Мартин Райтер - Полцарства за принцессу

Но никакие дикие звери Генриха не разорвали. Утром он проснулся выспавшимся и бодрым. Доспехи заботливо согревали его всю ночь, защищали от сырости — мальчик чувствовал себя так, будто провел ночь на пуховой перине.

Радостно светило солнце, и пестрая бабочка уселась прямо на нос Генриха. Генрих шевельнулся — бабочка упорхнула.

«А где мой шлем? Ах да, я ведь оставил его в замке, — додумал мальчик, поднимаясь с земли. — Что за глупые мысли лезли вчера мне в голову!»

Ему было очень стыдно, что он сбежал из замка от друзей. Ведь злой колдун побежден, и сейчас, наверное, все разыскивают Генриха и переживают из-за его исчезновения.

Вчера мальчику казалось, что он отошел от Аль-зарии очень далеко, но сегодня, оглядевшись, Генрих заметил над верхушками деревьев башни и купола столицы Берилингии. По словам Бурунькиса, раньше все это сверкало золотом. Но сейчас, когда плотное Розовое Облако исчезло, мальчик увидел темные, ободранные крыши. Генрих направился к городу, размышляя по пути о том, как лучше всего ему поступить. В романах рыцари обычно клялись женам королей или другим благородным дамам в любви и навсегда уезжали от своих возлюбленных, храня любовь к ним в своем сердце. Можно было так же отказаться от любви к Альбине и полюбить кого-нибудь еще. Кого, Генрих не знал, но первый вариант в любом случае нравился ему больше. В конце концов, нынешний любимец принцессы может погибнуть в схватке с чудовищами или попросту оказаться негодяем, и тогда, быть может, Альбина обратит внимание на Генриха. А до тех пор Генрих будет ее тайно любить и попросит Бурунькиса с Ка-пунькисом раздобыть миниатюрный портрет принцессы. Этот портрет он вложит в медальон и будет всегда носить на груди.

С такими мыслями Генрих вошел в город.

В Альзарии все праздновали победу над проклятым колдуном. На каждом перекрестке стояли виселицы, а на них болтались розовые доспехи — все, что осталось от некогда ужасных рыцарей Безевих-та. Детвора бросала в них камни, а взрослые, проходя мимо, презрительно плевали. На улицы из королевских подвалов выкатили огромные бочки с вином и пивом. В этот праздничный день всем наливали даром и сколько душа пожелает, поэтому в городе было много пьяных. Повсюду виднелись белые с голубым стяги королевской фамилии и красные с черным знамена барона Хильдебранта. Какое отношение к изгнанию Розового Облака имел барон, Генрих не понимал. В празднующей толпе шныряли разодетые в цвета барона подозрительные личности и то и дело выкрикивали:

Слава барону Хильдебранту — победителю ужасных розовых рыцарей! Слава спасителю! Слава будущему королю Берилингии!

Пусть вначале покажет грамоту Реберика с отречением, а уж потом лезет на трон, — недовольно пробормотал какой-то бородатый мужчина с опухшими веками и красным носом и залпом осушил литровую кружку вина.

Что за грамота? — тронул Генрих мужчину за локоть.

Вы что, с луны грохнулись, господин молодой рыцарь? Погодите минутку. — Бородач протолкнулся к бочке и вскоре вернулся с двумя полными кружками. Одну он протянул Генриху. — Выпейте-ка со мной, господин рыцарь. Сегодня славный день — изгнан проклятый горбун. — Мужчина зло сплюнул себе под ноги. — Правда, мы ничего не помним — розовый газ замутил нам мозги, но толкуют, что колдун пал от рук доблестного барона Хильдебранта. Многие, правда, в это не очень-то верят, потому что барон храбрец известный. Про таких говорят:

Сидя, ты храбр —

украшенье скамьи, —

но в битве беспомощен!..

Да и потом, его люди всюду кричат, что славный коротышка, король Реберик, отрекся от престола и передал бразды правления Хильдебранту — тьфу! тоже мне правитель выискался! — но вот только грамоты с печатью короля никто до сих пор не видывал.

— И не увидят! — вмешалась в разговор старенькая, но энергичная домовиха в платочке в желтый горошек. — Потому что барон все наврал.

Я сама видела, клянусь, что видела, как он героем заявился в Альзарию, когда розовый морок исчез.

Хорбш герой!

А где принцесса? Где глюмы Бурунькис с Капунькисом?

А почему вы выспрашиваете? Уж не баронский ли вы шпион? — настороженно спросила домовиха. Несколько человек, в том числе и бородач, подступили к Генриху с суровыми лицами.

Треснуть его, ищейку барона, по голове, и делу конец, — предложил протолкнувшийся вперед гном, многозначительно поигрывая пустой деревянной кружкой.

Никакой я не шпион, — поспешно сказал Генрих. — Я Генрих Шпиц фон Грюльдштадт, победитель Безе-Злезе и колдуна Безевихта. На мне Доспехи Героя и вот — волшебный меч, которым я был награжден за победу над богиней Удгарда. А спрашиваю я потому, что в битве с колдуном рядом со мной сражались храбрые глюмы. Сегодня о них никто и не вспоминает, а барон почему-то выдает себя за победителя. Вчера вечером я вышел по делам из города, а сегодня вернулся и ничего понять не могу.

Как же вы, господин, можете быть Героем? — с сомнением в голосе спросила домовиха. — Ведь вы такой молоденький, совсем юноша.

Я и сам не знаю, — пожал плечами Генрих.

Он говорит правду, — протолкнулся вперед хайдекинд с маленькой котомочкой за плечами. — Я служил при кухне в замке его величества и видел, как этому господину вручали Доспехи Героя и волшебный меч. А его дружку, глюму Капуньки-су, дали право за счет казны построить себе дом в любом месте Берилингии…

Точно! Мы тоже слышали об этом, — отозвалось несколько человек в толпе.

Чтоб развеять последние сомнения, Генрих подошел к обломанной мраморной колонне и спросил:

— Может ли обычный меч перерубить этот камень?

Отовсюду послышался смех.

Генрих выхватил Блеск Отваги и без труда разрубил колонну, вначале вдоль, а потом поперек. Мрамор распался на четыре части.

Толпа испуганно притихла, но стоило Генриху убрать меч в ножны, как все заулыбались и принялись наперебой предлагать выпить на брудершафт.

Расскажите, как все было на самом деле, а то мы сами понять уже не можем — где правда, а где ложь, — попросил кто-то. — Как вам удалось победить колдуна? Вы разрубили его своим волшебным мечом?

Если честно, то я его не мог победить, — смущенно сказал Генрих. — Поэтому мне пришлось схитрить и усадить его в кресло для Героя. Кресло такого негодяя вытерпеть не смогло и проглотило вмиг. Это видела принцесса Альбина собственными глазами.

А разве она не спит, заколдованная горбуном?

Спит?

Ну да, барон сказал всем, что принцесса заколдована и спит беспробудным сном.

Вот мерзавец! — воскликнул Генрих. — Он, видно, подмешал ей в еду какого-то снотворного!

А что, может быть, — сказал бородач с красным носом. — Раз колдун издох, так и его колдовство должно потерять силу.