Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон

— Мисс Решам, — обратился к Дибе офицер в люке. — Я главный инспектор полиции Законнер. А это инспектор Подзаконсон, Особый отряд полицейского контроля. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

— А в чем, собственно, дело? — спросила Диба.

— А дело, собственно, в том, что вы арестованы по обвинению в терроризме, — прорычал Подзаконсон.

При слове «терроризм» телекамеры отпрянули от беглецов и сбились в кучку возле полицейской землеройки.

— Что? — переспросила изумленная Диба.

— Хорошо, хорошо, успокойтесь, инспектор, — проговорил Законнер. — Я сам в этом разберусь.

— Ты отправляешься с нами, девочка, — презрительно усмехнулся Подзаконсон.

— Ага, слышала? — снова завопил Мургатройд. — Ты сгниешь в тюрьме, паршивка такая! И поделом, поделом!

— Может, вы наконец помолчите, вы, оба! — процедил сквозь зубы Законнер. — Послушайте, мисс Решам, я очень сожалею по поводу всего случившегося. Давайте-ка попробуем разобраться вместе…

— Я не террористка! — выкрикнула Диба. — Выслушайте меня, они помогают Смогу! Вот он, вот этот тип, например. Они хотят захватить весь Нонлондон, и он в этом тоже принимает участие! И его начальница, Роули, глава комиссии… как его… по экологии! А вы еще помогаете им в этом!

— Вы, милочка, кажется, не за тех нас приняли! Нам неинтересно слушать эти ваши бредни! — заявил Подзаконсон.

Все трое, включая Мургатройда, выбрались наконец из своего землеройного транспорта Подзаконсон обернулся к чиновнику.

— Ответьте мне, господин Мургатройд, вы подвергались террористическому воздействию со стороны этой особы?

Мургатройд энергично закивал головой.

— Ну так вот, милая девочка, в уголовном кодексе это деяние определяется словом «терроризм»! А лицо, совершающее подобные деяния, называется террористом. Отсюда следует вывод: кто вы такая? Правильно, террористка.

Ваши действия, боюсь, подпадают под статью сорок первую закона о терроризме от двухтысячного года. Больше мне от вас ничего и не надо услышать. Так что придется, милочка, применить к вам — и это будет только справедливо — предусмотренные законом меры принуждения!

Он удовлетворенно хрустнул суставами пальцев.

— И к ее сообщникам тоже! — взвизгнул Мургатройд.

— Инспектор и вы, мистер Мургатройд, достаточно, — сказал Законнер. — Дело в том, что наша юрисдикция не распространяется на местных жителей. И поскольку они до нашего дела совершенно не касаются, то и мне до них нет никакого дела.

— Постойте, постойте! — перешел на крик Подзаконсон. — Если я не ошибаюсь, тут передо мной стоит Джозеф Джонс, уроженец Тутинга, ныне без определенного места жительства. Ведь ты, сынок, житель Лондона и, следовательно, наш клиент. Взять его!

Полицейские, уже успевшие выстроиться в шеренги, грозно стуча дубинками о щиты, двинулись на кучку путешественников.

— Откуда они про тебя знают? — прошептала Диба. — Неужели флегм-эффект на них не действует?…

— Есть много способов, как его обойти, — вполголоса ответил Джонс, пятясь назад. — Это такой народ… нас, кондукторов, они запоминают на всю жизнь и не прощают нам ничего.

— Мисс Решам, — настойчиво проговорил Законнер, в то время как полицейские в своих жутких, полностью закрывающих лица масках продолжали грозно наступать, — будьте благоразумны и послушайте меня. Я понимаю, у вас здесь могут быть некоторые интересы. Но существуют определенные круги, которые, как вы сами догадываетесь, недовольны вашими действиями. И я хочу заверить вас в том, что мы сможем предоставить вам защиту.

Он помолчал секунду, внимательно глядя ей в глаза.

— Вы меня понимаете? Позвольте мне помочь вам.

Глаза Дибы округлились; этого она никак не ожидала.

«Предоставить защиту…» — мысленно повторила она, и сердце ее неожиданно сжалось.

— Силы слишком неравны, — угрюмо процедил сквозь зубы Джонс. — Мы в ловушке.

— Подумайте о своих близких, — продолжал Законнер (шеренги полицейских продолжали между тем медленно приближаться). — Неужели вам не хочется вернуться домой?

Слова эти отозвались в душе Дибы острой болью, которую сменила надежда на спасение, и это не ускользнуло от внимательного взгляда старшего инспектора.

— Видите ли, — мягко сказал он, — у меня тоже есть дочь примерно вашего возраста. Представляю, что бы я чувствовал, окажись она здесь.

Он протянул ей руку.

Диба смотрела на него во все глаза. Ей больно было думать, что ее родные о ней совсем не беспокоятся; ей стало невыносимо обидно за себя. А Законнер мягкими движениями руки продолжал подзывать ее.

— Что касается остальных членов семьи этой преступницы, проживающих по ее адресу, — рявкнул Подзаконсон, — то мы разберемся и с этими врагами отечества! Во избежание всяких нежелательных последствий я буду добиваться их ареста и заключения под стражу.

— Оставьте их в покое! — в отчаянии закричала Диба. — Вы не смеете…

— Господин ин-спек-тор, пожалуйста, помолчите, — прошипел Законнер. — Мисс Решам, успокойтесь и позвольте мне во всем самому разобраться. Даю вам слово: я позабочусь о том, чтобы в деле о ваших родителях не допустить никакой бумажной волокиты. Ну, что вы на меня так вытаращились?! — повысил он голос, твердо глядя на Подзаконсона.

Его помощник не выдержал взгляда и угрюмо опустил глаза.

— Никто из нас этого отнюдь не желает, мисс Решам. Ведь и вы сами ни в коем случае не хотели, чтобы так все вышло! Я все понимаю, тут произошло какое-то страшное недоразумение, и я в этом обязательно разберусь. Уж предоставьте мне позаботиться об этом. А вы тем временем будете под нашей надежной охраной, в полной безопасности, в прекрасной камере! Вам предоставят возможность свидания с папой и мамой. Мы сделаем все, что в наших силах, мы оградим вас от любой опасности… и ваших друзей тоже. Вы меня понимаете?

— В камере, значит… — процедила наконец Диба. — Под охраной…

Законнер щелкнул пальцами, и надвигающийся строй полицейских остановился.

— Даю вам в этом полную гарантию, — убеждал он.

— Диба… — услышала она за спиной голос Хеми, но пропустила мимо ушей.

«Можно будет прямо сейчас отправиться домой, — думала она. — А там я встречусь с мамой и с папой, и тогда они сразу вспомнят обо мне».

— Пожалуйста, послушайтесь меня, — продолжал уговаривать Законнер.

— Поверьте, мне больно видеть, что столь прекрасная юная леди находится в таком ужасном месте. И чем дольше все это будет продолжаться, тем сложней будет устроить так, чтобы в это дело не вмешивали ваших родителей…

Он округлил глаза, метнул взгляд на Подзаконсона и покачал головой: ты, мол, прости, но видишь, какие у нас бывают людишки.

— Ну пойдемте же с нами.