Александр Мирер - Субмарина «Голубой кит»

Каменная стена дома на ощупь казалась сырой.

Звонко, протяжно пропела птица в саду.

Делать было нечего — прячься за изгородью и жди обратного перемещения. Катя еще раз осмотрелась, высунув голову над линией кустарника. Сад был пуст. Катя посмотрела вверх, на стену дома. Вся стена была темно-серая, в грязных подтеках, а прямо над головой находилось широкое окно, окаймленное новым светлым камнем. Остальные окна обоих этажей были узкие… «Эге! — подумала Катя. — Это же окно малой гостиной! А вдруг телевизор снова показывает что-нибудь интересное?»

Показывает или нет, ей все это безразлично. В дом она не пойдет, в окно заглядывать не станет — изнутри её сразу заметят… Кроме того, телевизор повернут от окна. Экран виден от барьера, — думала Катя, сидя на каменном выступе под стеной. Было очень скучно и жарко в шерстяном платье.

— Кто вы? — спросили сзади.

Катя вскочила — над изгородью торчало розовое щекастое лицо.

— Кто я?

Лицо кивнуло и скрылось. И сквозь проход в изгороди пролезла толстая девчонка в серых шортах. Каштановые ее волосы торчали во все стороны, как ежиные колючки.

— Это вы — колдунья? — спросила девчонка.

— Глупости! — сказала Катя. — Кто вам сказал, что я колдунья?

— Виллис, дворецкий.

— Джошуа?

— О-а, он из Нового Орлеана. Но вы русская?

— Русская.

— У-у-у! — обрадовалась новая знакомая. — Я думала, старый Джошуа врет. Он очень любит ром. Вы теперь будете приходить часто, правда? Я вас не боюсь.

— Кто же меня станет бояться?

— Виллис. Он говорил: вы — колдунья.

— Безобразие! — возмутилась наконец Катя. — Зачем он учит вас всякой чепухе?

— О нет! Виллис говорил миссис Гарнет, экономке. Я подслушивала.

— Как вас зовут? — спросила Катя, чтобы переменить тему разговора.

— Бесс Уоррен. Я не люблю, когда меня зовут Элизабет или Бетси. Лучше Бесс. А вас?

— Кэтрин. Значит, у вас много слуг?

— До черта, Кэт! Прямо-таки до чертиков. Нет спасения — кругом слуги.

— Они вам мешают?

— Конечно, везде суются, шпионят, подслушивают! Наврали, что вы — колдунья.

— Но вы тоже подслушиваете?

— Я — маленькая. А они — большие.

— По-моему, все взрослые на один лад… Сколько вам лет, Бесс?

— Скоро восемь. А вам?

— Почти тринадцать, — сказала Катя, немного оторопевшая от этой малявки.

Вот так чудо-ребеночек!

— Показать вам дом? — светски спросила Элизабет. — Отец заплатил за него кучу денег. Раньше мы жили в Ливерпуле, потом отец заработал кучу денег, и мы стали жить здесь. Скучища! Отец — настоящий богач, как в книжках! — Она неодобрительно покачала головой.

— В самом деле? — неуверенно отозвалась Катя.

Богатые дети, по ее представлениям (тоже по книгам, конечно), должны себя вести по-другому.

— Скучища, уверяю вас! А ваш отец тоже русский?

— Украинец.

— Украинец?.. А, знаю, славянин… Что он делает?

— Он физик, ученый.

— Шикарно! — с завистью сказала Бесс. — Шикарно… Показать вам дом? Вам не жарко в платье? У-у-у! Белая мышка! А у меня есть пони. У вас есть лошадка? Можно потрогать мышку?

— Можно, пожалуйста… — Катя сообразила, какую пользу она извлечет из этого забавного знакомства. — Послушайте, Бесс. В вашей маленькой гостиной стоит телевизор…

— Во-от такой! А откуда вы знаете?

— Я бы хотела послушать передачу. Не посмотреть, а послушать, отсюда, понимаете?

— Идет! Какую передачу?

— Морскую. Вчера передавали по одиннадцатой программе, а сегодня будет продолжение.

— Морскую? Здорово! Я не знала, и еще — с продолжением…

— Вы включите погромче, а я отсюда буду слушать.

— Пойдемте вместе, Кэт? — Девочка отдала Кате мышонка. — Его надо вымыть. Пойдемте вместе, а?

— Пожалуйста, Бесс! Мне неловко идти в дом. Я посижу вот здесь, хорошо?

— Так и быть, — сердито сказала Бесс и полезла в окно.

Катя подсадила ее. Толстая девочка задумчиво оглянулась с подоконника и проворчала:

— Хотела бы я знать, откуда вы взялись… с белой мышкой…

И скрылась. Тут же она споткнулась и упала. Катя услышала энергичное: «Чертов ковер!» Защелкал переключатель телевизора. Звякнуло что-то неизвестное, и лохматая голова высунулась из окошка.

— Он должен нагреться. Кэт, вы умеете водить автомобиль?.. Не умеете, ни капельки? Ой!

Голова скрылась. И донесся резкий женский голос:

— Мисс Элизабет, кто разрешил вам включить телевизионный приемник?!

— Никто, никто, никто! Нет, я хочу слушать, то есть смотреть! Миссис Гарнет, я хочу смотреть!..

— Мисс Элизабет!..

Над лужайкой, как порыв ветра, загудел уже знакомый русский голос: «Ясень, ясень, к точке прибытия, ясень, к точке прибытия. Начинаем перекидку, прием…» В окошке показались две головы: вздыбленная шевелюра Бесс и седые кудряшки миссис Гарнет. А Катя стремглав бросилась через изгородь на середину газона, сжимая Паньку в кулаке. Мельком она увидела, что Бесс лезет на подоконник, а старая дама пытается ее удержать.

— Кэт, подождите меня! Кэ-эт!..

Катя едва успела помахать девочке — туман закрыл все. Катю мягко повернуло, приподняло над травой, и началось перемещение…

В окне замерла толстая девочка. Старуха держала ее за пояс. Одинаково открыв рот, они смотрели, как скрывалось в тумане коричневое платье, как расплылось вместе с туманом в мерцающее пятно и исчезло, растворилось, сгинуло!

Если бы Катя знала, что передаст английское телевидение! Ни за что не побежала бы перемещаться.

Когда миссис Гарнет закрыла рот и помчалась советоваться с хозяйкой, а после их разговора слуги начали обыскивать сад… Итак, когда миссис Гарнет умчалась, на экране телевизора появился диктор. Он объявил, что телезрители увидят, как морской комментатор английской радиокомпании «Би-Би-Си» беседует с французским вице-адмиралом Клодом Перреном. Вчера вечером беседу засняли на пленку.

Морской комментатор, бывший моряк и военно-морской летчик, искусно вел передачу. Так, чтобы она была понятна зрителям — моряки употребляют слишком много непонятных слов. Комментатор объяснил, кто такой адмирал Перрен, — начальник научной части французского флота. Затем камера показала закат солнца в море и на фоне заката эффектную фигуру адмирала. Элегантный плащ, нарядная фуражка, морской бинокль у глаз.

— Адмирал Перрен, — начал корреспондент, — нашим зрителям интересно узнать, почему для испытаний нового батискафа выбран злосчастный итальянский лайнер? Я уже рассказал зрителям, что задача весьма сложная…

На экране появилось лицо адмирала. Крупным планом. Темная, обветренная кожа, светлые усики, светлые глаза.