как у канцелярской крысы, всегда была куча дел, Зигя снова ковылял к Прасковье.
Зигя перестал грызть палец и уставился в потолок.
– Мама! – позвал он.
Прасковью он называл мамой.
– Чего тебе, сынок? – откликнулся Ромасюсик.
Вынужденный растягивать губы и послушно озвучивать чужие слова, шоколадный юноша смотрел на Зигю с затаенной ненавистью. Он видел, что Прасковью Зигя забавляет, и люто ненавидел конкурента.
«Здоровая конкуренция клоунов вылилась в цирковое побоище!» – ехидно размышлял иногда Тухломоша, укладываясь спать где-нибудь в выхлопной трубе. Последнее время лучший комиссионер мрака так обнаглел, что спал целых шесть секунд в день, а потом почти минуту нахлобучивал покосившуюся голову.
Зигя мечтательно молчал.
– Зигя «хосет се-нить шладкое»? – нежно предположила Прасковья.
Гигант замотал головой.
– Нет, мама, Зигя хосет масыну!
– Маленькую масыну?
Не угадала. Маленькую машину Зигя не хотел.
– Больсую! Осень больсую!
– Как вчера ? – уточнила Прасковья.
Зигя радостно закивал.
Вчера вечером Прасковья, скучая, вызвала Мамая, велев ему приехать на трейлере без прицепа и – обязательно! – с автоматической коробкой передач. Странно, что упоминание автоматической коробки не насторожило хана сразу, потому что потом было уже поздно. Согнав Мамая с водительского сиденья, Прасковья усадила за руль Зигю, без церемоний закинула в кабину Ромасюсика и устроила по центру Москвы гонки с препятствиями. Зигя радостно вопил, пытаясь прочувствовать коренное отличие между педалями газа и тормоза. Когда же прочувствовал, фарс заострился и приобрел черты трагикомедии.
Ромасюсик безостановочно скулил и ползал в ногах, боясь поднять голову. Мамай дважды вылетал из кабины и наматывался на заднее колесо. Первый раз, когда они въехали в столб, а во второй уже в финале, когда они врезались в здание центрального телеграфа.
– Прости, сынок, но как вчера не получится. У мамы дела! – извинилась Прасковья.
Ее «дела» стояли тут же, благоухая французскими духами и отрывая лепестки у ромашки.
«Убьет – не убьет. Убьет – не убьет», – загадывал Хнык. «Не убьет!» – вышло у него. Суккуб просиял было, но внезапно заметил, что у ромашки остался еще один лепесток, подвернувшийся книзу.
– Эй, иди сюда ! – приказала Прасковья Хныку.
Хнык трусливо приблизился, робко улыбаясь женской половиной рта.
– Готов? Давай! – приказала Прасковья.
Суккуб надулся как большая жаба, на миг закрыл глаза – и перед наследницей мрака возник Мефодий. Длинноволосый, спокойный, в черной майке и легких льняных брюках. Сходство было передано поразительно – вплоть до разветвленной жилки на левом виске.
В лице Прасковьи что-то дрогнуло: ее эйдос невольно потянулся к Хныку. Заметив это, Хнык неосторожно ухмыльнулся – скверно, липко, по-суккубьи. Очарование было мгновенно разрушено. Прасковья с досадой отвернулась, точно ей метко плюнули в душу.
Поняв, что «мама» разозлена, Зигя пришел в движение. Передвигался он неуклюже, как горилла, но невероятно быстро. Он сгреб Хныка двумя руками и, вскинув его над головой, собрался расшибить об пол.
– Не надо, нюня моя! – завизжал суккуб, вспоминая злополучную ромашку.
Прасковья услышала, обернулась и обнаружила Хныка уже под потолком.
– Поставь его, сынку ! – велела она, демонстрируя знакомство с «Тарасом Бульбой».
Зигя недовольно вернул суккуба на место и поправил его, чтобы тот не упал. Хнык стоял и дрожал, не пытаясь больше ухмыляться. Прасковья обошла вокруг, придирчиво разглядывая его.
– Нет, не то! Никто нам не поверит!.. Чего ты трясешься? Стой расслабленно, как он! – приказала она голосом Ромасюсика.
Хныкус Визглярий Истерикус Третий спешно добавил расслабона и сразу провис в позвоночнике, сделавшись похожим на мартышку, косо засунутую в штаны. Прасковья сдвинула брови. На потолке почти одновременно взорвались две лампы. У Хныка трусливо задергалась щека.
Из зашторенного кабинетика выглянул Пуфс и пискляво потребовал не шуметь. Он, мол, контролировал заседание мирового правительства, а Прасковья нарушила ему канал телепатической связи. Зигя резво отодвинулся к стене, опасаясь, что, увидев его рядом с «мамой», хозяин опять его покусает.
– Расслабленно – не значит расхлябанно! Не болтайся, как дебил, вытрясающий у подростков мелочь! Ты, мефообразное!!! – брезгливо произнесла Прасковья, когда Пуфс-старший скрылся.
Теперь она понимала уже, что перед ней не Буслаев, и забронировала сердце. Одеревенела, как призовое полено папы Карло.
Хнык спешно перестал болтаться и, прижав к бедрам выпрямленные ладони, вытянулся, как новобранец перед генералом. Вытаращенные глаза-пуговицы незряче сверлили пространство. Прасковья вновь хотела заорать, но махнула рукой, поняв, что от суккуба большего все равно ожидать нельзя. Только крайности и никакой середины – либо испуг и зашкаливающее, стирающее личность подобострастие, либо крайняя наглость, омерзительный расслабон и провисание.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: