Томас Брецина - Нормальная сумашедшая семейка

Кто вы такая и какую честь вы нам окажете?

По лицу Белинды было заметно, на­сколько она оскорблена тем, что ее не узнали.

Белинда Киновар, — неохотно пред­ставилась она.

Вы чья-то мама? Кажется, у нас в школе нет учеников с такой фамили­ей, — спокойно сказала госпожа Ниггеманн.

Мы ведем съемки для передачи «Семейное счастье», — нетерпеливо и довольно резко бросила Белинда. — Вы что, телевизор не смотрите?

Нет. — Госпожа Ниггеманн выгля­дела абсолютно невозмутимой, особен­но на фоне почти взбешенной Белин­ды. — И в моей школе никто ничего снимать не будет, тем более без пред­варительной договоренности. Поэтому я попрошу вас удалиться.

В таком случае я обязательно скажу в передаче, что это плохая школа! — пригрозила Белинда. Натя­нутая улыбка медленно сползла с ее лица.

Попробуйте, — пожала плечами ди­ректриса. — Но уж поверьте, я сумею защитить свое учебное заведение.

Белинда и госпожа Ниггеманн смот­рели друг на друга, как два бойцовых петуха. На мгновение Тинке даже пока­залось, что коротко стриженные рыжие волосы Директрисы встали воинствен­ным гребешком.

Гневно фыркнув, Белинда отступи­ла. Около крыльца к ней подошел хро­мающий Фрэнк и схватил ее за рукав:

Приходите после обеда на репети­цию! У нас три новые песни — вы обя­зательно должны их послушать. Они все равно гораздо круче этой нудяти­ны! — И Фрэнк кивком указал на зда­ние школы.

Представляю! — передернула пле­чами Белинда, освобождаясь от Фрэн­ка, и жестом подозвала своего операто­ра: — Мне надо выпить кофе. Поехали!

Лишь в классе Тинка увидела Лис-си, которая ее нетерпеливо высматри­вала и, разумеется, ждала объяснений, где пропадала сестра. Но только Тинка собралась рассказать Лисси о своих приключениях, как вошла их классная руководительница госпожа Райнгард.

Здравствуйте, мои дорогие! Вы, конечно, помните, что сегодня у нас день проектов! — Тинка и Лисси пере­глянулись: они совершенно забыли про это. А госпожа Райнгард продолжала: — Мы разделимся на две группы. Одна группа пойдет в Музей изобразитель­ных искусств, а вторая — в Музей есте­ствознания. Там группы проведут весь день. Вам нужно будет фотографиро­вать, делать зарисовки и заметки. Сей­час я зачитаю состав групп, слушайте внимательно!

Тинка и Лисси любили экскурсии. Но сейчас они услышали, что попадают в разные группы. Девочки попытались убедить госпожу Райнгард включить их в одну группу, но та почему-то не согласилась.

Мне нужно столько тебе расска­зать! — только и успела прошептать се­стре Тинка.

Тинка отправилась со своей группой в Музей изобразительных искусств, а Лисси со своей — в Музей естество­знания. Обратно в школу дети верну­лись только около пяти часов. Девочек уже ждала Грит, которая распахнула перед ними дверцу своего старенького автомобиля.

Садитесь скорее, мы едем в мага­зин!

Зачем? — только и смогли спро­сить девочки, ужасно уставшие от му­зеев, рисования, заметок и фотографий.

Белинда Киновар будет снимать, как я покупаю вам новую одежду.

Девочки сразу разгадали гадкий замысел коварной ведущей. Вероятно, Белинда ожидала увидеть и заснять серьезный спор о моде. Но она просчи­талась. Грит Клювель-Тедимайер абсо­лютно доверяла в этом вопросе своим дочерям и всегда предоставляла им самим право решать, что они будут носить.

Тинка и Лисси оказались правы. Белинда выискивала на полках и ве­шалках самые сумасбродные наряды и пыталась уговорить Грит купить их девочкам.

Сестрам эти вещи казались страш­ными и неудобными.

Но это последний писк! — не уни­малась Белинда и сыпала названиями известных фирм и именами знамени­тых модельеров.

Берите, если вам нравится, — по­жимала плечами Грит.

Наконец Белинда сдалась и прекра­тила съемку.

Вы приедете сегодня к нам до­мой? — поинтересовалась Тинка.

Что? — Белинда сделала вид, что не слышит.

Тинка повторила вопрос громче, но Белинда якобы снова не расслышала и переспросила еще раз.

Лисси прошептала сестре:

Наверное, она была на репетиции у мальчишек и забыла вынуть из ушей резиновые затычки!

Тинка чуть не прыснула со смеху, но удержалась.

Как ни странно, Белинда, похоже, на время утратила интерес к семейству Клювелей-Тедимайеров. Вечер им бы­ло позволено провести одним.

Но завтра мы наведаемся в ваш домик! — напомнила Белинда сестрам. — Девочек, которые владеют собственным домом и которым позволено находить­ся одним два дня в неделю, в наших передачах еще не показывали. Это бу­дет очень интересно!

При мысли о предстоящем визите Белинды у Тинки и Лисси кошки за­скребли на душе. Но было понятно, что отговорить ведущую не удастся. Любые протесты и возражения только разбередили бы ее любопытство. Поэ­тому девочки молча кивнули.

Вернувшись домой, сестры так и не смогли поговорить. Пропал Дэвид. Бо­риса Клювеля-Тедимайера задержали пациенты, и у него совсем вылетело из головы, что нужно присматривать за младшим сынишкой. Дверь на террасу была распахнута настежь, но в саду Дэвида не было.

Все члены большой семьи бегали по улицам и громко звали малыша. Уже стемнело, подул холодный ветер.

Фрэнк и Стэн облазили все окрест­ные кусты, переговариваясь по рации, даже если находились в паре метров друг от друга.

Через час Грит была вся в слезах, ее лицо покрылось красными пятнами, а Борис, наоборот, стал белым как мел. Даже Фрэнк и Стэн выглядели не­обычно притихшими и удрученными. У Тинки и Лисси слезы стояли в гор­ле — обе только сейчас поняли, как сильно любят младшего брата.

Нужно звонить в полицию, — тихо сказал Борис. — Если с Дэвидом что-то случилось, никогда себе этого не про­щу. Это полностью моя вина...

Грит обняла его.

Нет, Борис! Просто я должна бы­ла сказать этой козе с телевидения, что у меня нет времени на ее глупости.

Позвонили в полицию, и уже через несколько минут у крыльца останови­лась патрульная машина с мигалками. Два доброжелательных полицейских приняли заявление о пропаже ребенка и заверили Бориса и Грит, что немед­ленно раздадут всем патрульным фото­графию Дэвида.

Клювели-Тедимайеры молча собра­лись вокруг кухонного стола. Время от времени кто-нибудь из них украдкой бросал взгляд на высокий стульчик Дэвида, который тот называл своим троном, и вздыхал. Есть никому не хо­телось. Телепередача вообще оказалась забыта.

Минуты ползли бесконечно медлен­но. Лисси то и дело подходила к теле­фону, чтобы проверить, работает ли он. Она снимала трубку, некоторое время слушала длинные гудки, потом разоча­рованно клала трубку на место. Никто не звонил.

Ожидание тянулось мучительно долго.

В половине одиннадцатого вечера в дверь позвонили. Все вскочили и бро­сились в коридор.