Томас Брецина - Заколдовать учителя? Нет проблем!

— Доброе утро, мои милые колдуньи! — воскликнув господин Тедимайер, когда Тинка и Лисси вошли в кухню.

Девочке перемигнулись: «Что бы он сказал если бы узнал что имеет дело с настоящие колдуньями?»

Салют папс! — произнесла Лисси, непринужденно взмахнув рукой.

Здравствуй, Тедик-медведик, наш утренний медведь! — радостно восклик­нула Тинка.

Дребезжание доставаемой из буфета посуды прекратилось. Господин Теди­майер поглянулся и вопросительно под­нял брови:

— Что ты сказала?

Тедик-медведик, утренний мед­ведь! — повторила Тинка с сияющими глазами. — Тебе не нравится такое обра­щение?

Да, но... — По правде говоря, госпо­дин Тедимайер просто не знал, что ему на это ответить. Он смущенно пожал плечами и почему-то представил белого медвежонка, из лапок которого вы­скользнула живая рыбка.

А позже я смогу называть тебя «предобеденный медведь», «послеобе­денный медведь» и «вечерний мед­ведь», — весело продолжала девочка. — А перед сном ты снова будешь у нас Те­дик-медведик.

Да... но вчера еще я предложил вам, чтобы ты и твои братья называли меня просто папой. А если вам это почему-ли­бо не по вкусу, то можно по имени — Борис.

Тинка аккуратно убрала со лба за уши свои шелковистые светлые локоны.

А обращение «утренний медведь» тебя очень обижает? — огорченно спро­сила она.

Нет, почему же, — поспешил от­вергнуть это предположение господин Тедимайер. — Ничуть не обижает. Если конечно... тебе это и вправду доставляет удовольствие, что ж, я не против.

— Против чего ты «не против»? — Грит Клювель, как всегда, стремительно и шумно влетела в кухню. При этом она лихорадочно шарила в сумке в поисках ключей от машины. — Опять на дорогах пробки! — пожаловалась она, сразу же позабыв про собственный вопрос.

Быстро клюнув в щеку Бориса Тедимайера, своего будущего супруга, что должно было означать короткий, но энергичный поцелуй, она с хрустом раз­вернула и выложила на стол лист бума­ги со списком необходимых покупок и хозяйственных поручений, чтобы он ни­чего не забыл.

Ведь в субботу им предстоит боль­шой день, которого все давно лихора­дочно ждут: Борис Тедимайер и Грит Клювель сочетаются браком и станут мужем и женой. А значит, Лиеси, Фрэнк и малыш Дэвид Тедимайеры окажутся сводными сестрой и братьями Тинки, Стэна и Торстена Клювелей.

Будущая семья уже въехала в общий дом, окруженный большим садом. Бори­су Тедимайеру хватит здесь места, чтобы продолжать свою врачебную практи­ку и принимать пациентов.

Осталось четыре дня! — торжест­венно возвестила Грит Клювель тоном популярной теледикторши, презентую­щей новое шоу. — Начинаю обратный счет!

Означает ли это, что вы собирае­тесь улететь на Марс? — с наигранным восхищением спросила Лисси. — По­трясная идея! Вот уж не думала, что два многодетных родителя на это способны.

Грит сделала движение, словно собира­ясь отвесить Лисси подзатыльник, но пе­редумала и, смеясь, выбежала из кухни.

На старинных часах с кукушкой, ви­севших над кухонным столом, отвори­лась дверца, и оттуда выскочила птичка, семь раз хрипло и надсадно прокричав­шая «ку-ку».

— Только семь? А вы уже тут как тут? — Борис Тедимайер смерил дево­чек подозрительным взглядом. — Что бы это могло значить?

Лисси слегка покраснела, нагнулась и сделала вид, что поправляет шнурки на туфлях. Ущипнув Тинку за ногу, она едва слышно шепнула снизу: «Скажи ему что-нибудь, не молчи!»

Тинка набрала в грудь побольше воз­духа, нервно огляделась и, решительно указав на желтую пластмассовую бу­тылку, стоявшую у раковины, поинтере­совалась:

— Скажи, Тедик-медведик, почему на каждом моющем средстве написано: «С натуральным соком лимона», в то время как в лимонаде вообще нет никакого ли­мона, только искусственные красители и вкусовые добавки?

Борис Тедимайер проследил за ее взглядом, взял в руки бутылку с мою­щей жидкостью и стал задумчиво рас­сматривать половинку лимона, изобра­женную на глянцевой этикетке.

— Гм-м-м... сказать по правде, я ни разу об этом не задумывался.

Шипение на газовой плите внезапно прервало ход его мыслей. Убежало и пригорело молоко, и по всей кух­не мгновенно распространился отврати­тельный чад. Господин Тедимайер быст­ро сдвинул с конфорки подгоревшую кастрюлю, выключил газ и, что-то ворча себе под нос, начал оттирать плиту.

Лисси осмелилась выпрямиться и благодарно показала Тинке поднятый вверх большой палец. Она торопливо взяла две глубокие тарелки и насыпала в каждую по горке кукурузных хлопьев.

Их отец уже снова неутомимо тру­дился, как восьмирукий кальмар: одной рукой намазывал бутерброды, другой раз­мешивал в теплом молоке порошок ка­као, третьей вытаскивал из горячей во­ды пакетики с чайной заваркой, четвер­той доставал из холодильника баночки с мармеладом. Пятая рука расставляла та­релки, шестая разложила шесть чайных ложечек, а седьмая и восьмая упаковы­вали школьные завтраки: бутерброды, фрукты и шоколадки.

Лисси нетерпеливо растирала хлопья с молоком и сахарным песком. Она лю­била, чтобы все у нее перемялось и на тарелке образовалась полужидкая одно­родная масса.

— Теперь я наконец вспомнил, что хотел у тебя спросить, — донесся до нее голос отца из глубины открытого моро­зильника, откуда он пытался выудить непочатую пачку масла. Когда он вы­брался из ледяных глубин, его голову окружало облачко холодного воздуха. — Лисси, меня беспокоит твоя оценка по математике! Как, собственно, обстоит с ней дело? Первую контрольную за полугодие ты, как известно, провалила. Разве ты не должна была уже написать вторую и третью работу? Ведь через три недели летние каникулы.

Ложка с корнфлексовой кашей мгно­венно взлетела к губам Лисси. Обычно она за словом в карман не лезла, но сей­час все было немного иначе: Лисси ли­хорадочно размышляла, что ответить от­цу, и в поисках спасения опять изо всех сил пнула под столом Тинкину ногу.

Лицо ее будущей сводной сестры на миг исказила гримаса боли, но Тинка стерпела и сразу поняла, что от нее тре­буется.

Послушай-ка... утренний мед­ведь, — затараторила она, — ты не зна­ешь, почему не бывает кошачьего корма с мышиным вкусом?