Эмили Родда - Роуэн из Рина

— Отвяжись от мальчишки, Бронден, — перебил ее Силач Джон. — Я понимаю, почему ты так говоришь. Но не все с этим согласны.

Гневно дыша, Бронден замолчала, и тут заговорила Марли:

— Слушайте-ка! Карта ведь предупреждала нас об этом. Помните:

Здесь точно есть какие-то злые силы, и они не желают нам ничего хорошего.

Ох! Роуэн испуганно опустил глаза, но карта была там же — за поясом. Пусть вся в грязи, но по ней можно было читать.

— Ну ты и придумала! — не выдержала Бронден. — Ты, Марли, видно, слишком много времени тратишь на своего дружка, а ведь он наполовину бродник. Чего слушать-то его басни? Ты дочь Рина и должна уметь рассуждать здраво, а не болтать всякую ерунду про злые силы.

С этими словами Бронден отвернулась от Марли.

Аллун и Силач Джон посмотрели друг на друга.

— Пошли дальше, — предложил Аллун. — И так много времени потеряли. И еще потеряем, потому что и Роуэну, и Джону надо будет просушить одежду.

— Глядите в оба, — предупредил всех Силач Джон. — Болото — место коварное. В следующий раз, может, и не повезет.

И они медленно пошли вперед, с трудом вытаскивая из топи ноги. Мгла становилась все гуще, запах гнили бил прямо в нос. Роуэн низко опустил голову. Ему было тяжело идти по жидкой грязи, которая облепила всю одежду и хлюпала в башмаках. Он никак не мог отделаться от мыслей о Звездочке. Глаз он не поднимал — ему не хотелось еще раз увидеть, как она беспомощно барахтается в болоте. Он все думал, за что это Бронден так на него рассердилась. Что она, не понимает, что ли…

Он не увидел, а скорее почувствовал, как Марли смахнула что-то сначала с лица, потом с плеч. Оглянувшись, она испуганно выдохнула:

— Меня кто-то трогает… Руки ледяные, по лицу, по спине…

— Тебе кажется, Марли, — начал было успокаивать ее Аллун. — Подожди-ка…

Он остановился, резко повернулся и посмотрел через плечо Силача Джона. Вслед за ним обернулись и все остальные, но никто ничего не увидел.

— Что такое… — Аллун широко открыл рот и вдруг пошел обратно мимо Силача Джона и Роуэна, пристально глядя в туман. — Как же так… Мама? Мама! Подожди!

Ноги его вязли в болотной грязи.

— Стой, Аллун! — крикнула Марли. — Там никого нет! Джон, держи его!

И тут она сама затрясла головой, провела ладонью по щекам, хлопнула себя по спине, словно отгоняя кого-то, и закричала:

— Не трогайте меня!

Бронден ушла далеко вперед и что-то кричала из тумана.

Силач Джон ухватил Аллуна за куртку и потянул его обратно. Аллун гневно оглянулся:

— Пусти меня, Джон! Это же моя мать, не слышишь, что ли? Она меня зовет. Она потерялась в этом болоте. Мне нужно ее найти.

Он начал вырываться из крепких рук Силача Джона и бить его кулаками по лицу.

— Хватит, Аллун, хватит! — кричал Силач Джон, тряся его изо всех сил. — Тебе почудилось! Показалось! Дома твоя мать! Дома, понял?!

— Что у вас там? — окликнула их Вэл, уйдя уже далеко вперед. — Что вы не идете? Ой, помогите! Эллис! Ой, Эллис! Марли! Джон! На помощь! Бронден… Бронден… Я не удержу ее! Скорее!

Марли и Роуэн побежали на голос Вэл. За ними поспешил Силач Джон, таща за собой Аллуна, который, хотя все еще продолжал сопротивляться, выглядел теперь скорее смущенно, чем сердито.

Вэл лежала в зарослях камыша, вся перепачканная грязью, и крепко держала Бронден. Та изо всех сил вырывалась. Молча, но упорно она протягивала руки к чему-то видимому только ей одной, а трясина тем временем засасывала ее.

— Ни с того ни с сего она вскрикнула и прыгнула прямо в болото, — задыхаясь, объясняла Вэл. — Я не могу ее вытянуть. Она меня совсем не слушает. Хотя бы Эллис был здесь! Я без него ничего не могу сообразить.

Марли вынула из своей сумки веревку.

— Держи меня, Роуэн! — скомандовала она и легла на землю рядом с Вэл.

Роуэн держал Марли за ноги и смотрел, как она изо всех сил старается дотянуться до Бронден. Марли подползала все ближе и ближе к трясине, и Роуэн тянулся за ней, пока сам не распластался на животе. Наконец Марли просунула руки под руки Вэл и ухитрилась обвязать Бронден веревкой. Вэл застонала — она держала Бронден уже очень долго, и сил у нее, видимо, больше не осталось.

— Роуэн, попробуй потянуть меня назад! — крикнула Марли. — Осилишь?

Роуэн старался, как только мог, но Марли была женщиной крупной, и его ноги только скользили по жиже. Он с ужасом понял, что Марли ему не удержать.

— Джон! — в отчаянии позвал мальчик. — Помоги Марли! Я не…

— Марли! — раздался голос сзади.

Две сильные ладони легли поверх его рук. Аллун крикнул: «Давай разом!» — И они вместе вытянули Марли, а потом Вэл на более сухое место.

После этого, объединив усилия, они сумели вытащить Бронден. Вэл без сил упала на траву. Болотная жижа словно звала свою жертву, и Бронден стонала, плакала и все пыталась отползти обратно к пучине, которая чуть не поглотила ее.

— Минна! — всхлипывала Бронден. — Минна, Минна, Минна!

— Кто это? — шепотом спросил Роуэн у Силача Джона. Он никак не мог вспомнить, где же он слышал это имя. — Кого там увидела Бронден?

Силач Джон покачал головой и грустно посмотрел на рыдающую женщину.

— Я уже забыл ее, — ответил он, — совсем забыл маленькую Минну, да вот Бронден напомнила мне о ней, когда раскричалась на тебя из-за букшаха. Я так думаю, что и Бронден ее почти не помнит — может, так, что-то смутное… Но тут такое место…

— Когда мы были ребятишками, Роуэн, — начал объяснять Аллун, — а я еще только-только появился в Рине, у Бронден была подружка. Маленькая такая девчоночка. Минной ее звали, и она, как и ты, пасла букшахов. Тихая, пугливая, не то что Бронден — она-то с детства громогласная, задиристая, никого не боится. Но они никогда не разлучались. У Минны только и было что Бронден и букшахи. И Бронден ее тоже очень любила.

— Я помню Минну, — негромко сказала Марли. — И мама твоя тоже должна ее помнить. Когда она пропала, мы всю ночь искали ее — и взрослые, и ребята.

Бронден громко застонала и снизу вверх посмотрела на Вэл, которая склонилась над ней.

— Минна здесь, Вэл, — прохрипела она. — Я ее видела. Я слышала ее голос. Она трогала меня за лицо. Но знаешь, Вэл, — тут из ее глаз покатились слезы, — она так и осталась маленькой девочкой. Она совсем не выросла. Вон уже сколько лет она бродит здесь одна, совсем одна. Почему ты не пускаешь меня к ней?