Кэрол Мэтас - Второй клон

— Значит, никто не знает, что я исчезла?

— Я узнала.

— Каким образом?

— Потому что ты — это ты. А она вела себя по-другому, не как ты.

Это явно заинтересовало Ариэль.

— Чем она отличается от меня?

— Лучше скажи мне, для чего тебя забрали сюда? Ты это знаешь?

— Точно не знаю, — ответила она. — Только после всех этих анализов доктор Муллен сказал, что я совершенна. Более совершенна, чем ты и чем Одиннадцать.

— Это Ева, — заметила я.

— Возможно. Я не знаю, существуют ли другие клоны. Но я случайно слышала, как он говорил о том, что нужен прототип.

— Значит, он действительно собирается создавать других клонов!

— Но зачем? — спросила Эмма.

— Кто знает, — скривилась я. — Он ненормальный. Наверняка в его голове зреют какие-то безумные замыслы.

Я приоткрыла дверь и выглянула в коридор:

— Все чисто. Готовы? Тогда пошли.

Мы выбежали в коридор и без всяких помех достигли двери. Я начала отпирать ее, когда сзади нас раздался голос:

— Вы так скоро покидаете нас?

Я не стала оборачиваться — возилась с засовом и уже отодвинула его, но прежде чем успела распахнуть дверь, рядом со мной возник здоровяк. Он оттолкнул меня от двери и загородил ее. Еще один здоровый мужик встал около него. Я обернулась. По коридору к нам шел доктор Муллен.

— Дайте нам пройти! — крикнула я, хотя понимала, что никто на улице нас не услышит.

— Успокойся, дорогая, — сказал доктор Муллен. — Следуйте за мной.

Я взглянула на Эмму и Ариэль. Поскольку в этот момент у нас не было выбора, я решила подчиниться.

Мы пошли за ним в его кабинет, он находился рядом с комнатой, откуда мы только что сбежали. Он сел за стол, который казался точно таким же, как в его кабинете в клинике. Он весь был завален книгами и бумагами. Напротив стола стояли три стула. Почему три? Он что, ожидал нас? Мы сели.

— Я вижу, Миранда, ты обратила внимание, что я приготовил для вас три стула. — Он что-то записал в своем блокноте.

— Весьма интересно. Ты сегодня очень помогла мне. Спасибо.

— О чем вы говорите?

— Неужели ты и вправду думаешь, что я настолько глуп?

— Да! — ответила Эмма.

Она явно хотела показать, что ему не удалось запугать нас.

— Ах, Эмма. Ты немного нарушила мой эксперимент. Я бы предпочел наблюдать за Ариэль и Мирандой без твоего присутствия. Тем не менее теперь я имею представление о том, как они реагируют на опасность, и знаю, что надо делать.

— Вы можете говорить понятнее? — спросила я, чувствуя, как страх уступает место злости.

— Попытайся догадаться, — ответил он.

Я думала. Он ведь сказал: он не настолько глуп, насколько мы предполагали. Для нас тут уже были приготовлены три стула...

— Вы знали, что мы следим за вами?! Вы знали, что мы находимся здесь, еще до того, как я позвонила домой?!

— Умница, Миранда, — улыбнулся он. — Совершенно верно. Все это был эксперимент. Вы были моими маленькими морскими свинками. В своем кабинете в клинике я подкинул вам наживку, зная: вы попытаетесь освободить Ариэль. Но я хотел убедиться, что вы будете вести себя именно так, как я ожидал. И вы все в точности исполнили, вплоть до выходки с соляной кислотой и побега через вентиляционную шахту. Превосходно.

Я молча смотрела на него. Так он все знал?!

— Посмотри наверх, — сказал доктор Муллен.

Мы трое подняли глаза, но ничего интересного на потолке не увидели.

— Видите, часы на стене?

— Да.

— В них вмонтирована видеокамера. Неплохо?

— Вы следили за нами?

— Конечно. С самого начала. Я допускал, что, когда я заберу Ариэль, ты заметишь подмену. Конечно, все было бы проще, если бы ты не заметила. Но раз уж так получилось, мне хотелось знать, о чем ты еще сможешь догадаться и как будешь действовать в дальнейшем.

— Но зачем вам все это понадобилось? — спросила Эмма.

— Потому что Ариэль — идеальный прототип. В физическом плане. Что касается эмоций, то запрограммировать их значительно сложнее. Ты, Миранда, продемонстрировала некоторые неожиданные реакции, когда узнала, что являешься клоном. Мне необходимо выяснить, какие еще сюрпризы могут преподнести клоны. Какие-то скрытые, еще не изученные качества, которые не проявляются сразу. Поведение клонов оказалось гораздо менее предсказуемым, чем я предполагал.

— Попросту говоря, — подытожила Эмма, — вы видели, что мы за вами следим; вы позволили нам проникнуть в здание; вы допустили, чтобы мы плеснули кислотой в этого беднягу; короче, вы знали о каждом нашем шаге.

— Одну минуту, — вмешалась я, — этот человек... почему у него не перевязаны руки?

— Я не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, — ответил доктор Муллен. — Там была просто грязная вода. Но меня очень заинтересовал сам факт, как вы решились пойти на такое. Очень интересно!

Он заглянул в свой блокнот и удовлетворенно кивнул.

Я чувствовала себя отвратительно.

— Зачем вам нужны все эти интриги? — спросила я. — Здесь что-то большее, чем обычное любопытство ученого. В конце концов вы всегда могли обследовать нас в клинике, брать анализы. Вы бы придумали какое-то правдоподобное объяснение для родителей, почему это необходимо.

— Верно, — улыбнулся он.

Мне очень хотелось стереть эту улыбку с его лица.

— Вы упоминали о прототипе, — продолжала я. — Значит, вы планируете создавать мои новые копии?

— Видишь ли, в фильмах в таких ситуациях говорят: «Если я скажу, мне придется тебя убить».

Мы вздрогнули.

— Не лучше ли вам оставаться в неведении? — спросил он.

— И тогда вы нас отпустите.

— Конечно. Спустя некоторое время. Но теперь вам надо успокоиться. Если я отпущу вас прямо сейчас, вы можете побежать прямиком в полицию. А теперь вас отведут в комнату, где вы сможете остыть и подумать. Кстати, Миранда, учти: если вы пойдете в полицию, то все узнают, что ты — клон.

— А что с Ариэль?

— Она останется здесь.

— Так не пойдет!

— И все же мне придется ее оставить.

— Почему? Скажите мне! Узнаю я ваши планы или нет, у вас все равно останется Ариэль. И у меня будет искушение обратиться в полицию. А если вы мне все расскажете, у меня станет меньше оснований кому-то что-либо сообщить. Поймите, мое воображение рисует гораздо более страшную картину, чем есть на самом деле.

Он помолчал, размышляя.

— Ты очень привязана к Ариэль?

— Нет. Просто я пришла спасти ее, сама не знаю почему.

— А тебя не волнует судьба той, которую ты называешь Евой? Она очень больна.

— Конечно, волнует.

— Но не так, как судьба Ариэль?

— Ну... не так.

— Почему?

— Потому что я лучше знаю Ариэль, это очевидно.

— Нет, это вовсе не очевидно. Ты вполне могла удовлетвориться тем, что тебе предложили. Ты же стала искать доказательства того, что Ева — не Ариэль. Тебя не убедили даже ее шрам и опухоль. Почему?