Дмитрий Емец - Танец меча

— Ясно. А некромаг?

Меф обернулся. К телу Багрова было не пробиться. Его окружала толпа. Каждому хотелось постоять рядом со смертью и поужасаться.

— Сзади в шею. Видимо, живым клинком-удавкой, — сказал Меф.

— В область сердца есть ранения?

— Нет. Ну если клинок через шею не добрался до сердца…

— Значит, цел. Регенерация произойдет через короткое время. Проследи: тело не должно быть увезено с вокзала!.. Соберись! Твоя задача: джинн, копье и охрана тел! До прибытия группы ты мобилизован на службу валькирий!

Голос у Фулоны был жесткий и четкий. Мефу казалось, где-то в голове у нее находится переключатель. Щелк-щелк! Есть же, наверное, такой переключатель, который переключает мирную женщину и мать, допустим, в судью, или сонного рыбака на берегу озера — в следователя?

— А если я не хочу? — с вызовом ответил Меф.

Он почти ненавидел валькирий — таких самоуверенных и холодных в своем остекленевшем героизме. Плевать им, что Ирки больше нет — только бы уцелело копье и прочие цацки.

— Чего не хочешь? — ледяным голосом повторила Фулона.

Меф нажал «отбой». Фулона перезвонила еще два раза через паузу, а потом перезванивала уже непрерывно. Поручение валькирий Меф все же выполнил. Не для Фулоны — для Ирки. Щита и шлема он, правда, не нашел. Видимо, Ирка не успела их призвать.

С копьем управился Антигон, заставив его исчезнуть за минуту до того, как милиция заметила контур тела мертвого стража. Два или три милиционера покрутились рядом, но так и не пришли к выводу, является ли почти рассыпавшаяся тряпка еще одним убитым или просто кто-то бросил вымокшую куртку. Пока они соображали, исчезла и куртка. Остались осколки дарха и едва заметная горка золотых крупинок, которую спешил раздуть ветер. Едва дождавшись, пока появится возможность, Меф собрал эйдосы, зная, что иначе это сделают вездесущие пластилиновые гадики.

Чемодан с джинном лежал далеко от Ирки. Вещей на платформе валялось много — их побросала убегающая толпа, поэтому до чемодана никто еще не добрался. Меф приоткрыл его, оценивающе встряхнул кувшин и сразу закрыл. По весу кувшин казался пустым, но в чемодане становился тяжелым, хотя сам чемодан, опять же, не весил почти ничего. Занимательная задачка на потустороннюю логику.

Тела пока оставались на платформе. Их не трогали, лишь обвели мелом. Милиция, которой с каждой минутой становилось все больше, поставила заграждение. Любознательная толпа все напирала. Меф лично ребром ладони по шее вырубил парня, который снимал мертвую Ирку на мобильник, и пяткой раздавил его аппарат. И то и другое он проделал так неуловимо быстро, что стоявшие рядом с парнем поняли только, что он почему-то рухнул.

— Двинь тазом — загораживаешь! — потребовал кто-то за спиной у Мефа.

Он обернулся и увидел девчонку, тоже с телефоном. Ирку и Багрова снимало человек десять. Причем некоторые уже давно. Бедный парень просто первым попался под руку.

Группа, о которой говорила Фулона, появилась меньше чем через четверть часа. В нее входили Таамаг, Гелата, Бэтла и сама Фулона. Все с оруженосцами. У оруженосца Фулоны, кроме обычного щита, был еще и укороченный автомат. В подствольник заправлен осиновый кол, стрелял же автомат бронзовыми пулями с серебряной головкой. Против стража мрака не сработает, зато от нежити отбиться позволит.

Гелате и Бэтле Меф обрадовался. Фулоне сообщил про копье и передал чемодан с джинном. Валькирия золотого копья поблагодарила его сухим кивком и, взглядом раздвинув милицейскую цепь, подошла к Ирке и Багрову. Остановить ее никто не попытался, хотя всевозможных сотрудников тут оказалось больше, чем ос на дачной веранде. Фулона что-то спрашивала. Ей отвечали. Вид у нее был начальственный.

Потом Фулона позвала Гелату. Меф видел, как Гелата склонилась сперва над Багровым, а потом переместилась к Ирке. У ее тела она провела чуть больше минуты, потом встала и, вопросительно оглянувшись на Фулону, вышла из оцепленного круга.

Жаждущая мести Таамаг немедленно начала искать врагов — явных и тайных. Антигон на эту роль не годился: Таамаг знала его давно. Мефодий, главный компромат на которого состоял в том, что он почему-то остался жив, а Ирка мертва, был просверлен взглядом и тоже временно пощажен. Сделав по платформе шагов десять, Таамаг внезапно обернулась, как если бы забыла о чем-то спросить, и в тот же миг оторвавшееся от ее руки копье стремительно стартовало в небо.

Самого копья Меф даже не увидел — только смазанную линию, едва отпечатавшуюся на сетчатке. С крыши дальнего дома, обращенного к вокзалу, скатилась маленькая фигурка с копьем в груди. Меф изумился зоркости Таамаг. Увидеть врага за триста метров, да еще укрытого за трубой, да еще в комбинезоне интернет-кабельщика, могла только валькирия каменного копья.

— А если это реально был кабельщик, а не суккуб? — спросил Меф.

— Честные кабельщики за трубой с сигаретой не отсиживаются! Они работают в поте лица! Еще сумку с проводами с собой захватил, сволочь! — звенящим от ненависти голосом ответила Таамаг.

Вернувшееся копье вновь уже было у нее в руке. Следов крови на нем Меф не заметил. Но и обычными для суккубов духами оно тоже не пахло.

Меф моргнул.

— То есть ты не была уверена, что… — начал он. Таамаг неподвижно смотрела на него. Лицо точно замерзло: двигались одни глаза. Рядом, похожий на глыбу, застыл ее оруженосец. Антигон оттащил Мефа за локоть.

— Тихо, Дохляндий Осляев! Тихо! Конечно, это был суккуб! Кто же еще?

Гелата и Бэтла уже спешили на помощь. Бэтла, умиряя, обняла Таамаг за плечи, а Гелата отвела в сторону Мефа. Тот начал что-то говорить, показывая на Ирку, потом на вокзал. Ему хотелось хоть перед кем-то оправдаться, почему он жив, а Ирка нет.

Но Гелата не нуждалась ни в каких оправданиях.

— Погоди! — оборвала она. — Хватить пузырить!

— Чего?

— Не могу смотреть на человека, который пузырит кровью… Ты что, ничего не чувствуешь?

Меф понял, что речь идет о нем, только когда коснулся губ тыльной стороной ладони.

— Ерунда… Зубы целы… это меня просто заце…

— Подойди! — Гелата насильно притянула к себе его голову, провела по губам платком. — Так лучше. Теперь можешь говорить!

Но Мефа уже интересовало другое.

— Ты же видела Ирку, да? Гелата, помедлив, кивнула.

— Она… — начал Меф. Страшное слово «смерть» не выговаривалось. — Как они заставили ее превратиться в лебедя?

Гелата посмотрела на окровавленный платок. Подула. Кровь с него исчезла. Меф ощутил, что и губы больше не кровят.

— Никак, — ответила она.

— Что никак?

— Они знали: валькирия-одиночка умирает трижды. У нее три жизни: человека, лебедя и волчицы. Вначале они убили человека. У мертвого лебедя отрубили крыло. Волчицу убить не успели: вы с Антигоном им помешали.