Мартин Райтер - Последние Врата

— Вот гад! — Питер презрительно сплюнул.

Генрих рассказал Питеру о древнерожденных, о языке «эхте», о своих друзьях глюмах, о том, что существует еще один мир — Малый Мидгард, но тут Питер поднял руки вверх и сказал:

— Стоп! Хватит. Ты меня извини, но теперь я верю тебе еще меньше. Всего этого быть не может...

— Я тебя об этом предупреждал, — развел руками Генрих.

Клаус кивнул, минуту барабанил пальцами по столу, а потом неожиданно сказал:

— Я согласен с твоим планом.

Генрих от удивления привстал:

— Почему? Ты ведь не веришь.

— Какая разница! Надо хоть что-то делать. А у меня самого никакого плана нет. Ну и потом, меня всегда привлекали путешествия. Мне всегда хотелось посмотреть мир, открыть какой-нибудь неизвестный науке остров...

— Нет, — пожал плечами Генрих.

— Так что выкладывай свой план.

— Возможно, этой или следующей ночью мы отправимся на поиски древней рукописи, — сказал Генрих. — Если хочешь, можешь присоединиться к нашему отряду. Но это дело может оказаться опасным...

— Кто это — мы? — спросил Питер.

— Я, Олаф и призраки, которых ты видел на кладбище...

— Олаф? Олаф Кауфман?! Этот длинный удав со смертельным взглядом?

— Да, он.

У Питера от удивления отвалилась челюсть. Похоже, из всего рассказанного Генрихом сообщение об Олафе Кауфмане поразило Питера больше всего.

— Ты разыгрываешь меня? Я видел, что ты с ним частенько разговариваешь, но был уверен, что он или деньги у тебя вымогает, либо хочет продать тебе наркотики.

Генрих улыбнулся.

— Все так почему-то думают. А на самом деле Олаф отличный парень. Он мой друг, и я очень этому рад. Он не подведет. Ему можно доверять больше, чем самому себе.

— Вот так дела... — Питер проглотил комок в горле. — Кто бы мог подумать — Олаф, и вдруг хороший парень? Действительно, в мире все перевернулось с ног на голову... Ну, ладно, я в любом случае пойду с тобой... надеюсь, этот Олаф не пырнет меня ножом в спину...

Мимо окон кафе густым потоком скакали к Дунаю выжившие страшилища. Лягушки чуяли воду и после ужасного путешествия спешили смыть с себя небесную пыль. Движение было настолько плотным и быстрым, что люди даже не пытались переходить дорогу, а испуганно жались к стенам домов.

Когда по ночному томная комната озарилась мерцающим снегом, Генрих от радости едва не бросился обнимать барона.

— Как я рад вас видеть!

— Мне передали, что вы искали меня, — смутился призрак.

— Везде искал! Мне необходима ваша помощь. Для меня очень важно узнать, где находится вход в штольню...

— Вас прельстили сокровища? — то ли со страхом, то ли с осуждением спросил призрак.

Генрих покачал головой.

— Нет, что вы, я к золоту равнодушен. Мне кажется, что в рукописи, которую разыскивала ваша ведьма, заключается тайна одних из Врат. Как вы знаете, все остальные открыть мы не можем. А значит, пророчество о гибели мира может сбыться. Даже лягушки, вместо того чтоб спокойно квакать в болоте, летают через океаны!

Барон почесал затылок.

— Теперь, кажется, пришло время пожалеть о том, что я не обучен грамоте, — пробормотал он. — Так бы я нам рассказал, о чем идет речь в том чертовом письме. Возможно, вы правы, а возможно, и нет...

— Тогда тем более мы должны раздобыть рукопись — уверенно сказал Генрих. — Вы случайно не ищете, на том месте никто не додумался выстроить дом?

Генрих напряженно замер.

— Что вы, нет. Штольня — место заговоренное. Бесовские силы перетаскивают ее каждый раз в другое место, стоит только кому-то надумать рыть на том месте яму. Сейчас вход в штольню находится в парке.

Генрих от радости даже подпрыгнул. Но барон радость Генриха не разделял. Он сказал:

— Простите мою наглость, господин Генрих, но я не думаю, что решение лезть в штольню — правильное решение. Поверьте мне — то место проклято. Второй раз оказаться в нем я ни за что не соглашусь!

— Я и не думаю вас заставлять, господин барон, — сказал Генрих. — Вы только покажите дорогу. А уж остальное — моя забота.

Призрак задумался.

— Хорошо, я укажу вам путь, — вздохнул он. — Видно, такова воля господа.

На следующий вечер Генрих тайком выбрался на улицу и поспешил на встречу с друзьями. Олаф курил, прислонясь плечом к стене ратуши, Питер Бергман нервно расхаживал метрах в пяти от Олафа. Оба молчали.

— Привет, — улыбнулся Генрих.

— Привет, — хмуро ответил Питер, поправляя лямку огромного рюкзака. Чем он набил рюкзак, Генрих не знал, но, судя по тому, как Питер грузно двигался, поклажа весила немало.

— Призраки еще не показывались?

— Какие призраки? — встрепенулся Питер.

— Ты с ними виделся на кладбище. Но, возможно, придет только один — барон Краус фон Циллергут.

Питер поежился.

— Я думал, ты шутишь.

— Не шучу. Он должен указать нам дорогу, — Генрих улыбнулся. — Можешь уйти, никто ведь не заставляет тебя искать рукописи...

— Теперь отступать поздно, — невесело развел руками Питер. — Я скорей умру, чем позволю себе упустить ценную историческую находку... Стало быть, призраки существуют? Хм, — Питер почесал затылок и закончил успокаивая самого себя: — Я где-то читал, что душа это энергетический сгусток. Так почему бы не существовать и призракам?

— Я уверен, что, кроме нас, никто призрака барона не увидит. — Призраки показываются только тогда, когда сами этого захотят.

Питер хотел еще о чем-то спросить, но из стены в метре от Олфа вдруг выползло нечто светлое, напоминающее замотанную в бинты мумию. На глазах это нечто приняло очертания человека, и Генрих сказал:

— Знакомьтесь. Господин барон, это мой друг Питер Бергман, Питер это призрак барона Фердинанда Крауса фон Циллергута.

— Добрый вечер, сказал призрак.

— З-здравствуйте. Очень приятно, — пробормотал Питер и облизал пересохшие губы. Затем он полез в карман, вытащил компас. — Ага... Стрелка приняла нас, господин... о, барон, за северный полюс. Похоже, в нас таится очень много энергии.

— Чего? — удивился призрак.

— Силы, — объяснил вместо Питера Генрих.

— Еще бы! — оживился призрак. — При жизни я был мужчина хоть куда! Видный, крепкий. Мог подкову руками согнуть. А я вас помню, — сказал вдруг барон Питеру. — Вы были в капелле и пытались выпустить испуганных девиц, а потом напали карлики и была битва.

— Вы напугали бы и мертвого, — тихо сказал Питер.

Фердинанд Краус радостно улыбнулся:

— Конечно, мы ведь старались. Но вы молодец — единственный, кто сохранил хладнокровие среди всего того сброда.

— Отправляемся за рукописью? — спросил Генрих.

— Если вы готовы, — призрак поклонился, затем поплыл в сторону парка. При этом он повернул голову на сто восемьдесят градусов, так, что его небольшая бородка прикрыла воротник, и сказал: — Вы, господин Генрих, и ваши друзья очень смелые люди, если решились отправиться в дьявольское место после того, как услышали мою историю.