Вадим Чирков - Пришельцы с планеты Земля

— А на что тебе голова? — подал голос Питя.

Только сейчас до художника стало доходить, что пришельцы не шутят.

— Постойте, постойте, — сказал он и потер лоб. — Роботы, ты говоришь? Крушат ваши города и сжигают леса? И вам нечем от них защититься? Они с меня ростом? — Кубик повторял все, как школьник. — И во всей вселенной нет никого, кто бы вам помог?

— Никого, — ответил Садим с лестницы. — Только вы.

— Ну что ж, — ответил художник. — В таких случаях я, бывший моряк, привык не рассуждать. Я готов.

— И я готов, — сказал вслед за ним Славик. Он надевал куртку.

— А ты-то тут при чем? — удивился Кубик. — Это дело касается только меня, взрослого. Ваш транспорт рассчитан на мой вес? — обернулся он к Садиму.

— Он рассчитан на вас обоих. Разве Славик…

— Славик останется дома, — твердо (тверже не бывает) ответил Кубик. и обратился к нему: — Ты забыл, что в данном случае я отвечаю перед твоими родителями? Ты даже не думай и не помышляй… — Кубик недоговорил и неожиданно стал оседать на пол. Сел. Свалился на бок, брякнулся несильно головой об пол. Один из пистолетов, стуча, покатился по паркету.

— Все равно бы его не уговорить, — услышал испуганный Славик голос Пити и увидел у него в руке трубочку снолуча. — Знаю я этих взрослых, как упрутся… Нечего с ними чикаться!

Садим откачнулся на лестнице и что-то крикнул наверх. Окно тут же стало темнеть, на него сверху медленно опускался какой-то предмет. Славик успел подумать, как они с Кубиком поместятся в тот отсек, в котором он летел на остров Пасхи, но увидел в окне блестящую от воды часть купола большого космического корабля. Он завис на уровне одиннадцатого этажа. Снег, попадая на его металлическую крышу, тут же таял В окно спустя минуту-две въехало то, что скорее всего можно было назвать транспортером.

Славику пришлось втаскивать тяжелого Кубика на него, на что ушло немало сил. Художник не пошевельнулся, не произнес ни слова, он только похрапывал, как и полагается во время крепкого сна.

Транспортер бесшумно двинулся назад, увозя храпевшего художника. Питя забрался на него и сел на грудь, словно боясь, что Кубик сбежит по дороге. Вот оба исчезли в корабле.

— По-моему, ты должен предупредить родителей, — сказал Садим, — некоторое время вас здесь не будет.

— Как ты думаешь, на сколько мы исчезаем?

— Не знаю, — признался Садим. — Если б ты видел, что сейчас творится на нашей планете…

Славик подошел к телефону и набрал папин рабочий номер. Гудки, потом папин голос ответил:

— Я буду на месте через полчаса. Назовитесь, пожалуйста, и скажите, по какому вопросу я вам нужен.

— Папа, — как можно спокойнее проговорил Славик, — я исчезаю на несколько дней. Умоляю: не беспокойтесь, я в надежных руках. Главное — меня не украли, не похитили. Не ищите меня — я далеко. Очень-очень далеко… — Славик оглянулся на Садима. Тот стоял на подоконнике, не делая ни одного движения, не пытаясь что-то подсказать. — Вернусь, — закончил Славик, — и все-все расскажу. — Помолчал и все-таки добавил: — Такие, папа, наступают времена. Пока. Ты поймешь, о чем я говорил.

Положил трубку, огляделся. Увидел пистолет на полу, сунул его за пояс. Пошел в прихожую, проверил дверь, на кухне посмотрел, не включен ли газ. Погасил в гостиной свет.

— Я готов, — еще раз сказал он и почувствовал себя так же, как однажды, когда он ради проверки своей смелости сидел на перилах балкона седьмого этажа у себя дома.

— Пошли, — ответил на это Садим, — мы стартуем немедленно. — И забрался на въехавший снова в окно транспортер.

Славик влез на подоконник, утвердился на транспортере коленями, схватился за него обеими руками, успев потянуть за собой раму окна. Вниз, куда валил снег, смотреть он боялся. Так, глядя вперед, он и въехал в освещенный изнутри корабль. Здесь, на полу, храпел, как ни в чем ни бывало, ни о чем не подозревавший художник Кубик. За поясом его была фельдмаршальская шпага и дуэльный пистолет.

Транспортер ушел под пол, Славик оказался на полу. Наружная дверца прошелестела, закрываясь, и в то же мгновение отсек, где находились Кубик и Славик, осветился сильнее. Славик увидел над собой чуть серебрящийся купольный потолок, на полу стояли два сооружения, которые можно было принять за удобнейшие в мире кресла, и овальный столик между ними с какими-то предметами на нем… Кресла и столик своими размерами были как раз для земных гостей. Славик встал и убедился, что может стоять и ходить под серебрившимся потолком, Кубику же придется здесь нагибаться.

Садим стоял возле лежавшего неподвижно художника и ждал, когда Славик немного освоится. Питя, наверно, нырнул в люк, ведущий вниз, в "рабочее" помещение.

— Кубика нужно уложить в кресло и пристегнуть, — сказал Садим, — будут большие перегрузки. Кроме того, — он вытянул руку к столику, — здесь таблетки, которые необходимо принять вам обоим. Кубик скоро проснется, но ему придется опять уснуть. Тебе тоже.

Славику снова пришлось поднимать и тащить в кресло тяжеленного мужчину. Шпагу по дороге к креслу он успел из-за его пояса вытащить. Вот Кубик лежит на возвышении, он пристегнут, в открытый рот, на язык положена розовая таблетка. Она, видимо, художнику понравилась, он проглотил ее не просыпаясь.

Уселся в кресло и Славик и тоже проглотил таблетку, сладкую на вкус.

— Когда проснетесь, будем уже на месте, — сказал Садим. — Пока.

В это время из люка высунулась голова Пити.

— Я бы с тобой побыл, — кинул он Славику, — да ты будешь через минуту спать. Неинтересно! Так что будь здоров и не кашляй. Так, кажется, Нинка говорит?

— Нинка, — начал было Славик и ясно-ясно увидел девчонку, которая из-за забора показывала ему язык.

Славик хотел было что-то сказать, но не смог, а веки его стали тяжелыми и сами собой накрыли глаза. "Завтра я опять с ней не разгова…" — решил Славик, и Нинку проглотила темнота.

Есть такое выражение "провалиться в сон". Славик почувствовал, что проваливается куда-то, проваливается, летит вниз, но он не испугался этого, подумав последней мыслью, что просто засыпает. А на самом деле это корабль пришельцев взмыл вверх, навстречу все гуще падающему снегу, который укутывал январский город, как одеялом.

Кубику во сне мешал какой-то твердый предмет, лежащий на нем. Ему казалось, что это книга, с которой он обычно засыпает. Художник хотел повернуться на другой бок, но не смог — и тут что-то мешало ему. Тогда он открыл глаза. Увидел над собой купольный серебристый потолок. Потряс головой. Рядом с ним стоял овальный столик, а за ним — низкое кресло, в кресле спал Славик, привязанный к нему широким поясом. Слышалось негромкое гудение близкого механизма.