Андреа Робинсон - Королева вампиров

— Кто приклеил сюда это? — спрашивает он и отрывает бумагу от стекла. — Вы же знаете, что все классы должны просматриваться из коридора.

Я почти уверена, что это правило он только что сочинил сам, но на всякий случай решаю не спорить с ним. Договорившись снова встретиться на следующей неделе, мы расходимся. Точнее, пытаемся. Кальвин и Регина упрямо продолжают свой спор, а Виолетта, точно приклеившись ко мне, принимается щебетать что-то про статью о трудных расставаниях, которую она недавно прочла («крайне полезные советы, хотя часть про диетическое мороженое показалась мне не очень интересной»), и про то, что она считает Кальвина немного странным. По ее словам, ее новый загадочный мальчик тоже странный, но не настолько. По крайней мере, он не боится неживых предметов.

— И мне кажется, что я ему очень нравлюсь, — добавляет она, когда мы подходим к последнему повороту перед холлом, — хотя в мужчинах всегда трудно что-то понять до конца. Сначала они хотят похитить тебя и устроить свадьбу, а в следующую секунду они оставляют тебя в полном одиночестве рыдать на парковой скамеечке посреди ночи. Притом что пойти тебе некуда. Уж точно не домой, по крайней мере.

Я всматриваюсь в Виолетту, пытаясь понять, к какому участку ее жизни относится эта история — пред- или поствампирскому. Она, слегка нахмурившись, изучает свои туфли. Мне хочется сказать ей что-то ободряющее, но я не знаю, не повлечет ли это за собой миллион вопросов по поводу того, что и откуда я знаю. Так что я ограничиваюсь тем, что слегка подталкиваю ее в сторону, чтобы она не врезалась в бетонную колонну на полном ходу.

— Тогда я этого не понимала, — говорит она, и мне отрадно слышать в ее голосе нотки прежнего упрямства, — но теперь я знаю, что слишком быстро дала Джеймсу то, чего он хотел. Я только теперь это осознаю. Но это уже неважно. В журнале сказано: «Подруги важнее парней», и теперь я с этим полностью согласна.

Мне очень хочется найти редактора этого журнала, прикончить его и станцевать на его могиле. Кроме того, мне бы хотелось раз и навсегда убедить ее в том, что Джеймс не является моим «парнем» ни в каком из смыслов этого слова.

— Виолетта, Джеймс не... — я резко замолкаю, пораженная картиной, которую вижу перед собой. — Это что, такая шутка?

В конце коридора, похоже, проходит вампирская вечеринка, и приглашены на нее все. Влад, Девон, Эшли, Марисабель, Невилл... и Джеймс. Джеймс, поджидающий меня. Среди них.

Я ныряю в ближайший кабинет, который оказывается классом изучения государственного управления миссис Элтон. Все стены завешены американскими флагами и плохо отпечатанными фотографиями нынешнего президента. Мне становится слегка нехорошо от сплошных сине- красно-белых пятен вокруг меня, так что я не сразу замечаю, что Виолетта зашла в класс следом за мной. Прекрасно, Софи, ты привела с собой вампира туда, где сама пытаешься спрятаться от вампиров.

— В чем дело? — Виолетта строго одергивает свой жакет. — Я понимаю, почему мне не стоит видеть Джеймса, но тебе-то как раз стоит попробовать вести себя с ним не так холодно. Он может понять тебя неправильно, — она улыбается мне, и я вдруг понимаю, что она совершенно ничего не знает о том, что произошло в пятницу: Влад слишком немногословен, когда дело касается серьезных вещей. Прежде чем я успеваю ответить, ее взгляд падает на что-то за моей спиной. — О, привет, — говорит она, — ты тоже здесь прячешься, как ненормальная?

Судя по виду Кэролайн, развалившейся на стуле в дальнем углу, она провела здесь уже немало времени. Она скинула свои сандалии с ремешками, а ее волосы, которые она редко убирает назад, сейчас собраны на затылке в некое подобие гриба.

— Он никак не уходит, — она съезжает по поверхности стула, так что теперь мне виден только ее пучок, — а гадкие охранники заперли боковые двери. И точка. Пожарная безопасность.

— Кто никак не уходит?

Выпрямившись, Кэролайн награждает меня таким взглядом, словно я с огромным перевесом в голосах выиграла в конкурсе Мисс Идиотка года.

— Да Влад же. Я сижу тут с трех часов, жду, тюка он уйдет. Ну почему? Почему он так меня унижает? Разве недостаточно того, что он порвал со мной? — она ударяет кулаками по столу. — Он просто сатанист!

Наверное, она хочет сказать «садист», хотя на этот раз ее вариант не так далек от истины. Впрочем, я по-прежнему не считаю, что причиной присутствия Влада в коридоре является именно она. Я думаю, Влад просто хочет удостовериться в том, что я забыла его маленький секрет. Я судорожно пытаюсь придумать объяснение его поведению, которое можно было бы предложить Кэролайн и Виолетте. Его загипнотизировали блестящие школьные награды? Он объявил сидячую забастовку против запрета на туфли с острыми носами? Но прежде чем я успеваю придумать хоть что-нибудь разумное, Виолетта бросается к Кэролайн с утешениями:

— Ужасно, правда? Я и сама сейчас переживаю тяжелый разрыв. Если хочешь, у меня есть статья из журнала, которая может тебе помочь!

Кэролайн приободряется:

— Правда?

— Да. Софи в такое не очень верит, но, по-моему, эти статьи просто чудо.

— Софи вообще мало во что верит, кроме собственного громкого голоса.

— Да, мне тоже кажется, что она бывает слишком консервативной.

Пора сворачивать эту дискуссию.

— Мне жаль прерывать вашу трогательную беседу, но лично я все-таки хотела бы наконец покинуть это здание. А Влад все еще тут.

— А ты-то почему прячешься от Влада?

У-у-пс.

— Сестринская солидарность, — говорю я. Попытка не пытка.

Кэролайн моргает пару раз, а потом, чуть не опрокинув парту, заключает меня в объятия.

— Это так мило. Спасибо тебе!

Я обнимаю ее в ответ. Ощущения довольно приятные, и я в кои-то веки чувствую себя правильной сестрой. В самом деле, разве я не могу избегать Влада из сестринской солидарности вдобавок к жгучему желанию остаться в живых? Когда Кэролайн, наконец, выпускает меня из своей пахнущей молочком для тела хватки, мы втроем выглядываем за угол. Влад и Невилл вновь спорят.

— Но мюзиклы? Это даже нельзя назвать цивилизованным развлечением.

Невилл скрещивает руки на груди:

— Ты сказал, что нам надо больше участвовать в школьной жизни.

— Для того чтобы мы смогли найти девушку, да. Но не для того, чтобы ты смог вдоволь покрутиться на сцене ради своего собственного удовольствия.

Виолетта тихо фыркает.

— Влад иногда бывает очень требовательным, — шепчет она мне на ухо, — и, кроме того, он сейчас врет. Он говорил мне, что на представление придет множество респектабельных молодых людей.

— Правда?

— Чего он только не говорил, чтобы завлечь нас сюда:

— Лживый дерьмоголовый ублюдок, — шепчет Кэролайн. — Ну и как мы будем мимо них пробираться? Они загородили своими тупыми задницами весь проход.