Татьяна Иванова - Дикие

Игорь улыбнулся.

— Спасибо и на этом!

— Пожалуйста! — ответила она, и, отвернувшись от него, бросила очередной листик в воду.

Крупные, разлапистые капли дождя, пробивающие первый путь грозящему ненастью, уже изредка касались ее обнаженных плеч, заставляя съеживаться от озноба.

— Тебе холодно? — спросил Игорь.

— Нет!

Он улыбнулся и покачал головой, удивляясь ее ребячеству, а потом снял с себя футболку и прикрыл Валерии плечи и спину.

— Спасибо! — сухо сказала она, даже не повернув к нему головы.

— Не дуйся, тебе это совсем не идет! А, Валерка? Мне больше нравится, когда ты пикантно отшучиваешься!

— Разве тебе не все равно?

— Конечно, нет! Мне вовсе не хочется вспоминать тебя такой вот надутой индюшкой.

— А ты еще и вспоминать меня будешь?

— Непременно! Ты будешь самым сказочным моим воспоминанием.

— Почему сказочным?

— Потому, что сказки никогда не сбываются!

Валерия усмехнулась.

— Я не сказка, я реальная, сбыточная, но ты сам не желаешь признавать этой реальности!

— А, может, я ее боюсь? Может она мне не под силу?!

— Конечно! Да я в этом нисколько не сомневалась! Отказаться, это ведь всегда легче! Зачем создавать себе лишние трудности?! Ты, наверное, думаешь, — что я стану делать с этой девчонкой, когда у меня и своих дел по горло?!

Он засмеялся.

— И, что же я стану делать с этой девчонкой?

Она снова вздохнула.

— Любить ее!

Игорь нежно положил руку ей на плечо.

— По моему, мы уже обсуждали это!

— По моему, тоже! Ну, что ж, тогда еще раз прости за навязчивость!

Она резко приподнялась, и, стянув влажную футболку со своих плеч, сунула ее в руки Игорю.

— Я пойду! Посуду сам принесешь! — и больше не взглянув в его сторону, отправилась в деревню.

Он же стоял и смотрел ей вслед до тех пор, пока густая пелена зачастившего дождя, окончательно не скрыла ее из виду. Он стоял, предоставив себя безжалостному ненастью, и думал о том, какую нелепую штуку сыграла с ним судьба, да где?! — В семнадцатом столетии, куда он, подвергая себя непредсказуемому риску, и попал-то по своей собственной воле!

Ему был тридцать один год, и за все это время он никогда не любил так, как теперь! Конечно, его неоднократно посещала краткосрочная влюбленность, а отсюда и такие же увлечения, для которых он с трудом отыскивал время при своей неистребимой жажде к работе. Но сейчас! Сейчас это было совсем другое!

Им овладело глубокое чувство к этой девочке, великое до самозабвения и такое устойчивое по своей силе, что захватывало дух! И теперь, глядя на ее удаляющийся силуэт, то исчезающий в туманном дождливом потоке, то вновь выплывающий из его редеющей пелены, и радующий его в этот миг своим внезапным появлением, он понимал, что будет любить ее вечно! Что чувство это может быть радужным и ярким, таким, как теперь, оттого, что она все еще находится рядом, и он испытывает несказанное наслаждение, глядя на нее. А может быть и скрытым, затаенным, мучительным, со щемящими сердце воспоминаниями, после того, как они расстанутся.

Ах, как хотелось ему сейчас сорваться с места, и, догнав ее мокрую от слез и дождя, заключить в свои объятия, да так, чтоб уж никогда не отпускать!

Но!!! Но она была молода! Слишком молода, чтобы он мог быть уверенным в ее ответных чувствах! И чтобы он мог позволить себе посягнуть на ее молодость!

….До отправления оставалось несколько минут, а они все еще не могли распрощаться друг с другом. Елена Марковна давала медицинские напутствия Онисье, а та благодарила ее от всей души.

— Ах, Еленочка! Да ты меня так вразумила, что я теперь и сама знахаркой стала!

— Вот эти таблетки особенно необходимы Сенечке. Запомни, будешь давать только по половинке! Он еще слишком мал. Дуняше дашь еще две таблетки из зеленой коробочки, я тебе ее крестиком пометила!

— Спасибо тебе, Елена, благодетельница ты наша!

— Сама же будешь принимать витамины. И не вздумай переутомляться, как в прошлый раз, а не то я твоего своевольного Кузьму с неба достану!

Онисья засмеялась и принялась осыпать Елену Марковну поцелуями.

Виктор Владимирович с Алексеем что-то поспешно объясняли Кузьме на прощание, и уже в который раз поочередно жали ему руку, пытаясь уйти. Валерия утешала Софью, у которой стояли слезы в глазах.

— Ах, Софьюшка, да будет тебе плакать! Ты жди и мы, может, снова к тебе в гости наведаемся. — Обнадежила она девчушку, и озорно потеребила ее за косу. Потом подошла к Марийке и с пониманием на нее взглянула. Лицо девушки было бледным, казалось, что она тоже вот, вот расплачется.

— Эта понимает, что мы уже никогда не вернемся, — подумала Валерия и участливо положила руку на плечо Марийке.

— Она несчастна точно так же, как и я. И угораздило же ее втюриться в Алешку! Это ж такой черствяк! Ведь у него даже не хватает ума подойти к ней и попрощаться!

Марийка поймала участливый взгляд Валерии, и гордо выпрямив спину, с вызовом на нее посмотрела. — Нечего меня жалеть! — Говорил ее взгляд, — переживу как-нибудь!

Валерия улыбнулась.

— Прощай, Марийка. Я очень тебя люблю, и буду по тебе скучать. — Она поцеловала подругу в щеку, и отвернулась, чтобы уйти.

Марийка, не выдержав, бросилась ей на шею.

— Я никогда тебя не забуду, никогда!

Они обнялись, а потом Валерия сняла с себя плеер и наушники.

— Вот, возьми на память!

— Не! — возразила Марийка и даже сделала шаг назад в знак протеста.

— Возьми! — Валерия накинула ей на шею свой подарок.

— И это возьми! — она вытащила из кармана два диска.

Потом попутно попрощалось с остальными зареченцами, пришедшими их проводить, отыскивая глазами Борьку. Но, так и не обнаружив паренька, пожелала удачи всем остальным и направилась в сторону машин, стоящих на окраине поляны.

Игорь в этот момент вышел из своего "Фольцвагена".

— Виктор Владимирович, нам пора! — крикнул он находящемуся дальше всех от него отцу Валерии.

— Мама, пошли! — сказала Валерия, и, взяв Елену Марковну за руку, потянула за собой.

Когда все расселись по машинам, Игорь заставил зареченцев отправиться восвояси.

— Быстро все от машины, в деревню! — скомандовал он. — На нас даже смотреть нельзя, а не то, все как один угодите на небо!

Как только люди скрылись из виду, Игорь включил свое оборудование и через несколько минут свист сирены оповестил участников эксперимента о начале перемещения, а потом они испытали незабываемое ощущение всех его последующих этапов, пока, наконец, не очнувшись от забытья, поняли, что находятся в родной столице!

Зареченцы стояли у опушки деревни, прислушиваясь к свисту, доносящемуся с поляны, и вскоре, открыв рты от изумления, увидели, как три загадочных объекта незнакомцев дружно, друг за другом, поднялись ввысь, стремительно превратившись в туманные коконы, а потом в едва заметные точки и исчезли из виду.