Крессида Коуэлл - Как стать пиратом

— Сам решай, — отозвался Рыбьеног, читавший письмо через плечо Иккинга. — Он говорит, что сокровище ТВОЕ, так что делай с ним, что хочешь.

Иккинг вздохнул. Ему вспомнилось, какой алчный блеск вспыхнул в глазах Стоика Обширного, когда он взял в руки Штормосаблю. Вспомнилась ссора Толстопуза со Стоиком над сундуком с сокровищами…

— Да, — сказал Иккинг. — И я, кажется, ЗНАЮ, что с ним делать.

Он поднял с пола пещеры уголек, написал под письмом несколько слов и повесил его обратно на гвоздь.

— «ЕЩЕ… НЕ… ГОТОВЫ», — прочитал Рыбьеног и бросился за Иккингом. Тот уже подошел к выходу из пещеры и задумчиво смотрел в воду.

— Что значит — еще не готовы? — потребовал ответа Рыбьеног.

— Это значит, — ответил Иккинг, — что сокровище останется здесь. Что оно станет нашей ТАЙНОЙ, и мы о нём НИКОМУ не расскажем. Если выберемся отсюда живыми, просто скажем, что нас выбросило на берег в паре миль отсюда, а об этой пещере даже не заикнемся.

— Ты что, СЕРЬЕЗНО? — вскричал Рыбьеног. — Мы же можем стать ГЕРОЯМИ! Кроме того, если мы никому не расскажем о том, что произошло, все по-прежнему будут думать, что Истинный Наследный Принц Лохматых Хулиганов — Сопляк.

Иккинг горестно вздохнул.

— Боюсь, что ты прав, — признался он. — Но если я и есть Настоящий Наследный Принц, я должен думать, что хорошо для Племени, а что плохо. А если сокровище останется здесь, это пойдет для Племени только на пользу. Нам оно не принесет ничего, кроме Больших Неприятностей.

Короче, Иккинг не собирался передумывать.

— Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться, — предложил он.

Иккинг провел в напряженных раздумьях часа два или три, и так-таки придумал, каким образом один маленький дракончик может поднять на поверхность двух юных викингов (его и Рыбьенога) так, чтобы те (викинги) не захлебнулись в стометровой толще морской воды.

Решение было очень простым, и вы это поймете, если когда-нибудь окажетесь в столь же сложном положении.

Воздух, выдыхаемый драконами, состоит практически из чистого кислорода. Вот почему их дыхание так огнеопасно. Когда они будут подниматься (медленно, чтобы не началась кессонная болезнь), Беззубик должен плыть рядом и время от времени дуть им в носы.

А сам дракон никогда не задохнется, потому что чуть пониже рогов у него имеется полный комплект жабр. Нырнув, он просто-напросто перекроет свои легкие, и будет поглощать кислород из морской воды.

Минут через десять Иккинг и Рыбьеног вынырнули на поверхность. Вокруг плавало множество корабельных обломков, потому что вынырнули они недалеко от места крушения «Тринадцати счастливчиков». Мальчишки поймали весло, ухватились за два конца и медленно поплыли к мысу, за которым находился пляж, пригодный для высадки на берег.

Рыбьеног всю дорогу уговаривал Иккинга передумать.

Наконец он раздраженно воскликнул:

— Так тебе НИКОГДА не стать Героем. Не понимаю, как ты терпишь, что никто тебе не аплодирует, никто не восторгается?

— Ну и пусть, — вздохнул Иккинг. — Пусть мне никогда не стать Героем. Но я твердо знаю, что когда-нибудь стану Вождем этого Племени, и хочу, чтобы само Племя до тех пор сохранилось в живых. А это мне кажется важнее, чем стать Героем.

Шатаясь, они побрели через вересковые заросли к Хулиганской Деревне. Там стояла странная тишина и запустение. Не клубился дымок над крышами, не бегали по улицам дети, не ссорились на кровлях драконы.

— Боже мой, ради Одина, — взмолился Иккинг, — Только бы они все были ЖИВЫ!

Все и вправду были живы.

Каким-то чудом при крушении «Тринадцати счастливчиков» никто не утонул.

Хулиганы взяли в плен всех Отбросов Общества, связали их крепко-накрепко и на сильно перегруженном «Громобое» достигли наконец живописных берегов острова Олух.

Там, со свойственным им великодушием, они выпустили Отбросов на свободу.

Боюсь, что Отбросы не проявили должной благодарности и Хулиганы не в последний раз встречают на своем пути этих гнусных людишек. Но на этот раз незваные пришельцы вернулись в свои Отбросовские Земли униженными, разоруженными и горящими жаждой мести.

Хулиганы и сами были не в лучшей форме. Они были народом закаленным и привычным к купаниям в морской воде, однако потеря Единственного Сына Вождя оказалась для них жестоким ударом, пусть даже он и не был Истинным Наследником.

Стоик целый час просидел на берегу моря. Как только сокровище Сопляка скрылось под волнами, оно потеряло свою власть над Великим Вождем. Перед мысленным взором Стоика вставал его сын Иккинг. Иккинг стоял на палубе «Тринадцати счастливчиков» и говорил: «Я — НАСЛЕДНИК СТОИКА ОБШИРНОГО».

Стоик сорвал с себя золотые браслеты и зашвырнул их далеко в море. Потом он пошел домой и уселся перед входом в часовню Одина.

Вот почему измочаленные Рыбьеног, Иккинг и Беззубик, войдя в Хулиганскую Деревню, обнаружили, что все Хулиганы разошлись по домам, заперли двери, затворили окна и погасили камины.

И только по счастливой случайности ветер распахнул деревянную ставню в доме Брехуна Крикливого. Брехун подошел к окну, чтобы снова закрыть ее, и увидел, как по деревне, еле волоча ноги, тащатся измученные друзья… Тогда он взревел что есть мочи:

— Они ЖИВЫ!

Крик его разлетелся от дома к дому, как свет сторожевого костра с горы на гору. Лохматые Хулиганы высыпали на улицы, словно толпа ликующих морских слонов. Они подняли двоих друзей (и Беззубика тоже) на свои могучие плечи и понесли их с радостными криками:

— Они ЖИВЫ! Они ЖИВЫ! ЖИВЫ! ЖИВЫ!

Сопляк и без того ужасно злился на людей за то, что они куда больше горевали об исчезновении Иккинга с Рыбьеногом, чем о пропаже сокровища, и не спешили поздравить ЕГО, Героя Событий на Острове Черепушиков.

Так представьте же себе, как он разозлился, когда с любопытством выскочил из дома, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор, и его тут же смели с дороги Брехун Крикливый и Червяк Безмозглый, а радостно вопящая толпа едва не втоптала его в землю. И эта толпа несла на своих плечах — кого бы вы думали? Иккинга!

Иккинга, которого в очередной раз не удалось убить, утопить, убрать с дороги с глаз подальше!

Наконец счастливые Хулиганы дошли до дома своего обширного Вождя и забарабанили в дверь:

— Открывай, открывай! Они живы! Они живы!

Стоик Обширный поднял огромную лохматую голову и, шатаясь, как во сне, шагнул к двери. На пороге стоял ЕГО СЫН.

Стоик Обширный, Гроща Морей, Высочайший Правитель Лохматых Хулиганов, Да Трепещет Всякий, Кто Услышит Его Имя, кх, гм, подхватил своего сына и крепко обнял его под приветственные крики толпы.