Стюарт Хилл - Клич Айсмарка

— Главное оружие этого полководца поражает нас даже здесь, — сказал Тараман-тар, приподняв громадную голову.

— И что же это за оружие? — спросила Фиррина.

— Страх. Мы все боимся его — или его славы. Он, по всему видно, очень умен. Ты говорила, что этот человек не ведает пощады, что мир еще не знал таких жестоких извергов. Но никто из вас не называл его дикарем. Даже за пределами своей империи он сумел снискать славу воина безжалостного, но безжалостного лишь ради победы. Его жестокость хитроумна и служит военным целям. — Барс помолчал, собираясь с мыслями. — Беллорум поистине гениален. В его распоряжении сильная армия, но главное — ужас, который идет впереди его войска. Армия, страх врагов и недюжинный ум стратега делают этого полководца воистину непобедимым.

— Очень верно подмечено, владыка Тараман, — тихо произнес Магги. — И все же, боюсь, в основе ваших рассуждений лежит ошибка. Вы напрасно думаете, что этот человек не так ужасен, как представляется. Видите ли, его репутация вполне заслуженна. Беллорум действительно беспощаден, жесток и до последнего времени был непобедим.

— Но и его армии случалось терпеть поражения.

— Да, но только не тогда, когда он лично вел ее в бой, — возразил ученый. — Он настолько блестящий тактик, что побеждал даже в тех редких случаях, когда у него не было численного превосходства.

— Значит, пора ему узнать, что такое быть побежденным, — мрачно прошипела Фиррина.

— Я-то не против, — отозвался Оскан.

Фиррина замолчала и снова принялась ходить по комнате. Потом она внезапно остановилась.

— Точно!

Все выжидательно уставились на нее, догадавшись, что королева приняла решение.

— По словам вервольфов, имперцы верят, будто Фростмаррис пуст. А непогода продлится неделю. У нас есть время подготовиться к походу. Когда метели утихнут, мы с Тараманом возьмем конницу и выступим во Фростмаррис. Элемнестра приведет следом пехоту. Вопросы есть? Нет? Отлично. Тогда живее! Пусть, пока погода плохая, конница тренируется в закрытых манежах, и пехота тоже! Магги, созови всех полевых командиров и тех, кто у нас отвечает за обозы с едой и прочим. Оскан, иди поспи часика два. Мне нужно, чтобы голова у тебя работала как следует.

Комната опустела с быстротой перевернутого кувшина, и Магги остался наедине с Фибулой.

— Что ж, пойду-ка я выполнять распоряжения ее величества и собирать командиров, — сказал ученый котенку, который уже превратился в длинноногую кошечку-подростка.

Правда, сначала ученый допил свой херес и попросил Гримсвальда принести еще. Когда в Айсмарке бушуют вьюги, жизнь в королевстве замирает, так что он мог позволить себе несколько лишних минут покоя.

День выдался ясным, сверкающим — и таким холодным, каких этой зимой еще не было. Оскан настоятельно возражал против того, чтобы отправляться в путь в такой мороз, но Фиррина была настроена решительно, и люди снова заполонили улицы, чтобы, превозмогая холод, проводить королеву и ее невиданное воинство. Всадники и барсы выстроились в две шеренги, шкуры животных блестели на солнце, и люди, затаив дыхание, любовались на это великолепное зрелище. Лошади фыркали, выдыхая облачка пара, барсы прихорашивались перед долгой дорогой в ожидании приказов Фиррины и Тараман-тара.

Оскан самоотверженно отказался ехать на санях и теперь сидел как на иголках в седле своей любимицы Дженни, слушая Маггиора Тота, который цеплялся за его стремя и так и сыпал наставлениями.

— Не забывай о «почте» вервольфов. Сообщай им все новости. Я не смогу вовремя подогнать вам обозы со всем необходимым, если не буду точно знать, что и когда вам нужно.

— Я буду отсылать сообщение каждый вечер на третий час после захода солнца, — сказал Оскан.

— Ладно. Жду послания и сегодня.

— Обязательно, — послушно ответил Оскан.

Фиррина повернулась в седле и посмотрела на строй всадников и барсов. Дальше по улице выстроилась пехота из гиполитанских и айсмаркских воинов. Ополченцев теперь невозможно было отличить от дружинников благодаря неделям упорных тренировок и одинаковому обмундированию.

Юная королева взглянула на Тарамана, дождалась, когда он утвердительно моргнул в ответ, привстала в стременах и дала команду выступать. В ту же минуту раздались мерные громкие удары — четыре конных барабанщика задали ритм марша.

Элемнестра проводила взглядом конницу и дала пехоте знак двигаться следом. Сама она командовала собственным полком конных лучниц. Пятьсот воительниц ее гвардии были одеты в гиполитанские шапочки, яркие штаны и куртки. У каждой за спиной висел составной лук, а к седлу были приторочены четыре колчана со стрелами.

Олемемнон ехал на лошади только по настоянию Элемнестры — он почему-то считал, что командир пехоты должен разделять все тяготы пути со своими воинами. Нет чтобы хоть на миг задуматься о том, что этим он, супруг басилисы, уронит себя и ее в глазах подданных. Вдобавок Олемемнон все утро провел с этим чужестранцем, советником королевы. Они долго прощались и, наверное, перебрали южного хереса. Порой Элемнестра никак не могла одобрить его выбор друзей.

Сейчас Олемемнон ехал вслед за супругой на ширококостной лошади, которая только и могла выдержать немалый вес его тела, оружия и доспехов. Поймав взгляд мужа, Элемнестра улыбнулась, но он в ответ лишь холодно отсалютовал. Ну и пусть дуется, подумала она. Вот ночью его мороз до костей продерет, и никакие шкуры да одеяла не согреют, враз обиды забудет. Ничто так не согревает, как теплые объятия.

Тем временем конница рысью покинула крепость и теперь двигалась по улицам города. Люди радостно кричали и подбрасывали в воздух шапки, Фиррина сдержанно кивала направо и налево, а Оскан радостно отвечал на приветствия, размахивая руками, как мельница. Его Дженни вдруг прижала уши в длинных шерстяных чехольчиках и громко по-ослиному закричала. Фиррина ожгла животное гневным взглядом, но оно упрямо продолжало реветь.

В надежде заглушить это безобразие, Фиррина дала команду своей гвардии, и солдаты с барсами грянули песню, но ослиные вопли перекрывали даже их дружный хор. Едва город, а вместе с ним и необходимость хранить царственный вид остались позади, Фиррина развернулась в седле и сердито уставилась на своего советника.

— Долго это еще будет продолжаться? — взъелась она.

— Что?

— Сам знаешь. Эти вопли. И кстати, по-моему, мы уже говорили про эти чехлы для ушей твоего мула. Из-за них мы похожи на балаган!

— Что до воплей, то мне неведомо, как остановить Дженни, — с достоинством ответил Оскан. — А чехлы для животного с такими длинными ушами просто необходимы. Только представь, как это задержит нас, если она их отморозит.