Олег Верещагин - Я - охотник

— Вопрос, — Ленка подняла два пальца. — Почему соответствующее человеку? А в муху например, или в голубя они не могут превращаться?.

— Ответ, — терпеливо сказал Славка. — Не могут. Закон сохранения массы. Правда, некоторые умеют распадаться на составные части — к примеру, превратиться в пчелиный рой или огромную муравьиную кучу. Но тут таких нет, я бы чувствовал… Дальше. Я понимаю — психологически тяжело, но увидели кого-нибудь — стреляйте немедленно! Еще запомните: сейчас полдень, время для нечисти самое ненавистное, она вялая и заторможенная, поэтому я и настаивал на быстроте действий. Мороки сейчас напускать она тоже не может. Очень опасен один Маардай… я даже не представляю, насколько после этой несчастной девочки, Оли…

— Ты мне его только покажи. — Сергей, совершенно не участвовавший в разговоре, вскинулся. — А там я его сам нашинкую…

— Командир здесь я, — не повышая голоса, но с какой-то непонятной силой ответил Славка. — И только я могу справиться с Маардаем. ТЫ к нему даже не подойдешь. Этот вопрос закрыт. И последнее. Первая в парк входит Ленка…

— Я ее первой не пущу! — напрягся Витька, но Славка объяснил подробно и спокойно:

— Впереди — самое безопасное место. Нападают чаще всего сзади, иногда — сбоку. Так делают люди, хищники, нечисть — все без исключений, это в крови.

Поэтому ты, Витек, идешь сразу за ее правым плечом а следишь за всем, что происходит справа. ТОЛЬКО справа, не смей никуда поворачиваться. Понял?

— Понял, — у Витька хватило ума не препираться, хотя тон Славки был однозначно командирским.

— То же самое — у тебя, Сергей, только ты не сразу за ее левым плечом, а на три шага сзади и следишь за всем слева. Я — в тылу. Помните, серебро для них — смерть. Об остальном позабочусь я. И последнее. Маардай — мой, вы должны не подпустить к месту схватки никого из мелочи. Если я погибну — бегите к выходу из парка. Держитесь вместе. Что тогда в городе начнется — трудно предположить. Спрячьтесь в склепе. Послезавтра приедет наш, он вас найдет. Все ему объясните. Понятно?

— Все, кроме одного, — за всех ответил Витек, — мы нигде прятаться не будем. Я уже сказал — это наш город.

Он вызывающе смотрел на Славку, готовый вступить в спор. Но тот вместо этого сказал:

— На Украине во время войны против поляков — это в ХVII веке было — нечисть напала на большое село. Там был наш охотник, он погиб сразу, по нему били всей силой. Тогда селяне перебили кучу этих тварей вилами, топорами и просто дубьем. Три четверти их погибло тоже, но нечисть в свое село они не пустили. Сами. Одни. Я это часто вспоминаю… Пошли воевать, ребята.

...В парке Ленку вновь охватило то ощущение ОТРЕЗАННОСТИ, которое она уже испытала ночью недалеко от вокзала. Странно: вроде бы и солнце светило, а в парке на аллеях, тихих и пустых, лежала серая мгла. Невидимая, наверное, простым глазом, похожая на расплывшуюся в чистой воде капельку черной краски: вроде бы и нет ее, пока не посмотришь на свет. Даже солнечный свет казался тусклым и неживым.

Витек затрудненно дышал от волнения за правым ухом. Это было немножко смешно. В самом начале пути, когда они только-только вошли в парк, Ленка попыталась обернуться, посмотреть, как остальные, но наткнулась на разъяренное лицо Славки, его голос: «Смотреть только вперед!» И поняла — это серьезно. Как на чеченской войне, где люди погибали — рассказывал один парень, выпускник их школы, которого приглашали в класс — не вовремя закурив или моргнув.

Дыхания Сереги она не слышала. Подумать только — Ольки нет! Ленка попыталась ее вспомнить подробно — и не смогла, хотя они сидели через парту. Олька «ботанела», раньше Ленку это злило до чертиков. А сейчас ее внезапно охватил гнев: кому она помешала? Кому помешала их с Серегой любовь?! Каким-то пещерным тварям, которые свалились в их город невесть откуда?! И вот теперь ее нет вообще, Ник, пытавшийся защищать Катюху — в больнице, и этот джентльмен с акульей пастью — Маардай — хочет устроить в Болотове Варфоломеевскую Ночь! А вот хрен ему.

Большой и толстый. Прямо с грядки.

Дыхания Славки тоже не слышно. Впрочем, он ведь не дышит вообще… А интересно, умеет он целоваться? 3а столько веков наверняка научился… Только вот губы у него, конечно, холодные. «Температура тела равна температуре окружающей среды…» Ленка вздрогнула, но не от отвращения, а от жалости. От такого бессмертия взвоешь. Хотя, он же не умеет чувствовать… и все-таки любит смотреть сны. Сны про то время, когда был ЖИВОЙ.

Ни один мальчишка из тех, с которыми она танцевала, слушала музыку или целовалась, не нравился ей так, как Ярослав, четырнадцатилетний нежить. Или даже нет: «нравится» было слишком обтекаемым словом. Тут больше подходило другое…

...Старик-бомж брел навстречу не спеша — одетый в невообразимое рванье, грязный, с большой авоськой в руке — собирал бутылки под скамейками. На подростков он не смотрел. Вот забрел дед, и не тронул его никто, хотя он, может, ночевал здесь — повезло.

— Лен, стреляй!!!

«В кого?!» — мелькнула ужасная мысль. Но лохмотья полетели прочь, и Ленка впервые увидела почти вплотную подобравшуюся тварь днем. Зрелище было омерзительным. Длинная серая шерсть дымилась в тех местах, где на нее попадал солнечный свет, из пасти текла слюна, буквально лилась с клыков, оскаленных в утробном рычании… «Аникс» Ленки щелкнул раз, другой, третий… рычание превратилось в беспомощный вой — и глаза девчонки не сумели уловить момент, когда оборотень распался, оставив после себя знакомую кислую вонь…

— Я же сказал — людей здесь нет, — спокойно заметил Славка. А Серега неожиданно прочитал:

— Простите, пацаны, я вам типа до последнего не верил. Думал — лажаете.

— Какого хвоста тогда с нами поперся? — огрызнулся Витек. Судя по голосу, увиденное его напрягло.

— От тоски, — коротко отрубил Серега. — Дальше-то идем?

— Это парк, — недовольно заметил Славка.

— Мы уже поняли, — обнадежил его Витек. — Что еще?

— А то, что в парках нет леших. Сергей, ты веришь в леших?

— Теперь верю. А зачем тебе лешие?

— Тогда было бы кого расспросить, где у них логово… Не бродят же они все по кустам?

— А если бродят? — с сомнением поинтересовалась Ленка, не сводившая теперь глаз со своего сектора.

— Тогда бы мы уже встретили не одного, а полсотни… Плохо я это умею делать, ну да ладно.

Славка завозился сзади, послышался легкий серебристый звон — словно ногтем стукнули по краю тонкого хрустального бокала — и мимо Ленки по воздуху проплыл один из ножей Славки. Покачался и двинулся в сторону кустов слева, от дорожки.