Дмитрий Емец - Танец меча

Вечером Меф пришел домой. Ему хотелось не то чтобы попрощаться, но внутренне подвести итог жизни. Все его близкие были дома, и все на кухне.

Похудевший Эдя смотрел в хрустальный шарик, промахиваясь печеньем мимо открытой банки с кабачковой икрой. Рядом на одном стуле сидели Зозо и Игорь Буслаевы и кормили друг друга шпротами, вылавливая их пальцами за хвостики. Тоже из консервной банки. Мытьем посуды, как занятием бесконечно пошлым, никто не заморачивался.

— Поворотись-ка, сынку! Я посмотрю, вырос ли у тебя хвост! — заорал Игорь Буслаев.

— Хвост у Дарвина, — отозвался Меф.

Буслаев-старший шутки не понял, и Меф сообразил, что хвост имелся в виду тот, что на голове. Он сел на свободный стул и отобрал у Эди банку с кабачковой икрой. Еще месяц назад Хаврон разорался бы, что надо самому работать и он никого кормить не намерен, а теперь даже не заметил. Печенье продолжало слепо тыкаться в стол, где, как предполагал Эдя, все еще находилась банка.

— Он ничего не слышит! И ничего не видит, кроме своего шара! Аня ему недавно звонила, так он даже трубку снимать не стал. Он в полной отключке! Смотри! — Зозо протянула руку и помахала ладонью у брата перед глазами.

Эдя дернул головой вначале в одну сторону, потом в другую. Ладони он, видимо, вообще не видел, только понимал, что что-то отгораживает его от шара.

Зозо пальцами сняла с губ у мужа прилипший шпротный хвостик.

— Мне кажется, что Эдька… ну как бы сказать… уже не здесь! Он в шаре! — озабоченно продолжала она. — А ведь у красотки его вместо зубов цепная пила!

— Чего? — шепотом переспросил Меф.

— Ну да, — спокойно подтвердил Игорь Буслаев. — Да ты не бойся громко говорить! Сказано же тебе: не слышит! Он тут вчера заснул на полчаса, так мы в шар посмотрели! Вместо зубов у нее пилы, и в разные стороны ползут!

Мефодий осторожно обошел дядю со стороны окна. В шарике у него была все та же потребительская идиллия — дом, спортивная машина, розовый садик. На крыльце стояла манекенщица и приветливо манила Эдю пальчиком. Губы у нее были пухлые, а вот зубов не разглядеть. Она зачем-то закрывалась ладонью.

Рядом с ней на крыльце Меф увидел прозрачную тень с уже начавшими оформляться контурами. Он понял, что это Эдя. Его дядя мало-помалу засасывался шаром. Меф, достаточно поработавший мраку, догадывался, что произойдет дальше. Тело останется здесь — или мертвое, или лишившееся разума. Эйдос же окажется там, в шаре, который возьмет и исчезнет.

Меф с трудом оторвал взгляд от шара. Это было почти больно. Хотелось смотреть еще и еще. Шар заманивал. Прощупывал сознание Мефа, соображая, какую картинку нарисовать для него. Научные успехи? Десять кокетливых блондинок? Строй водочных бутылок? Или, может, марширующий строй верных, преданных до самозабвения солдат, а он, Меф, их вождь и император?

В детстве Мефодий из любопытства лизнул на морозе полозья санок. Язык примерз, и, боясь боли, он, как дурачок, стоял, медля отдернуть. Хорошо еще, нашелся товарищ, давший ему подзатыльник.

Меф подумал, что его родителей спасла от шара великая купидонья любовь. Зачем им призраки, когда так увлекательно кормить друг друга шпротами?

— Отвлеките Эдьку! Мне нужно, чтобы он оставил меня с шаром! — потребовал Меф у матери.

— Как отвлечь? Он его не выпускает! Мне, знаешь, совсем не хочется, чтобы он табуреткой стал размахивать! — забеспокоилась Зозо.

Игорь Буслаев подмигнул сыну.

— Погоди! Есть способ!

Он вышел в коридор, открыл входную дверь, настойчиво позвонил в звонок, а потом вернулся и громко крикнул на ухо Хаврону:

— Эдя! Сосед снизу ругаться пришел! Говорит, у нас ванна опять протекает!

Лицо у Эди стало маниакальным. Он встал и взял с мойки топорик для разделки мяса.

— Я сейчас вернусь, дорогая! Останься здесь — это не для женщин! — сказал он синими губами, обращаясь к манекенщице, и, натыкаясь на стены, пошел в коридор.

Шар остался на столе. Меф поспешно схватил его — стекло обожгло ладонь — и с силой ударил об пол. Звук был такой, словно выстрелили из маленькой пушки, однако на шаре не появилось ни одной трещины.

— Ну вот! Кафель разбил! Знаешь, сколько стоит в Москве поменять одну кафелину? — запричитала Зозо.

Не слушая ее, Меф колотил шаром об пол. Манекенщица улыбалась, не размыкая губ. Розы благоухали. В окнах приглашающе горел свет.

В коридоре застучали каменные пятки командора. Эдя возвращался после несостоявшегося разговора с соседом. Он был сердит и озадачен. А сейчас он еще увидит племянника с шаром и…

— Игорь! У него с собой топор! — по-птичьи крикнула Зозо, захлопывая дверь у него перед носом. — Говорила тебе: сделай шпингалет! — зашипела Зозо на любимого мужа.

Ручка стала поворачиваться. Отец и мать Мефа держали, навалившись на дверь всем телом.

— Откройте! Я не могу войти! — сказал из коридора зомбированный голос.

— Сейчас, Эдичка! Сейчас, солнышко!

Ощущая себя сумасшедшей обезьяной с кокосовым орехом, Меф колотил шаром по батарее. Он наконец нашел нечто, что не трескалось, как кафель. Батарея была старая, чугунная. После одного из ударов на шаре появилась маленькая выбоина.

Саблезубая блондинка забеспокоилась. Она открыла рот для призывного визга, и Меф убедился, что мать права. Такие зубы могли стать кошмаром любого стоматолога. Они были треугольные и с сумасшедшей скоростью скользили навстречу друг другу. Эде, стоявшему рядом на крыльце, пока что везло, что он призрак. А когда он перестанет им быть?

Самого визга Меф не услышал, но оригинал Эди в коридоре что-то учуял.

— Пустите меня к жене! Я хочу ее видеть! — крикнул он.

— Сейчас, лапочка!.. А что, Иосиф Эрастович ушел? Ты топорик где оставил? — засюсюкала Зозо.

Оказалось, что топорик Эдя захватил с собой. Это стало ясно, когда его острый край просадил дверь в двух ладонях от прижатого к ней лба Игоря Буслаева. Эдя работал топором размеренно, как лесоруб. Дверь трещала и жалобно отплевывалась длинными щепками.

Меф продолжал колотить по батарее, однако стеклянный шар демонстрировал прочность невероятную. Он больше не трескался, а лишь слегка мутнел. От него откалывались чешуйки стекла.

У Мефа мелькнула мысль, не материализовать ли меч, но он сообразил, что меч мрака против шара мрака едва ли будет полезен. К тому же существует риск, что меч атакует мать или убьет Эдьку.

Сосредоточенными усилиями Хаврону удалось выбить в двери брешь, достаточную, чтобы заглянуть на кухню. Увидев, что Меф творит с его шаром, Эдя зарычал. Просунул в щель руку и, схватив за ворот Игоря Буслаева, стал бить его головой об дверь.