Кир Булычев - Меч генерала Бандулы

Мы чуть было не опоздали и прибыли к месту засады только в глубоких сумерках. К счастью, я заметил костер, горящий на возвышении у пагоды Трех Духов, которую я знал по прежним моим путешествиям в этих местах. Я сказал об этом лейтенанту, и мы приблизились к берегу со всей возможной осторожностью. Деревни поблизости нет, и потому костер могли разжечь только случайные путники, может быть, именно те, за коими мы охотимся.

Мы причалили к берегу под самым холмом, и, когда совсем стемнело, один из солдат прокрался наверх и сообщил нам, что у костра дежурит бирманский солдат, а несколько других спят около самой пагоды. Видел он также и повозку. Тотчас мы начали готовиться к нападению и, окруживши холм, стали бесшумно подниматься на него. Однако один из них, видно заподозрив неладное, спустился нам навстречу и успел выстрелить из пистолета, чем поднял тревогу. В бою погибли все бирманцы и трое наших солдат. Я получил рану в плечо, к счастью неглубокую, хотя и старался осмотрительно держаться не в самой гуще боя. Преследуя отступавших бирманцев, мы пробежали несколько по дороге, а когда, добив их, вернулись в лагерь на холм, то бросились к повозке. Но тут мы обнаружили, что повозка пуста. Сундуков, которые я видел собственными глазами, на ней не было. Гнев лейтенанта обратился против меня, потому что подобное полное тягот и опасностей путешествие, как наше, было бы оправдано только находкою бирманской казны, но никак не боем с горсткою бирманцев. Мне удалось отвлечь несправедливый гнев лейтенанта предложением обыскать убитых бирманцев, чтобы найти документы, которые могли бы пролить свет на исчезновение казны.

Велико было наше удивление, когда мы увидели склоненным над телом бирманца русского Ивана Исаева. Лейтенант приказал взять его живьем, что нам и удалось сделать по причине внезапности нашего нападения. Мы допросили его с пристрастием, однако Иван упорствовал в заверении, что груз они оставили, не доходя до этого места, у верных людей.

В этот момент наш дозорный услышал конский топот. Мы быстро отступили к лодке, не успев толком обыскать поляну и ее окрестности. Очевидно, приближались бирманские солдаты, посланные по навету жителей деревни, которые нас видели. Господь сохранил нам жизнь, и мы благополучно отплыли вниз по реке. Сейчас уже светает. Иван лежит на дне лодки рядом со мной, и он будет снова допрошен по прибытии на место. Лейтенант смотрит на меня косо, ибо считает, что я виновен в том, что казна пропала. Он даже подозревает, что ее не было вообще». Больше не могу, – сказал Джонни, – у меня язык устал. Тут еще полтетрадки осталось.

– Совсем не можешь?

– Совсем, честное слово!

– Ладно, главное мы уже узнали. У меня теперь есть теория.

– Только, Игорь, у меня к тебе просьба: поклянись, что никому не скажешь об этом.

– Как же так?

– Мистер Игорь, если кто-нибудь узнает про дневник моего отца, то отец меня убьет. Он все сразу поймет. Мы лучше что-нибудь другое придумаем. Пожалуйста, дай слово!

– Даю, – сказал Игорь.

Ему очень не хотелось давать такое слово, но было жалко Джонни, который и сам не ожидал, что в дневнике скрывается такой рассказ, и чувствовал себя виноватым перед Игорем.

– Послушай, – продолжал Игорь, – а что, если Иван все-таки обманул англичан и спрятал казну? Потом вернулся домой и написал об этом. А твой отец нашел эту записку в мече и теперь знает, где искать?

– А может, казну уже давно нашли?

– Жалко, если нашли. Нет, если бы нашли, то твой отец не стал бы нас обманывать. Ты же сам слышал, что он собирается куда-то ехать.

– А может, он просто найдет деньги и мы с ним станем богатые?

– Это же не его деньги!

– Они уже ничьи. Зря я тебе все рассказал.

– Пойми, его могут посадить в тюрьму, и тогда будет еще хуже.

– Что же делать?

– Надо рассказать взрослым.

– Мистер Игорь, ты же обещал!

– Знаешь что, я не скажу никому, если твой отец не поедет за кладом. А если он завтра уедет из Рангуна, значит, он хочет воспользоваться тем, что он нашел в мече Исаева, то есть украл у меня. Я правильно говорю?

– Да, – вздохнул Джонни.

– А теперь пошли домой.

Это было совсем нелегко сделать, и, хоть Аппалсвами уже давно заснул, сидя на ступеньке у двери, и Джонни свободно пробрался на свой участок, Игорю пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы незаметно проскользнуть в дверь рядом со спящим Аппалсвами.

Как только голова Игоря дотронулась до подушки, он заснул. Ему снились отрывочные сны, в которых он скакал на лихих конях, сжимая в руке меч, и за ним в погоню мчались на велосипедах, машинах, танках, самолетах английские солдаты в красных мундирах, возглавляемые Аппалсвами с электрическим фонариком в руках. За спиной, в рюкзаке, позвякивали деньги, казна бирманской армии, которую надо было обязательно донести до Рангуна и сдать старику.

Игорь так переволновался во сне, что проснулся раньше обычного. Еще только рассветало, небо за окном было синим. Игорь пробежал босиком к окну, чтобы посмотреть, стоит ли на месте машина мистера Роджерса. Вдруг он уехал? Машина стояла под деревом, и дом Роджерсов был тих. Все еще спали.

Игорь сел на кровать, закутавшись в одеяло, и стал думать. Голова была светлой и легкой. Значит, Иван Исаев выполнял поручение генерала Бандулы и вез казну бирманской армии. Потом Роджерс с английскими солдатами догнал его, всех бирманцев убили, а Ивана взяли в плен. Казну не нашли. Куда она делась? Может быть, Иван успел ее спрятать? Если успел, то где-нибудь неподалеку от места боя с англичанами. А где был бой? У пагоды Трех Духов. А где пагода Трех Духов? Этого Игорь не знал. Так он сидел, думал-думал и нечаянно снова заснул, и разбудил его уже отец, который вошел к нему в комнату и ужасно удивился, увидев, что Игорь спит, сидя на кровати и закутавшись в одеяло, как старая индианка.

– С бирманским праздником тебя, – сказал папа. – Ты уже готов к походу? Почти встал?

– Да, – сказал Игорь и совсем проснулся.

– Сегодня у нас важное дело. Помнишь?

– Какое? – удивился Игорь.

– Мы едем в музей. С Глущенкой.

– Зачем?

– Передавать меч. Я вчера говорил с послом, и он связался с директором музея. Бирманцы нас будут ждать в одиннадцать утра. Они так обрадовались, что решили прийти в музей в праздник.

– А нельзя, чтобы меч еще на несколько дней остался у нас? – спросил Игорь.

– Что с тобой, сын? Мы же договорились.

– Знаю, знаю.

Игорь сам не понимал, зачем ему нужен меч, но вдруг на нем еще есть какие-нибудь сведения или надписи?

– Тогда собирайся понемножку. Позавтракаем, и Евгений за нами заедет.

Глущенко приехал без четверти одиннадцать, отутюженный и свежий. Он подкинул раза два к потолку Наташку Шурыкину и спросил: