Леонид Саксон - Аксель и Кри в Потустороннем замке

— Почему? — жадно спросил Аксель. Он уже почти решил, что станет не математиком, а полицейским, и будет работать у Хофа. И старался уже сейчас учиться ремеслу!

— Да потому, что кто не прислуга, тот хозяин! И мало ли что прикажет… А главное — он может меня разглядеть и невидимого. Фибах вряд ли это сумеет, но такая тварь куда опаснее…

«Гений, — заключил Аксель. — Ну почему я сам до этого не додумался? А?»

— Всё! Расколдовывайтесь! — нетерпеливо скомандовал Хоф. — Дозор прошёл, и не надо показывать тем, кто, может быть, караулит вас у ваших дверей, что вы умеете исчезать. Я иду следом!

— Райбе Ауген! — произнёс Аксель, щёлкнув пальцами. И возник из тьмы. Но Кри не появилась рядом, как это было, когда колдовал Пралине. Девочке пришлось повторить заклинание самой, чтобы обрести плоть и кровь. Дети решили, что ещё подучатся у крокодиломакака, если уж придётся с ним столкнуться, и двинулись вперёд, часто оглядываясь. Но видели только тьму. И всё же становилось как-то легче при мысли, что она скрывает друга!

Вдруг до их ушей донёсся невероятный гвалт. Вопили мужские голоса, копья уже не скребли, а лязгали, слышалось пыхтенье и — почему-то — детский плач. Но всё перекрывал громовой бас чёрного предводителя (наверное, это и был капитан Баннинг Кок?): «Вот оно! Лови… Не стр-р-релять! Перестр-р-реляем др-р-руг др-р-руга! Пикой колите! Пикой!» Акселю и Кри пришлось опять стать невидимками, да вдобавок припустить рысью, чтобы нагнать Ночной Дозор и понять причину переполоха.

Увы, последнее было не так легко! Вместо марширующей колонны перед детьми в призрачном свете факелов металась обезумевшая толпа. Люди сталкивались лбами, гремя стальными шлемами, роняли свои громадные копья (причём каждый раз стены сотрясал вой пришибленных соседей), что-то ловили растопыренными пальцами в воздухе… А посреди всеобщей свалки громоздился брошенный помост, и на нём, сурово и неподвижно глядя поверх голов, высился знаменосец. Рядом с ним стояла девочка в белом, с распущенными волосами, и вовсю рыдала. Из носа у неё текло, глаза закатились, но маленькая ручонка по-прежнему крепко сжимала пакетик жевательной резинки.

— Кошмар! — ахнул Аксель. — Кри, кого они ловят?

— Левее знамени… В воздухе, — шепнул ему в ухо голос комиссара. Мутно-белёсый Хоф снова был рядом! Аксель напряг глаза и увидел в воздухе какие-то тёмные кривые капли, которые слегка светились в темноте. Их было три — веером, и рядом — ещё три, и они то подпрыгивали под низкими каменными сводами, то ныряли вниз, постепенно выбираясь из толпы. Мальчику почудилось, что где-то он эти капли уже видел, только где? Вот белый кавалер попытался ткнуть их пикой, но тут же получил от кого-то невидимого жестокий удар в лицо и, уронив оружие и шляпу с перьями, покатился по полу…

— Вперёд! На прорыв! — скомандовал Хоф. — Вдоль стены!

Крадучись вдоль стены, перебегая и приседая, они миновали поле битвы, хотя Акселю очень хотелось задержаться и потрогать хоть одну аркебузу. Но надо было держать за руку Кри и заслонять её от дерущихся! Хоф же старался не терять из виду странные капли, которые, очутившись в безопасности, приземлились и, будто две жабы, запрыгали вверх по коридору.

— Упустим! — прошептал он мальчику. — Чёртова темень!

Тот быстро пробормотал: «Хёллехелле!» — и на стенах вспыхнули факелы. Стало светло как днём, и оказалось, что все уже стоят перед комнатой Акселя. Чуть дальше виднелась такая же, монастырского вида, дверь — видимо, спальня Кри. Чёрные капли явно встревожились из-за неожиданного освещения. Они как-то судорожно и гадко скрючились, словно два трёхлапых паука, а затем из воздуха возникла Элоиза. Капли оказались когтями на её лапах. Птерокурица разинула пасть, зыркнула глазками во все стороны, пытаясь понять, кто зажёг свет, и исчезла. Но когти остались и замерли, выжидая.

— Вот и «хвост» за вами, — с удовольствием прошелестел Хоф. — Я останусь тут, а вы вернитесь за поворот, там расколдуетесь и приходите в комнату Акселя. Придётся вам немножко поболтать на сон грядущий, да так, чтоб эта дама осталась довольна… Потом попрощайтесь, и Кри уйдёт к себе. А дальше — всё по инструкции. Спокойной ночи!

— Да уж… — вздохнул Аксель. — Идём, Кри. Последнее усилие!

И они сделали всё как велено. Появились из-за поворота, оживлённо обсуждая, чего это взбесился Ночной Дозор, а затем вошли в комнату Акселя. Зажгли огни и принялись молча искать глазами Элоизу. Нашла её Кри, легонько поведя кончиком носа в нужную сторону. Аксель вынужден был сознаться себе, что никогда ничего не заметил бы, если бы не знал, что искать. У карликового деревца в большой вазе появилось шесть тёмных кривых корней, которые временами хищно подрагивали. И, глядя на них, Аксель вдруг ощутил приступ холодной ярости.

— Ох-х… — делано зевнул он, плюхаясь на лежанку. — Я уже ничего не соображаю… А ты, Кри?

— Я тоже, — без всякого притворства ответила та, откинувшись на спинку стула. — Но знаешь, трёхразовое питание прежде всего! Я всё-таки поужинаю у себя в спальне. Тем более что здесь так вкусно кормят!

— Да, наш профессор молодец! — с ненавистью выдавил из себя Аксель. — Уж я для него постара-а-юсь…

— Ну нет! Это я постараюсь! — твёрдо сказала Кри, раздув ноздри. — Я ему за одну только маму обязана по гроб жизни. За нашу мамочку… — добавила она со слезами в голосе.

— И мы сделаем всё, чтоб наш Шворк опять полюбил герра Фибаха. На все триста тысяч, — сонно и хрипло добавил Аксель. — Но этих его ощипанных пеликанов, которые будто из кастрюли с помоями сбежали, я не выношу!

— Академия Изящного Помёта! — подхватила Кри. — Спорим, Элоиза у них тупее всех?

— А может, он их потом на мясо пустит, этих птеродур? — предположил Аксель, с наслаждением наблюдая, как закорчились от злости лжекорни. — Представляешь — котлеты из Элоизы под майонезом!

— Ты хочешь, чтобы меня стошнило тебе на пол? Сам будешь подтирать! — предупредила его сестра. — Да я бы от одного их вида месяц хворала и умерла у тебя на руках…

— Ну-ну… — осадил её Аксель. — Полегче! Великий Фибах не виноват, что эти кретинки только гадить умеют… И зарисовывать нагаженное!

И т. д. Они проговорили так минут пять, со смаком обсуждая разные уродства и тупость птерокур и мстительно косясь на вазу. Чёрные корни скребли землю всё яростнее… Вдруг из земли под ними брызнул фонтан голубых искр, раздался треск и запахло палёными перьями. Факелы мигнули и на секунду погасли. До детей донёсся сдавленный вой. И когда вспыхнул свет, они успели заметить, как когти-корни спрыгнули на пол, кинулись к двери и исчезли.

— Ну, теперь можно и поспать, — сам себе не веря, пробормотал Аксель и закрыл глаза. — Разбуди меня, как поужинаешь, Кри, я ненадолго переберусь к тебе, чтобы ты спокойнее уснула… И, — со значением добавил он, — приятного аппетита!