Марина Воскресенская - Последний из эльфов

Они шли день и ночь, зажигая изредка костры. Оставалось совсем немного до границы. Ночью Том все время просыпался, задыхаясь от неожиданной духоты, либо трясясь от безудержного холода. Монивайс все время молчал, сурово глядя в даль. Морлан и вовсе впал в безмолвную кому, глядя невидящими глазами куда-то в землю. Они что-то чувствовали, но почему-то не хотели сообщать этого Тому. Тошнота волной подступала к горлу, и Том чувствовал только одно — дикую, безудержную безнадежность. Он все время старался забыться сном, нов в воздухе чувствовалась какая-то страшная, непролазная тьма. Откуда-то ветер приносил запах костров и странные обрывки слов и фраз. Тому казалось, что безнадега, веющая от Северной Границы, захватывает с головой и душит, душит, душит. В голове стучали молотом одни и те же гнетущие мысли, а Безнадежной окраине все не было конца. Вонь рассохшегося дерева снова стала преследовать его ноздри. Том, Морлан и Монивайс наконец достигли окончания Окраины, но тут их ждал неприятный сюрприз. Все было как всегда: холодно, страшно… И вот как-то раз (трудно было определить, вечером или днем, ночью или утром) Том обнаружил на земле следы, принадлежащие кому-то, а вот кому, он определить не мог. Монивайс Гуд пощупал следы, попробовал землю на вкус, покачал головой и, ничего не сказав, отправился вперед. Сумеречный лес издали казался мрачным и чересчур густым, а когда путники приблизились, им начали мерещиться странные голоса из самой чащобы. Том вспомнил рассказы об этом местечке, которые слушал от разных людей во время своего путешествия, в том числе, и от Монивайса: крайне темно, даже если на дворе утро, крайне угрюмо и, вдобавок, самое страшное — без хорошего проводника через Сумеречный лес не пробраться, ведь множество людей вошло в него и не вернулось, и это их голоса разносятся по ночам по всей Безжизненной Окраине. Морлан коротко приказал раскинуть лагерь. Том обрадовался, что наконец-то можно было согреться и хоть ненадолго увидеть свет костра, почувствовать запах горящего в огне дерева, полюбоваться трепещущими язычками пламени. Через несколько минут все было готово: в огне, который был почему-то синеватого цвета, трещало топливо. Морлан сидел на камушке недалеко от костра и сосредоточенно вглядывался в вишневое марево, окаймляющее закат солнца, не дающего никакого света и не греющего своими лучами, а лишь висящего на небе, подобно луне. Даже хуже… Ведь луна-то дарит хоть бледный, но свет. Том поежился и направил свой взгляд на густые ветви и непролазные стволы. Неожиданно Морлану и Монивайсу пришло в головы отправится в дозор. Том пошел с ними, и это была его роковая ошибка. Морлан остался в лагере — охранять, а Том и Монивайс пошли вдоль резкого контраста лесной чащи и голой пустоши. Неожиданно Том услышал взрывы хохота и барабанную дробь. Через несколько шагов он приметил каких-то людей с кузнечными молотами и факелами в руках. Это было совсем неудивительно: дикие Серые горы были недалеко от этого места. Том и Монивайс приблизились и разглядели в людях троих кузнецов. Их синие от пьянки, одутловатые рожи осклабились в издевательских улыбках. Между ними полулежал, полусидел на четвереньках человек, нет. эльф…Том с ужасом понял, что у него окровавлены все части тела, даже голова.

— Вор! Вор! Мошенник! Это ты-то знаешь, что будет с нами в будущем? Тоже мне маг!

— Это правда. Отпустите. Не мучайте, — взмолился эльф охрипшим голосом.

Пьяные кузнецы расхохотались.

— Эй! Отребье! Отпустите его! — крикнул Монивайс Гуд властно, направляясь к ним.

Кузнецы поглядели на него опухшими глазами, не выражающими ничего, кроме отсутствия интеллекта. Один из них громко икнул и заметил:

— Еще один маг и волшебник! Вот, что ему будет за твое заступничество!

С этими словами он поднял молот и ударил эльфа. А второй швырнул горящий факел на уже и так мертвого эльфа. Какой-то странный шкворчащий звук с силой пронзил уши Тома. Ноги Тома подкосились, он упал на колени, и целый поток рвоты хлынул из его нутра. После этого Том впал в полное беспамятство и не чувствовал, когда Монивайс поднял его на руки и понес к лагерю в гробовом молчании. Уже в лагере Том очнулся, катался по земле, а когда волна рвоты подступала к горлу, он изливал ее, задыхаясь ей и слезами, давясь от рыданий. Бледный, даже синюшный, он бился и плакал. Морлан пытался успокоить его, напоить горячим чаем. Но Том продолжал так биться около получаса, затем забылся тяжелым сном. Он то и дело вскрикивал, просыпаясь, вспоминая обуглено-окровавленную головешку, которая еще недавно была живым человеком, нет…эльфом. Таким же эльфом, как и сам Том. Вспоминая об этом, он снова начинал всхлипывать, не мог сомкнуть глаз. Морлан и Монивайс сидели без сна, следя за Томом и стараясь хоть как-то его успокоить. Оба они явно беспокоились за него, и Том пытался хотя бы немного успокоиться сам, не подвергая своих спутников лишнему волнению, но у него никак не получалось. Том изредка вставал и приходил в разум, а Монивайс рассказал ему вскоре, как убил двоих кузнецов, а одному удалось сбежать, и что на обратном пути он увидел четверых разноглазых людей с длинными волосами, а один победно улыбался, холодно и жестоко. Том сразу понял, кто были эти люди. Точнее, не люди. Это были твари из Смертоносной Четверки Нарионуса. "Да, ты прав, Монивайс, — подумал Том, — он получает силу от жестокости людей. Нарионус становится сильнее."

Так они пробыли на одном месте еще одни сутки, на следующий день Том был в полном сознании и попросил пить и, напившись, спросил:

— Кто же этот Нарионус?

Морлан опустил глаза на землю.

— Теперь вампиры в нашем мире не такие, как были раньше, теперь они считаются энергетическими: они не пьют кровь, как в прежние времена. Прежние вампиры утоляли плотские желания и были менее опасны, нынешние — утоляют желания души и, скорее разрушают человека, стараются завладеть его жизненной силой, а иногда и душой. Возможно, Нарионус один из них, но ясно одно — он и никто другой повелевает в Перекрестье теневой стороной вещей, существ, и видит ее куда лучше любого мага, обладающего серьезным уровнем магии. Эти маги знают, как справиться с любой тенью, видят только ее, а у него есть возможность видеть саму теневую сторону, все тени, в ней обитающие, и знает все пороки людей Перекрестья, на которые они способны. Тени, духи, злые, либо не нашедшие пристанища, — все подчинены ему. Нарионус затаился и ждет, когда ты, Том, войдешь в его логово. Скажу тебе честно: я не хочу, чтобы ты шел туда, Том. Но это твой выбор и твой долг. Ты сам захотел, ты сам пошел на это, и мы тебе искренне благодарны. Проводим мы тебя с Монивайсом до Северного Портала, а затем нам придется покинуть тебя.