Андрей Салов - Мой друг Плешнер

Есть в одной из гор Карадырского поселка укромная пещера, в которую ведет совсем крохотный лаз, недоступный человеку. Он настолько мал и неприметен, что его практически невозможно найти. Сотни, тысячи живых существ проходят мимо, не замечая его, и лишь редкие единицы безнадежно отчаявшихся, или наоборот просветленных, находят его. Не прошел мимо и Василий, его словно магнитом потянуло туда, его влекла за собой неведомая сила, не давая возможности отступиться. И не было ни сил, ни желания бороться, не все ли равно где помирать, если твой час уже пробил. И он без страха нырнул в черноту открывшегося в горе провала, и он шел по нему, казалось целую вечность, все время вниз и вниз. Он опустился вглубь на несколько сот метров, а может, и десятки километров пути лежали за его спиной. Внутренний хронометр, установленный в нем матерью-природой, безнадежно испортился. Но он достиг того места, куда его неудержимо влекла неведомая сила. Там было тепло и светло, внизу, в бесконечной дали, кипело и булькало варево вулкана, освещая этот угрюмый и призрачный мир, согревая его.

Он был далеко не одинок в этом месте, сотни несчастных существ окружали его и это были не только представители семейства кошачьих, здесь было много разных форм жизни, подчас и вовсе неизвестных старому котяре. Их объединяло одно: обида на мир, изгнавший их. Но были среди них и существа, на лицах которых не было и тени отчаянья, покоем и умиротворением дышали они. Просветленные, а это были они, также находились здесь, в этой вселенской юдоли тоски и печали, вселяя в прочих обитателей подземных глубин искорку надежды. А еще там были фигуры, огромные каменные изваяния, не похожие ни на что, но хранящие в себе все. Казалось, что это живые и наделенные огромной силой существа. Это были боги, очень древние боги, древнее всего, что есть на земле, пережившие все катаклизмы постигшие планету и дошедшие до настоящего времени без изменений, не подвластные разрушительному действию всемогущего времени.

И Плешнер коснулся одного из них, почувствовав в тот же миг, как теплее и радостнее стало на душе, как начало оттаивать покрытое ледяной коркой сердце. Капля за каплей стекали с него, струясь в бурлящую бездну, обиды и горести, он всех простил, он простил саму жизнь, очищаясь от грязи и скверны, прилипшей к нему.

Он пробыл в чистилище год, не нуждаясь в воде, пище и сне. Его душа очистилась от грязи, а вслед за ней и тело, ведь оно подвергается порче и парше лишь тогда, когда тяжело ранена, или смертельно больна душа. Он больше не грустил и не скорбел о прожитом. И настал тот час, когда он понял, что должен уйти, уступив место другим несчастным, число которых на земле множилось день ото дня. Неведомая сила, что привела его сюда, в центр земли, вывела его наружу, вернув в мир полный всяческих соблазнов. Ему был дарован шанс, последний шанс в это лето и только он отныне господин своей судьбы, только он волен распорядиться своей душой. Договор с унылым бесом аннулирован, и только от того, как он проведет отпущенные ему всевышним на испытание дни, зависит место, где будет в дальнейшем обретаться его душа, в райских кущах, или бесовских глубинах.

Скоро он уйдет обратно, дабы завершить свои дни под сенью древних богов. Время, отпущенное ему, истекает. Запомни, молодой кот, только ты сам творец собственной судьбы и от поступков зависит твоя дальнейшая участь.

Плешнер смолк, и более от него Тишка не услышал ни слова.

Стремительно промчалось лучезарное лето, сентябрь дохнул веянием осени, и едва первый золотистый лист коснулся порыжевшей и пожухлой травы, как старый кот исчез. И только Тимофей, разом повзрослевший, превратившийся в стройного молодого кота, знал, где он и какова его дальнейшая судьба.

Черный Морок

В тот далекий и памятный для молодого кота Тимошки день старый кот Плешнер навсегда покинул отчий дом, в котором он прожил долгие годы, где испытал короткие мгновения счастья, а подчас и горечь незаслуженных обид. Жизнь прошла, и Плешнер простился с ней, и простил всех, кто был с ним жесток и несправедлив. Мысленно, он попросил прощения у всех тех, с кем жесток и несправедлив был сам, кого он так незаслуженно обидел за годы своей сумбурной жизни, не зная ее смысла и просто плывя по ее течению. Он простил все и всех он распрощался с этим миром и ушел из него навсегда прочь, с тем, чтобы больше никогда не возвращаться обратно. Он покинул родные места ради земли обетованной, где его посетил душевный покой, где он примирился с миром и собой за долгие зимние дни, что провел в бесконечных размышлениях и медитации в самом чреве потаенной подземной обители. Он был отпущен оттуда совсем недавно, чтобы завершить свои мирские дела и вернуться обратно с чистой душой, сбросив с нее грехи прошлых ошибок, очистившись от презренной мирской шелухи. И он выполнил предначертанное ему судьбой и незримыми высшими силами, что пребывали неотлучно с ним в сокровенном подземном храме. Он очистился от мирской скверны и суеты, освободился от ее пороков и обольщений, он простил весь мир и испросил у него прощения. Он выполнил свою миссию и поэтому сейчас удалялся прочь, неторопливо, неспешно, неся в душе необычайную легкость, блаженную пустоту, которой он не испытывал никогда в жизни и которой готов был наслаждаться целую вечность.

Он покинул знакомый ему до самых мелочей поселок, где он провел детство, отрочество, зрелые годы, где к нему незримо подкралась старость. Время его истекло, настала пора умирать. Но он не страшился смерти, она манила его, влекла к себе, звуча в ушах серебристыми флейтами, и он, повинуясь волшебным звукам, стремился за ней, все дальше и дальше от хлопот и суеты опостылевшего мира.

Поселок уже давно позади, горы и ложбины, рощицы деревьев, усыпанные багряным и золотым ковром опавшей листвы, скрыли от его глаз последние признаки человеческого жилья. Остался только он один и музыка, звучащая в ушах и зовущая за собой. И он спешил за ней, не чувствуя усталости в лапах, не взирая на преграды встававшие на пути, смеясь над расстоянием отделяющим его от заветной цели. Вперед, только вперед и ничто не могло остановить его, заглушить звенящей в мозгу сверкающей мелодии.

Дневные часы пролетели, словно один миг, и незримо опустившаяся на мир тьма укутала все вокруг своим непроницаемым покрывалом из черноты и тишины, в предвкушении нового, еще более прекрасного дня. Серебристые флейты, до этого певшие в мозгу Плешнера и указывающие путь, неожиданно смолкли, словно испарившись вместе с последними лучами золотистого светила.

Кот замедлил свой бег, в нерешительности перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. Нет, темнота ему, в отличие от людей, никогда не была помехой. Именно с этим временем суток у него, старого котяры, связано больше всего положительных воспоминаний, именно за эти, лишенные тепла и света часы, он больше всего и просил прощения в дни своей бесконечной медитации. Именно для того, чтобы очиститься от тьмы и максимально приблизиться к свету, он и был отпущен из подземного убежища. И сейчас, освободившись от липких объятий тьмы, он стремился обратно.