Дэвид Фарланд - Волшебник Подземного города

Бен поднял повыше зачарованный клевер, словно горящий факел. Его теплый свет затопил старую горно-кроличью нору.

— Нам пора. — Голос его предательски дрогнул, выдавая страх.

План был готов. Он, Бен, внесет в логово врага факел, чтобы Янтарка видела, куда направлять заклинания. Беновым способностям как мыши-прыгуна предстоит серьезная проверка: ему нужно будет перепрыгнуть войско скользких гоблинов, уворачиваясь при этом и от их копий, и от чар самого волшебника Подземного города.

Последний обед прошел безрадостно. Янтарка наколдовала тобоган из того, что сумела найти в норе. Корпус получился из большого закругленного куска осиновой коры, а полозья — из хворостинок; все это она скрепила длинными сухими побегами вьюнка. Внутрь набили листьев и соломы, чтобы амортизировать возможную турбулентность и не дать пассажирам замерзнуть в дороге. Сухие цветы пахли нежно и грустно, словно само умирающее лето.

Мыши забрались внутрь салазок и уставились в черноту червиного хода. Бен громко сглотнул.

— Ну, теперь держитесь, — предупредила их Янтарка. И взмахнула лапкой.

Тобоган вздрогнул и покатился, с каждой секундой набирая скорость, в вечную ночь.

Смотреть было особенно не на что. Факела Бена не хватало, чтобы осветить путь впереди. К тому времени, как глаза у всех привыкли к темноте, мимо уже просто и однообразно, с бешеной скоростью неслись стены тоннеля. Все, что оставалось делать пассажирам, — это вцепиться побелевшими от напряжения лапками в бортики салазок, несшихся с воем и грохотом по каменной трубе.

Они шли со скоростью ста пятидесяти километров в час… потом трехсот… потом почти пятисот. Ветер завывал у Бена под шлемом, припластывая усы к щекам. Чтобы хоть что-то видеть впереди, приходилось щурить глаза в узенькие щелочки.

Над ними мчалась порода, окрашенная в разные цвета — железистый красный, зеленоватый медный, серый известняковый и бурый песчаниковый.

В какой-то момент перед глазами сверкнуло. Интересно, не прорылся ли великий червь через жилу золотой руды? Но санки неслись слишком быстро, чтобы можно было разглядеть детали.

— Нужно еще быстрее, — прокричал им Терн сквозь ветер, яростно бивший в лицо.

Тобоган рванул вперед, ввинчиваясь в тоннель со скоростью, уже превосходившей всякое разумение, потом неожиданно сошел с прямой и описал по стенкам плавную спираль.

На какое-то мгновение он завис вверх дном, и Бен испуганно заверещал. Такое впечатление, что желудок остался где-то позади и теперь огромными прыжками пытается нагнать салазки.

Отсюда путешествие слилось в какой-то сплошной безумный полет. Сердце у Бена колотилось так, словно решило переехать непосредственно в уши. Их утлое суденышко мчалось по тоннелям, извивавшимся, словно пучок сбрендивших змей. В лицо вопившим благим матом путешественникам веером летели брызги слизи.

— Зря я думал, что тоннель прямой, — проорал Терн. — Он же поворачивает на каждом шагу! Небось у великого червя были свои причины, чтобы так часто менять курс. Обратите внимание, что мы все время идем через однородный камень, в то время как кругом должно быть полно препятствий: всякие там подземные реки и озера, пустоты, пропасти, пески или граниты, через которые не так-то просто пробуриться. Скорее всего, он лавировал, как раз чтобы их избежать.

Тоннель извивался, вилял то в одну сторону, то в другую, уходя от опасностей, которые Бен решил себе даже не представлять — на всякий случай. В целом его можно было даже назвать приятным — если вам нравится идея покататься на американских горках, в конце которых приветливо распахиваются врата в преисподнюю.

Бен натянул шлем на самые уши и покрепче сжал копье. Через плечо у него была намотана рыболовная леска с крючком, который можно было отлично использовать как абордажный. Он был готов к битве.

— Я тут подумала, — закричала со своего места Янтарка. — Когда мы доберемся до червиного логова, я не хочу сразу попасть под его чары. Хватит с меня всяких там серенад про лунные луга. Может, мне сделать нас всех глухими на какое-то время, а?

— Это может быть опасно, — возразил Терн. — Если кто-то из наших позовет на помощь, мы рискуем не услышать.

Бен задумался. Тобоган взлетал и нырял так, что он снова разминулся с желудком и уже готовился помахать лапой своему завтраку.

— Как работает звук? — спросил у него Терн.

— Я об этом знаю не то чтобы много, — признался Бен. — Могу только сказать, что воздух — он практически как вода. Звук течет через воздух волнами, примерно такими же, как бывают на воде.

— То есть ты хочешь сказать, что воздух и вода в некотором роде одно и то же? — восхитился Терн.

— Они оба сделаны из малюсеньких частичек, — пояснил Бен. — Меньше, чем пылинка. Земля, вода, воздух — они все сделаны из таких частичек. И если они сбиваются потеснее, их становится можно разглядеть и вещи выглядят плотными.

— То есть, — резюмировал Терн, и глаза его засверкали в предвкушении нового научного открытия, — твердые предметы, такие как земля, или я, или ты, — это просто плотно упакованные частички?

— Ну да, — сказал Бен.

— А жидкости — это неплотно упакованные частички, а воздух — уже совсем свободно болтающиеся…

— Ну да, — сказал Бен.

Некоторое время Терн сидел тихо, как бы переваривая все это. У Бена закралось неприятное подозрение, что из этого сумбурного объяснения мышонок-гений понял куда больше, чем сам Бен.

— Янтарка, — воскликнул Терн, просияв, — в общем, тебе нужно только пожелать, чтобы вы не слышали ничего, что говорит червь. То есть когда червь будет говорить, он будет испускать звуковую волну. Но твое желание создаст свою собственную волну, аналогичную по частоте волне червя и направленную в противоположную сторону, в результате чего волны взаимоуничтожатся.

— Ээээ… и что с того? — осторожно поинтересовалась Янтарка.

— Мы не услышим песни червя, — торжествующе воскликнул Бушмейстер. — А друг друга будем слышать без проблем!

— Так тому и быть, — твердо сказала Янтарка.

Салазки, услужливо замедлившие ход на время разговора, тут же с новым энтузиазмом рванули вперед и так лихо свернули за угол, что Бен испугался, не отлетит ли у него голова.

«По крайней мере, я не услышу эту чертову песню», — с гордостью подумал он. В физике частиц он и вправду мало понимал, но зато сумел объяснить ее так, что Терн мигом придумал решение проблемы.