Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Снежная Осень

— Похоже, издалека. Да, понял. Да, конечно, Танидзаки-сан.

— Он мягко, беззвучно положил трубку. Помедлил, достал с полочки серебряную кофемолку и, засыпав туда горсть смуглых матовых зерен, стал не спеша вертеть ручку. Под сводами бара поплыл будоражащий запах.

На крылатого гостя Богданович больше не обращал ни малейшего внимания. А птица, казалось, в упор не замечала ни воды, ни пищи и почти не шевелилась. Потом, с трудом переступая боком, передвинулась в самый темный уголок, прижмурила круглые глаза и задремала было, но тут резная дверь бара протяжно скрипнула (петли Богданович не смазывал лет триста — принципиально. Не колокольчик же вешать). Филин вздрогнул.

— А, кофе у вас ещё не готов, Богданович. Поздновато вы сегодня, — сказал от дверей старческий голос с холодноватым металлическим призвуком. Его обладатель медленно, с достоинством спустился по истертым ступенькам и прошествовал к стойке — впрочем, на негнущихся ногах иначе ходить затруднительно. А ведь по сути он ещё не стар — под семьдесят…

Богданович едва заметно дернул уголком рта, скосил глаза туда, где прятался филин, чуть развернул плечи, чтобы птицу было не сразу видно, и учтиво ответил:

— Доброе утро, герр Притценау. Ваш кофе будет через пять минут ноль — ноль секунд. Вам, как всегда, с корицей?

Старик с длинной седой гривой чуть усмехнулся. Он прислонил к столу скрипичный футляр, не спеша уселся и развернул газету. Богданович любил смотреть, как герр Алоис читает газеты — всегда понятно, о чем он читает. Этот человек не удостаивает скрывать свои чувства.

Богданович не любил герра Притценау. Все пятнадцать лет. И все пятнадцать лет корил себя за это. Особенно в последнее время, когда маэстро начал стремительно стареть.

Вот и сейчас, орудуя джезвой и прикрывая спиной филина, Богданович думал о том, что герр Алоис никогда никого не убивал, герр Алоис неоднократно и недвусмысленно высказывался против массовых казней, герр Алоис вообще не воевал — ни в Первую, ни во Вторую. А что любимый музыкант фюрера — ну что любимый музыкант фюрера, вон Элизабет Шварцкопф — тоже, вон Вагнер — любимый композитор. Так что, его и не играть теперь?… И как, в сущности, повезло старику, что здесь, в Зеенландии, никогда не было настоящей войны… Как, в сущности, ему повезло, что он оказался именно здесь, а не в Варшаве, в Ленинграде, в Дрездене, в Лондоне…

Но Богданович не любил герра Притценау. И ничего не мог с собой поделать. Между прочим, и Танидзаки вызвонил именно поэтому. Вызвонил, хотя Притценау ходит сюда каждое утро, и по нему ратушные часы сверять впору. Хотя Притце- нау умеет делать некоторые вещи даже лучше Танидзаки. Куда лучше.

— О, — сказал герр Притценау и опустил газету. — Кто это там у вас, Богданович? О. Филин. Ага.

Богданович отделался невнятным неучтивым междометием и приметно помрачнел.

— О, непростая птица. Этих я хорошо и сразу вижу. Давно прилетела?

— Час назад. — Бармен понес к столику благоухающий кофе. Филин почему-то распушился, встряхнулся и передвинулся обратно к свету. Теперь он осматривался.

— Если желаете, могу помочь, — старик отпил глоточек кофе, прикрыл глаза, оценил, отставил чашечку. — Это и без инструмента достаточно просто, а уж со скрипкой тем более.

Богданович ничего такого не желал.

— Скоро Танидзаки-сан подойдет, — уронил он без всяких интонаций.

— Я здесь, — надменно отчеканил старик.

Филин отвернулся и уставился на каменную стену, украшенную выцветшей афишей.

Старик, как будто забыв о кофе, поднялся и завозился с замочком скрипичного футляра.

— Давайте его сюда, — кивнул он на филина.

— Пожалуйста, берите, герр Притценау, — разрешил бармен.

Под взглядом старика хищник забил крыльями, защелкал клювом — приготовился к обороне.

— Тише, глупая птица, — высокомерно велел старик. — Сейчас узнаем, кто ты на самом деле.

Скрипка издала первую вибрирующую ноту. Богданович отвернулся и стал смотреть в окошко на площадь. Волшебная музыка на него не действовала — никакая, а процесс таких превращений он наблюдать не любил.

Сначала скрипичная мелодия не торопилась. Она ходила кругами, принюхивалась к добыче и вкрадчиво трогала воздух мягкой лапой со втянутыми когтями. Потом она прыгнула и захлестнулась тугой петлей.

— Уху! — Филин отчаянно забил крыльями, и музыка оборвалась.

— Извольте убедиться, — объявил Притценау. — Дело сделано.

Богданович обернулся убедиться. На высоком табурете перед стойкой, не доставая ногами до полу, сгорбился очень юный белобрысый паренек в рваной ковбойке. Его заметно трясло. С усилием отняв ладони от лица, новенький окинул бар ошалелыми голубыми глазами. И уставился на свои руки.

— Видите, прекрасно обошлись собственными силами, — старик бережно убрал скрипку. — Откуда, кстати, он мог явиться? — На юношу он посмотрел без особой приязни.

— Vielen Dank, — машинально отозвался тот.

ББК 84(2Рос=Рус)6-4

УДК 882-93

ЕЗО

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

А. Егорушкина

ЕЗО Настоящая принцесса и Снежная Осень. — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2005. — 448 с.

ISBN 5-93878-191-4

Александра Егорушкина

Настоящая принцесса и Снежная Осень

В оформлении книги использовались иллюстрации: Е. Поповского Литературный редактор: А Ефремов

Подписано в печать 15.02.05. Формат 84 х 108 г/32.

Печать офсетная.

Усл. печ. л. 23,52. Тираж 2000 экз. Заказ № 4837. «прайм-ЕВРОЗНАК». 195009, Санкт-Петербург, ул. Комсомола, д. 41.

Отпечатано с готовых диапозитивов в полиграфической фирме «Красный пролетарий».

127473, Москва, ул. Краснопролетарская, д. 16.

© Егорушкина А., 2004 © Серия, оформление, прайм-ЕВРОЗНАК, 2005 ISBN 5-93878-191-4 © прайм-ЕВРОЗНАК, 2005