Томас Брецина - Заколдовать учителя? Нет проблем!

— Ой, мои волосы! — закричал Роли и попытался прикрыть руками волося­ные шипы — последний писк боевой мальчишеской моды.

Ханс-Гюнтер решил выразить протест и повернулся лицом к Лидофски, но тут неукротимая струя попала ему прямо в рот. Крик замер у него в горле, он начал надрывно кашлять и задыхаться. При­жав руки к груди, он нетвердыми шага­ми двинулся вперед, отплевываясь, от­кашливаясь и в отчаянии пытаясь глот­нуть хоть немного воздуха.

— Прекратите! — громко крикнула Лисси. — Даже если это всего лишь мальчишки, вы не имеете права над ни­ми издеваться!

Рука господина Лидофски дрогнула, и вода хлынула теперь на Тинку и Лис­си. Девочки вскрикнули и моментально укрылись в саду за захлопнувшимися воротами.

— Пустите нас! — взмолились маль­чишки.

Тинка уже открыла рот, чтобы попро­сить ворота отвориться.

— Никаких мальчишек, даже сей­час! — зашипела Лисси.

Но мы не можем так с ними посту­пить! — в ужасе возразила Тинка.

Мой глаз, мои очки... я ничего не вижу! — донесся до них отчаянный вопль Эльмара.

Впустите их! — приказала Тинка, и ворота послушно распахнулись.

Насквозь промокшие, как белье, кру­тящееся в стиральной машине перед включением центрифуги, мальчишки, спотыкаясь, вошли в сад и тут же испу­ганно спрятались за кустами.

— Это послужит вам уроком, только

посмейте еще раз здесь появиться и

поднять шум! — насмешливо крикнул

господин Лидофски.

Пригнувшись, девочки отошли от во­рот. Лисси не хотела и не могла так это оставить. Чуть привстав, она заглянула в щель между досками забора и увидела сияющее торжеством помятое лицо со­седа.

Спасибо за душ, сегодня вечером нам уже не нужно будет его принимать, господин ЛиДООФски! — выкрикнула она. — Глупейший привет госпоже Ли­ДООФски!

ЛиДОФски, с кратким «О» и, кро­ме того, ДОКТОР Лидофски! — Мужчина подскакивал и опускался, как пневматический молот.

Тинка подняла руку, и Лисси хлопну­ла по ней в воздухе, изображая аплодис­менты.

— Спасибо, огромное спасибо за спа­сение! — с неестественным жаром про­изнес Ханс-Гюнтер. Вокруг мальчишек на светлом гравии дорожки темнело множество водяных подтеков. — Вы обе и вправду классные девчонки!

Тинка насторожилась. Что замыслила эта троица? Она не поверила ни едино­му слову Ханса-Гюнтера.

— Вы действительно мировые девчон­ки, — кивая, вторил другу Ролли. Его пальцы все еще старались выпрямить волосяные шипы на голове, которые уже не стояли торчком, а жалко накло­нились в разные стороны.

Эльмар присвистнул сквозь дырку в передних зубах и произнес:

А что, здоровский сад! — Затем на­клонился, чтобы получше все разгля­деть, и одобрительно добавил: — Да и дом тоже супер!

Выкладывайте, чего вы хотите! — спросила Лисси, прищурив глаза в уз­кие недоверчивые щелки.

Дело вот в чем... — начал Ханс-Гюн­тер и смутился. — Ролли и Эльмар попросили меня сказать вам то, в чем они не решаются признаться даже самим себе. Лисси и Тинка переглянулись. Тихо, чтобы мальчики их не расслышали, Лисси отвернула голову и проговорила одними губами:

— Это ТЫ их впустила! Не Я!

Тинка насторожилась и медленно прокралась мимо мальчишек, чтобы за­городить им дорогу к дому.

Ролли и Ханс-Гюнтер однажды уже побывали здесь, когда девочкам при­шлось устроить дискотеку. Их упросила это сделать одноклассница Грета, и ве­черинка, конечно, закончилась большим беспорядком и всеобщей неразберихой.

Ролли между тем пристально смотрел в небо, как будто там кружили летаю­щие тарелки. Эльмар все еще всхлипы­вал. Ханс-Гюнтер подал товарищам условный знак, что не ускользнуло от внимания Лисси. Ее недоверие росло е каждой секундой.

— Значит, так... эти оба... они нахо­дят... что вы двое... словом, они в вас... — Ханс-Гюнтер никак не мог подойти к сути дела, хотя его брови ходили хо­дуном, что, очевидно, служило сигна­лом к старту для его друзей. — Они втюрились в вас по самые уши! — вдруг громко закончил Ханс-Гюнтер.

После этого все стало совершаться с необыкновенной быстротой. Ролли на­бросился на Лисси, а Эльмар — на Тинку. Одновременно Ханс-Гюнтер выта­щил из-под своей джинсовой куртки портативную видеокамеру и поднес ее к глазам.

Ролли схватил совершенно ошара­шенную Лисси за уши, а сложенные для поцелуя губы Эльмара неумолимо тянулись ко рту прижатой им к дереву Тинки.

Прежде чем девочки начали сопро­тивляться, мальчишки успели влепить каждой из них звонкий, слюнявый, чмо­кающий поцелуй. И все это время не смолкало тихое жужжание камеры Ханса-Гюнтера.

Лисси удалось вырваться первой. Она размахнулась и приготовилась дать Рол­ли сокрушительную оплеуху. Но Ролли, видимо, заранее на это рассчитывал, так как сразу после поцелуя отбежал назад,, и Лиссина рука рассекла воздух.

Тинка обеими руками оттолкнула от себя Эльмара и попыталась сильно пнуть его в голень.

Ханс-Гюнтер тем временем размахи­вал камерой как драгоценным трофеем.

— Что бы вы там ни рассказывали, — кричал он, — а видео докажет, что Лисси и Тинка — лгуньи!

Он знаком подозвал ребят и первый обратился в бегство. Ролли и Эльмар, спотыкаясь и прикрывая головы рука­ми, побежали за ним.

— Вы... вы... вы!.. — Лисси не находи­ла слов, и это уж точно что-нибудь да значило.

Ханс-Гюнтер раньше всех домчался . до садовых ворот, но они были плотно закрыты. Подбежавшие девочки накину­лись на мальчишек, как две богини мщения. В глазах троицы появился страх.

— Камеру сюда! — приказала Лисси.

Ханс-Гюнтер, самый высокий в клас­се, вытянул руку с камерой вверх. Так высоко, что Лисси не могла дотянуться до нее.

Ролли и Эльмар совместными уси­лиями пытались отворить ворота. Они обхватывали дощатые перекладины ру­ками, повисали на них всей своей тяже­стью, но не смогли открыть их хотя бы на сантиметр.

— Помоги мне! — крикнула Лисси Тинке.

Теперь борьба за камеру велась с двух сторон.

— Щекотать! — скомандовала Лисси.

Тинка воткнула указательные пальцы между ребер Ханса-Гюнтера, но этот не­годяй оказался нечувствительным к ще­котке.

Я буду кусаться, если понадобит­ся! — угрожающе сказала Лисси и зары­чала.

Проклятые ворота, — раздавались беспомощные голоса Ролли и Эльмара. Упираясь ногами, они навалились на них, пытаясь открыть.

Но так как ворота всегда были склон­ны отмачивать шутки, они неожиданно поддались и обрушились на Ханса-Гюн­тера, который потерял равновесие и сва­лился на спину. В результате он оказал­ся предохранительной подушкой, кото­рая смягчила вынужденное приземление обоих его друзей. На дорожке образо­вался клубок из рук и ног, из глубины которого доносился сдавленный голос Ханса-Гюнтера, умолявшего позволить ему встать на ноги.