Терри Пратчетт - Люди Ковра

Пока они разбивались на группы и собирали среди ворсинок дрова для костров, они набрели на поунов.

Их была дюжина. Поуны умели легко скрываться в Ковре. Они были такими большими. Люди воображают, что легче спрятать нечто маленькое, но почти так же легко скрыть то, что слишком велико, чтобы его заметить. Поуны были похожи на холмы, если не считать того, что они жевали жвачку и время от времени срыгивали. Все они повернули головы, чтобы взглянуть на тех, кто их обнаружил, срыгнули и, отвернувшись, стали смотреть в другую сторону.

Они выглядели так, будто им дали приказ дожидаться кого-то.

Вывеска рядом с лавкой сообщала «Лекарь», а это подразумевало, что лавкой владел некий доморощенный химик, который мог давать вам травы и разные другие снадобья, пока не полегчает, или, по крайней мере, пока ваше состояние не перестанет ухудшаться.

Лекаря звали Аулглас. Он что-то тихонько бубнил про себя, работая в задней комнате. Он открыл какой-то новый тип синего пуха, который теперь старался размолоть. Вероятно, пух годился как снадобье от какой-нибудь болезни. И он собирался опробовать его на людях и пробовать до тех пор, пока не выяснит, что из этого выйдет.

Рука коснулась его плеча.

— Гммм? — сказал он.

Он обернулся. Посмотрел поверх очков, сделанных из двух кружков тщательно отполированного застывшего лака.

— Писмайр? — сказал он.

— Говори потише! Мы пришли через заднюю дверь, — ответил Писмайр.

— Даю голову на отсечение, я так и подумал, — сказал Аулглас. — Не беспокойся, в лавке никого нет. — Он посмотрел мимо старика, за его спину, на Гларка, Бейна и Брокандо.

— Клянусь честью, — сказал он снова. — После стольких лет! А? Ну… добро пожаловать. Мой дом — ваш дом, — внезапно его брови сошлись, и лицо приняло озабоченное выражение, — хотя это только в переносном смысле, понимаешь, потому что, как бы я ни восхищался твоим бескомпромиссным подходом и прямотой твоих взглядов, я не мог бы уступить тебе своего дома; он у меня единственный, и поэтому мои слова следует понимать только как изъявление доброжелательного отношения…

У Аулгласа явно возникли некоторые трудности: он никак не мог закончить фразу. Гларк потрепал Писмайра по плечу.

— Он тоже философ, да? — спросил Гларк.

— Можно сказать и так. Или нет? — заметил Писмайр. — Гм, Аулглас, премного благодарен…

Лекарь оставил борьбу со своей витиеватой фразой и улыбнулся.

— Нам нужна пища, — сказал Писмайр. — А больше всего…

— Нам нужна информация, — сказал Бейн. — Что здесь происходит?

— И что вы предпочитаете в первую очередь? — спросил Аулглас.

— Пищу, — ответил Гларк. Остальные воззрились на него.

— Ну, мне казалось, он смотрел на меня, когда он об этом спрашивал, — пояснил Гларк.

— Чувствуйте себя как дома, — сказал Аулглас. — Хотя, конечно, когда я говорю «дом», я не имею в виду именно…

— Да, да — премного благодарны, — сказал Писмайр. Аулглас засуетился у буфета. Гларк воззрился на горшочки и кувшины, загромождавшие заднюю комнату. У некоторых из них поверхность была блестящей и отражала в себе то, что было вокруг.

— Аулглас и я, — сказал Писмайр, — вместе учились в школе, а потом Аулглас решил отправиться изучать Ковер. Из чего он сотворен. Свойства разного типа ворсинок. Редких и необычных животных. И тому подобное.

— А Писмайр решил изучать людей, — сказал Аулглас, вытаскивая каравай хлеба и масло. — И был приговорен к смертной казни за то, что назвал последнего Императора… как ты его назвал?

— Ну, он это заслужил, — отозвался Писмайр. — Он не давал мне ни копейки на то, чтобы сохранить библиотеку. Все книги превращались в труху. В конце концов, ведь это была моя работа — следить за библиотекой. Это — знания. Он сказал, что нам не нужны старые книги и что мы знаем все, что нам требуется знать. Я пытался доказать ему, что цивилизация нуждается в книгах, если мы хотим установить обоснованный и опирающийся на полную информацию обмен точками зрения.

— Я пытался вспомнить, как ты его назвал.

— Невежественным сибаритом, у которого мозгов меньше, чем у мясного пирога, — ответил Писмайр.

— Какая гадость — приговорить человека к смертной казни всего лишь за это, — сказал Гларк и положил каравай на свою тарелку. Он не переставал оглядываться на горшочек за своей спиной. В нем было что-то живое и волосатое.

— По правде говоря, он был приговорен к смерти за то, что извинился, — заметил Аулглас.

— Как же можно приговорить человека к смерти за то, что он извинился?

— Он сказал, что сожалеет, но по здравом размышлении пришел к выводу, что у Императора все-таки достаточно разумения, а именно, столько же, сколько у пирога с мясом, — сказал Аулглас. — И потому ему пришлось пуститься в бега.

— На собственных ногах, — гордо сказал Писмайр.

— Ты оскорбил Императора? — сказал Брокандо. — Почему же ты не сказал об этом? Я и не знал, что ты знаменит.

— И точен, — добавил Бейн. — Отец Таргона был позором Империи.

— Где же ты скрывался все эти годы? — спросил Аулглас, вытаскивая стул. — Конечно, когда я говорю «скрывался», то не имею в виду…

— О, в маленьком местечке, о котором никто и не слыхивал, — сказал Писмайр.

— Ты не будешь возражать, если я поверну этот горшок в сторону от себя? Не люблю есть, когда на меня смотрят, — сказал Гларк.

— Так что же происходит в Уэйре? — спросил Бейн резко. — Ворота почти не охраняются. Это отвратительно. Неужели люди не понимают, что происходит? На Империю нападают. На мою Империю!

— Если никто не хочет съесть этот кусок сыра, передайте его мне, — сказал Гларк.

— Мы слышали, — сказал Аулглас. — Но Император твердит, что Уэйр прекрасно защищен. По-видимому, так говорят его новые советники.

— Советники? — сказал Писмайр. Это слово было как кусок гравия.

— Там нет никаких маринованных овощей? — спросил Гларк.

— Советники, — сказал Бейн. — А кто-нибудь… видел этих советников?

— Я так не думаю, — сказал Аулглас. — Я слышал, что генерал Вагерус был разжалован за то, что призвал легионы вернуться сюда. Император сказал, что Вагерус сеет необоснованную панику. И дворцовая стража никого не впускает во дворец.

— Там есть еще огурец?

— Вот как они действуют, — сказал Бейн. — Ты это знаешь. И не понаслышке, а изнутри. Точно так же, как в Джеопарде. И в Стране Высоких Ворот.

— Что? Огурцы? — спросил Гларк.

— Да, но не в Уэйре, — возразил Писмайр. — Не здесь. Я не могу в это поверить. Не в самом центре Империи. Конечно, ведь нет?

— А кому какое дело, центр это или нет? — подал голос Бейн.

— Если уж говорить об этом, то я никак не ожидал бы, что они появятся в Джеопарде, — сказал Брокандо.

— Так как насчет огурцов?