Татьяна Леванова - Ночные Птицы Рогонды

– Я не хочу…

– А теперь ты Шаман Птиц, – еле слышно прошелестел Шаман. – Кроме тебя – некому. Я совершил ошибку. Прости. Ты должен у кого-то учиться, чтобы сберечь и Птиц, и людей. Но я уже не смогу тебя учить.

Глаза его закрылись. Андрей отшатнулся. Столб огня обнял тело Шамана и внезапно вырос, захватив Андрея. Маша попятилась и спиной вывалилась из двери избушки. Сидя на земле, она видела, как огонь бушевал в окнах, как вырывался сквозь печную трубу. Пламя ревело, бушевало – и внезапно пропало. В избе воцарились тишина и темнота.

– Андрей! – закричала девочка.

Но ей никто не ответил. С трудом поднявшись, так как ушибла спину, Маша забралась в избушку. Внутри было темно и дымно так, что она закашлялась. Сообразив, девочка щелкнула пальцами, восстанавливая избу. Та покачнулась, и Маша опять едва не упала, но успела ухватиться за порожек. Подождав несколько секунд, снова заглянула внутрь. Пятна сажи на потолке исчезли, на стенах снова висели сухие букеты. Андрей лежал на полу рядом с телом Шамана. Внешне он выглядел как обычно, но Маше показалось, что ее друг не дышит.

В библиотеке Академии Сквозного Пути ей попадалась книга, где была глава об искусственном дыхании, папа тоже объяснял как-то, как оно делается, но девочка ни разу не пробовала на живом человеке. Маша перевернула Андрея на спину, подняла его подбородок одной рукой и запрокинула голову. Потом зажала нос, набрала воздуху побольше, выдохнула ему в рот. И еще раз. Потом двумя руками надавила в ямку на груди, посередине, и снова, и еще. Она не помнила, сколько раз надо нажимать, и все равно сбилась со счета, но раз десять точно нажала. Потом опять два глубоких вдоха-выхода – несколько нажатий. И еще разок, плача от страха и бессилия. Но тут Андрей со стоном вздохнул, закашлялся и открыл глаза.

– Ты меня целуешь, что ли? – спросил он, дернув углом рта. И снова закрыл глаза.

– Андрюша, ты живой? – спросила девочка.

– Не реви. Шаман в огне не горит, в воде не тонет. Или как там Птица говорила? – произнес Андрей хрипло. Потом встал – его шатало.

– Ты как?

– Не переживай, сейчас оклемаюсь – и маячком домой, там вылечат. Интересно, Черный Час кончился? – Андрей был ужасно бледен в свете синего луча. – Почему тут так темно?

Сама собой загорелась свеча на подоконнике. Андрей сделал несколько шагов и упал в гнездо Шамана. Маша осталась сидеть на коленях возле тела его отца.

– Наверное, мы должны сказать Птицам, – пробормотала девочка, вглядываясь в мертвое лицо. Оно было спокойным и строгим.

– Дай мне отдышаться, все потом.

– Ты понял, что тебе пытался сказать Шаман?

– Угу, – буркнул Андрей, лежа ничком. – Мой отец умер, едва со мной познакомившись. Но успел назначить меня Птичьим Шаманом вместо себя, хотя я ни черта не умею. Велел учиться. Только, как я понимаю, в школе меня вряд ли научат.

– Ты не думаешь, что единственный, кто тебя может научить, – это Смотритель?

– Я думаю, что Смотритель и убил моего отца, но я слишком слаб, поэтому отец не велел мне мстить, – злобно прошипел Андрей.

– Откуда такие эмоции? Ты со своим отцом почти знаком-то не был.

– Я всю жизнь мечтал о настоящих папе и маме. Лучше бы я не знал, что меня усыновили.

– По-моему, Шаман ясно сказал, что сам напал на Смотрителя.

– Солгал.

– Ты в своем уме? В руках Смотрителя был Ванечка, он бы не стал драться с ребенком на руках. А еще Шаман сказал, что хотел убить и Смотрителя, и Ванечку, чтобы ты стал новым Смотрителем. Может, он и меня хотел убить, как твою конкурентку.

– Тебя – нет, потому что знал: у нас с тобой кольца. Отец отнесся к ним очень серьезно, – возразил Андрей.

Он вылез из гнезда, подошел к окну, внимательно присмотрелся.

– Это же обсидиан! – вдруг сказал он. – Вулканическое стекло! Камень, который помнит тысячелетия! Я смогу увидеть, что произошло в избушке между моим отцом и Смотрителем на самом деле.

Заинтригованная, Маша подошла поближе. Андрей щелкнул пальцами. Огонек свечи подпрыгнул и засветил ярче. В черном окне показались фигурки двух мужчин – горбатого, с длинными волосами, с крылом вместо руки, и похожего на рыбака, с неояслями на руках. Шаман вскинул руку – шаровая молния полетела в сторону Смотрителя, прямо к неояслям. Смотритель быстро отвернулся, накрывшись прорезиненным плащом. Молния ударилась о его спину, по плащу забегали голубые искры. Словно мячик, молния отскочила и метнулась в сторону Шамана. Тот не ожидал нападения и не успел увернуться. Взрыв. Шаман отлетел спиной на противоположную стену. Смотритель, накрытый плащом, идет к выходу, оберегая неоясли…

– Смотритель не дрался с Шаманом, – сказала Маша.

– Сам вижу. – Андрей еще раз посмотрел, как умирает его отец.

– И что ты думаешь?

– Я не пойду в ученики к Смотрителю. Никогда! Смотритель учит, как пользоваться Тьмой, а Тьма искажает мою магию, – ответил Андрей.

– Но, может, он тебя научит, как обращаться с Тьмой так, чтобы она не искажала магию? Или Птицы будут защищать тебя от Тьмы?

– Сказано – не пойду.

– Но тогда он не отдаст Ванечку! – с отчаянием вскричала Маша.

– Мы его заставим. – Андрей наконец отвернулся от стекла. – Папа что-нибудь придумает. Кроме магии и сказок, есть еще реальность, а в реальности Смотритель похитил чужого ребенка.

Ребята вышли из избушки, чтобы посмотреть на небо. Рассвет только начинался. К ним медленно спускалась Птица с черной гривой.

– Великие Матери прислали меня сказать, что сочувствуют твоей потере, Шаман. Не беспокойся, они позаботятся об останках твоего отца. Черный Час в Рогонде закончился. Нужна ли вам моя помощь, чтобы вернуться?

– Спасибо, у нас есть маячки, – ответил Андрей. Взял Машу за руку и щелкнул пальцами прежде, чем та успела что-то сказать.

Они оказались в розовой комнате, рядом с кроватью с оборочками, где сладко спала Аня. Волосы с ракушками только звякнули во сне. Ребята тихонько вышли и закрыли за собой дверь.

– Ты же мог нас вернуть сюда и в Черный Час! – прошипела Маша.

– И напугать родителей тем, что я использую магию? Как бы я им объяснил, что ты посреди ночи внезапно оказалась в гостях? К тому же на Маяк ты бы все равно не пошла по улицам, полным Тьмы.

– Что за шум? – Из кухни в коридор выглянул высокий человек.

У него было худощавое лицо, длинные худые руки и объемистый живот, так что Маша не могла бы сказать про него, худой он или, наоборот, толстый. Про этого человека вообще нельзя было сказать ничего определенно. Мужчина был не в домашнем и не в деловом костюме – из-под теплого вишневого халата выглядывали строгие брюки с отутюженной стрелочкой и остроносые ботинки. Был не молодым и не старым – как и у настоящего отца Андрея, его волосы оказались седыми, а лицо безупречно гладким, как у юноши. Он был не сердит и не особенно приветлив.