Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы

Они остановились на том самом месте, где Элиот налетел на Луи.

Позади них темнота сгустилась еще сильнее. Казалось, часть Дель-Сомбры погрузилась в космическую черную дыру. Но это было глупо.

Над ними горели фонари, и круги света лежали вдоль всей Мидуэй-авеню до самого Дубового дома. А вот на всем протяжении улицы до ресторана Ринго фонари не горели. Ни один фонарь.

— Мне так много хочется рассказать тебе, — проговорил Луи, наклонил голову к плечу, словно что-то услышал вдалеке. — Но времени нет. Они уже идут за тобой.

Наконец-то в жизни Элиота появился кто-то, готовый ему что-то рассказать.

— Ну скажите! — умоляюще произнес он. — Скорее!

Губы Луи вытянулись в тонкую белую линию.

— Ты мне доверяешь?

Конечно, Элиот ему доверял и уже чуть было не сказал Луи об этом, но что-то заставило его растеряться.

Он внимательно посмотрел на Луи — впервые за все время. Прежде черты его лица прятались за спутанными волосами и щетиной, а теперь он увидел, какой у Луи острый нос с горбинкой и торчащие уши, почти как у него самого.

Не могли ли они состоять в родстве? Но возможно, Луи принадлежал к другой части семейства, к отцовской?

— Ты доверяешь мне? — повторил свой вопрос Луи.

Элиот немного отступил назад.

— Нет… да. Простите, сэр. Я не знаю.

— Нам лучше быть честными друг с другом, — кивнул Луи. — Всегда. Верь первому порыву.

— Но мне хотелось бы вам доверять.

— Прекрасно. — Лицо Луи просияло. — Кое-что я могу тебе сказать. — Он бережно прикоснулся к груди Элиота. — Вот здесь ты силен, несмотря на уловки женщин, которые, без сомнения, пытаются отравить тебе жизнь. Твоя сестра тоже сильна, но по-своему. А вместе вы представляете собой не просто сумму сил. Пока оставайся с ней.

— С Фионой? Но что у вас с ней общего?

— К сожалению, все, что только может быть.

Луи снова посмотрел вдаль.

Из темноты Мидуэй-авеню стремительно вылетела черная тень. В сверкающем серебряном бампере и отполированных до зеркального блеска хромированных рамах стекол отразился свет фонарей.

Машина летела прямо к Элиоту.

Луи обхватил рукой его плечи и накрыл его полой пальто.

Машина была совсем близко. Элиот разглядел на капоте серебристую эмблему «V-12» и замер, ослепленный светом мощных галогенных фар.

Шины лимузина задымились от резкого торможения. Автомобиль остановился у самого поребрика.

Дверца со стороны водителя открылась. Из машины выскочил Роберт, но дальше не пошел. Лимузин разделял их.

— Отойди от этого урода, — тоном приказа произнес Роберт.

Элиот оторопело моргал. Он был напуган — ведь машина чуть не наехала на него.

— Что ты делаешь? Ты нас чуть не задавил!

Роберт покачал головой, но ничего не ответил Элиоту. Он не сводил глаз с Луи.

Луи смотрел на Роберта. Он поднял руку, но другой рукой все еще обнимал Элиота.

— Отойди от этого человека, — повторил Роберт. — Он в черной шляпе.

Элиот не понял намека. Никакой шляпы на Луи не было. Может быть, это какое-то образное выражение, которое должен понимать любой нормальный современный человек?

— В этой пьесе, — сказал Луи, — я не ношу ни черную, ни белую шляпу. — Он убрал руку с плеча Элиота и сделал шаг в сторону. — Но мне есть чем заняться, поэтому пока я прощаюсь.

— Подождите, — взмолился Элиот. — Мы собирались поговорить.

— И поговорим. Скоро. Обещаю.

— Не слушай его, — вмешался Роберт. — Он способен только лгать. Садись в машину.

— Нет, — заявил Элиот с такой злостью, что сам изумился.

Он пережил уже два героических испытания и не желал выполнять приказы Роберта.

— Иди, — прошептал Луи. — Не забывай, о чем мы говорили.

— Думаю, я достаточно взрослый и могу сам решать, что мне делать, — буркнул Элиот.

— Так и есть, — кивнул Луи. — Но мне кажется, что твой юный друг водитель еще не все тебе сказал.

Роберт взволнованно облизнул губы.

— Ты должен поехать со мной, Элиот, — прошептал он. — Фиона в больнице. Она… умирает.

Элиот стоял у кровати Фионы и держал ее за правую руку. По другую сторону кровати сидела Си и держала Фиону за левую руку — осторожно, чтобы не задеть трубочки, тянущиеся от капельниц.

Сестра Элиота выглядела так, словно из нее вытекла вся кровь. Ее рука была вялой, холодной как лед и казалась намного легче, чем обычно. Даже в самых страшных снах Элиоту не могло присниться, что Фиона, такая сильная и подвижная, может выглядеть настолько хрупкой.

Элиот огляделся по сторонам в надежде, что кто-нибудь скажет ему, что случилось с Фионой.

В углу палаты частной клиники стоял Роберт, скрестив руки на груди. Он не отводил глаз от Фионы. Всю его холодность и браваду как ветром сдуло.

У изножья кровати стояла бабушка и читала историю болезни.

Если бы Элиот сегодня утром не бросил сестру — сегодня, когда он, наверное, был нужен ей больше, чем когда-либо, может быть, он сумел бы этому помешать.

Бабушка оторвала взгляд от истории болезни.

— Это не твоя вина, — сказала она ему сухо и тут же вернулась к записям врача. — Клинический диагноз твоей сестры: тяжелое истощение и обезвоживание.

— Но как это произошло? — промямлил Элиот. — Ведь она же ела…

Она ела конфеты. Тонны конфет.

Может быть, они были отравлены? Элиот все время подозревал, что с конфетами что-то не так.

Бабушка проигнорировала его вопрос и продолжала читать историю болезни.

— Была применена внутривенная гидратация и введение питательных растворов, но все это не дало эффекта. Ее организм отторгает пищу и воду.

Невозможно. Элиот понимал, что речь идет о химии на клеточном уровне, а не о сознательном решении Фионы.

— Тут не просто медицина, — прошептал он, — верно?

Си наклонилась к нему и утешающе погладила его руку.

— Лучше постарайся сосредоточиться на хороших мыслях о сестре, мой милый.

Бабушка посмотрела на дверь палаты, бросила историю болезни на кровать — и в ее руке появился скальпель.

Дверь открылась. Вошли тетя Лючия и дядя Генри. Они резко остановились, увидев скальпель в руке бабушки.

Элиот тоже испугался. Вид у бабушки был (если такое вообще возможно) еще более угрожающим, чем он мог предположить.

Несколько мгновений никто не двигался, и все молчали.

— Успокойся, Одри. На этот раз мы пришли, чтобы помочь, — наконец прошептал дядя Генри.

— Как это на тебя похоже, — прищурившись, проговорила Лючия. — Убивать всех, кто тебя любит.

Бабушка вздохнула. Скальпель исчез.

А Элиот и глазом моргнуть не успел. Куда же девался скальпель?

Лючия подошла к Одри и обняла ее. Бабушка не слишком радостно обняла ее в ответ.

Дядя Генри кивком поприветствовал Роберта, подошел к Элиоту и положил руки ему на плечи.