Петроний Аматуни - ЧАО - победитель волшебников

— Меньше слов, — повелительно сказал старший, судя по всему — начальник стражи.

Егора уложили на носилки и понесли боковой аллеей, уводившей от фонтана направо, к восточному дворцу, окруженному деревьями.

Дворцовые стражники встретили их завистливыми восклицаниями и льстивыми поздравлениями.

Носилки опустили на пол. Кто-то нагнулся к Егору, развязал ему руки и грубо толкнул ногой:

— Вставай!

Егор поднялся и потер затекшие кисти рук. Начальник стражи подошел к большой двери и произнес:

— Отворись, чтобы пополнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось…

Тяжелые двери с резными рисунками отворились настежь. Взорам Егора предстал большой зал с возвышением в глубине, по которому были разбросаны шелковые вышитые подушки.

На подушках нежился старик в вышитом цветами халате, в белой чалме с бриллиантами и рубинами и павлиньим пером. Около него с двух сторон горели лампы дневного света, а в серебряных мангалах курились душистые травы.

Молодые невольницы в белых накидках обвевали своего повелителя опахалами из страусовых перьев. На его лице застыла блаженная улыбка, а острые карие глаза превратились в узкие щели.

Он полулежал, поджав под себя ногу. Одной рукой он поглаживал красную, выкрашенную хной бороду, а в другой держал дымящуюся трубку кальяна.

В середине зала сидели и лежали изможденные волшебники, русалки, гномы, эльфы, Кащей Бессмертный. Лица их бледные, взоры потухшие, печальные. Многие спали, прислонившись друг к другу или раскинув руки на расписных коврах.

Перед ними на столике стоял… телевизор. На экране Егор увидел лицо лектора. Низкий голос монотонно вещал:

— Таким образом, каждому ясно, что волшебников нет и время сказок навсегда миновало. Тем более непонятно непростительное упорство наших уважаемых писателей… гм… Маршака, Чуковского, э-э… Лагина, так сказать, Носова и… м-м… некоторых других классиков. Возьмем, к сожалению, весьма известную «Муху-Цокотуху»… Что такое муха? Позвольте продемонстрировать вам это животное, так сказать, в разрезе…

Громкий храп несчастных телезрителей заглушил слова лектора. Воспользовавшись удобной минутой, начальник стражи сделал знак одной из невольниц. Девушка поставила перед повелителем ящик с рассыпчатой ореховой халвой.

Тот оживился и взял самый большой кусок.

— Не будь я Абдул-Надул, — сказал он, — если я стал таким умным и здоровым не потому, что больше всех на Востоке съедаю халвы!

— О Великий Врачеватель! — льстиво, на разные голоса запели невольницы. — Ты самый красивый и самый умный.

— Правда ваша, — согласился Абдул-Надул, — и если судить справедливо, то по телевизору надлежало бы говорить мне, а не тому неверному, что сейчас на экране превратился в муху. Аллах да укоротит ему язык!

— О Мудрейший из Мудрых, — хором ответили невольницы, — пусть твои слова станут добрым предсказанием…

— И должен признаться, — продолжал Абдул-Надул, — я люблю говорить, даже когда ем халву. И это тоже является доказательством моего ума… Но горе тому, кто прерывает меня, когда я рассказываю. Клянусь аллахом, я готов такого глупца превратить в свинью.

— О Великий Врачеватель, Мудрейший из Мудрых, поведай же нам еще раз о своем славном жизненном пути и приключениях, доказывающих твою хитрость.

— Да, я самый хитрый на свете и в награду за вашу догадливость так и быть сегодня расскажу о себе. Разбудить моих верных слушателей!

Невольница подбежала к телевизору и выключила его. Телезрители мгновенно проснулись, протерли глаза и потянулись.

— Мы здесь, Великий Врачеватель! — закричали они. — Пусть аллах сделает нас такими же выносливыми слушателями, каким тебя он сделал неутомимым рассказчиком, и вернет нам здоровье.

— Горе нам! — ужаснулся начальник стражи, державший Егора за плечо. — Великий Врачеватель начинает говорить. Придется ожидать конца его рассказа, самый короткий из которых длится неделю.

— Может, уберем пленника? — спросил его приятель?

— Пусть останется.

Егор сохранял спокойный вид. Он внимательно присматривался к окружающему, пытаясь понять, куда он попал, и продумать план своего спасения.

Между тем Абдул-Надул хлопнул в ладоши и крикнул:

— Мес! Тащи мой новый сундук для целебных рассказов.

Здесь произошло самое удивительное событие в жизни Егора. Судите сами… Открылась боковая дверь — и в зал вкатился холодильник. Самый настоящий холодильник, только на колесах.

Но и это еще не все… За ним появился робот, механический человек. Он толкал пластмассовыми руками белый холодильник, тяжело стуча о пол жесткими подошвами. На его металлической голове красовался пышный тюрбан с антеннами!

Робот показался Егору знакомым… Ну да! Это же Чао! Егор отлично знал, как он выглядел в чертежах отца. Но Чао был только в чертежах… Кто и когда смог построить его? И почему его звали не Чао, а Мес?..

Робот подкатил холодильник вплотную, и Абдул-Надул презрительно произнес:

— Можешь убираться, чертов сын!

Возмущенный робот выпрямился и гордо ответил:

— Счастье машины — в уме ее хозяина…

Егор ахнул: это же любимые слова его отца! Он с детства знал их и слышал не раз. Но почему они известны этому роботу?!

— Замрите, внуки позора и подлости, — повернулся Великий Врачеватель к своим слушателям. — Наш щедрый Повелитель подарил мне этот белый сундук, поручив найти ему применение… И со свойственной мне догадливостью я выполнил приказание. Отныне я не буду записывать свои рассказы в толстую книгу. Перед вами жилище Холода. Я сижу рядом и говорю… Мои слова, попадая в его белую утробу сквозь эту щель, замерзают там и сохраняются до тех пор, пока я не извлеку их из нижнего ящика в виде готового лекарства! Можно ли использовать этот аппарат более достойным образом, спрашиваю я вас?

— Почему ты назвал нас внуками позора и подлости? — недовольно спросил один из слушателей. — Ведь мы волшебники…

— Сейчас вы просто немощные пенсионеры! — презрительно ответил Абдул-Надул. — Спасибо Повелителю, что дал вам приют и убрал из города, где давно смеются над вами. Теперь любой ребенок сам включает свет, разговаривает в трубку с приятелем, которого не увидит даже самый зоркий глаз, летает по воздуху и настраивает телевизор… А что умеете вы?

— Но ведь это временно. Повелитель спасет нас от забвения. Он тоже болен, но ты с ним вежлив…

— Он другое дело, — объяснил Абдул-Надул. — Повелитель крепче вас и еще кое-что умеет. А вас я не боюсь и могу обзывать как угодно! Или вы недовольны мной?