Дэвид Фарланд - Пища свирепых чад

Дэвид Фарланд — автор цикла-бестселлера «Властители рун» («Runelords»), начинающегося одноименной книгой и заканчивающегося восьмой по счету, «Chaosbound», вышедшей в 2009 году. Фарланд публиковался и под своим настоящим именем Дэйв Волвертон, например, издал книгу «На пути в рай» («On My Way to Paradise») и несколько романов по вселенной «Звездных войн», в том числе «Выбор принцессы» («The Courtship of Princess Leia») и «Становление силы» («The Rising Force»). Рассказы Дэйва Волвертона печатались в антологиях «Peter S. Beagle’s Immortal Unicom», «David Copperfield’s Tales of the Impossible», «War of the Worlds: Global Dispatches», журналах «Asimov’s Science Fiction», «Intergalactic Medicine Show». Дэйв Волвертон — победитель конкурса «Писатели будущего», финалист премии «Небьюла» и премии Филипа К. Дика.

В мультфильме «Последний единорог», снятом по классическому роману Питера С. Бигла, страдающий насморком маг-неудачник Шмендрик предупреждает: «Войся воспутить гнев вешепника… то есть разпутить вошеника… в общем, не зли колдуна!» Хороший совет, поскольку у волшебников весьма богатый и крайне неприятный арсенал орудий мести.

Прогневавший Владычицу Озера Мерлин оказывается заточенным в хрустальном гроте. В романе Роберта Асприна «Еще один великолепный МИФ» шутки магов друг над другом делаются все жестче и в конце концов навсегда лишают одного из чародеев волшебной силы. В романе Стивена Кинга «Худеющий» толстяка проклинает ведьма, и тот неотвратимо, необъяснимо худеет (в отчасти схожем по сюжету, хотя и в более легкомысленном фильме «Мой демонический любовник» проклятый колдуньей паренек Кац превращается в монстра при сексуальном возбуждении).

Наш следующий рассказ тоже о бедняге, имевшем неосторожность вызвать гнев могучего волшебника. Не вредно лишний раз напомнить о том, сколь неразумно возпутить вошеника… пардон, разозлить колдуна.

Янь проснулась до рассвета. Взмокшая от пота рубашка облепила груди. Янь лежала в кровати, не желая пошевелиться, чтобы не разбудить трехлетнюю сестренку. Малышка свернулась клубочком, уткнулась лицом в грудь Янь. Девочка проснется голодной — она всегда голодна. А Янь не хотелось вставать и варить рис.

Вдалеке заворчал гром, словно охотящийся тигр; у окна зашелестел на ветру бамбук.

Ей приснился Хуан Фа. Лишь несколько лет назад проторили Великий шелковый путь в Персию, и прошлой весной Хуан Фа отправился туда ради нее, Янь. Близится зима, скоро на склоны Гималаев ляжет снег. Если Хуан Фа не вернется к той поре, значит придется ждать до следующего года — зимой перевалы непроходимы.

Во сне Янь видела его ясные искристые глаза. В них отсвечивала луна. В саду сверчки тоскливо призывали любимых, плескались карпы в пруду.

— Я вернусь и привезу много серебра, — обещал Хуан Фа. — Когда твой отец увидит богатство, наверняка не откажет мне.

Хуан Фа низкороден, он из семьи торговцев рыбой — и смеет надеяться на руку и сердце дочери уважаемого семейства, владеющего большими угодьями. Чтобы претендовать всерьез, ему следует обзавестись землей, стать солидным, почтенным человеком.

Его тихий хриплый голос слышался во сне с необыкновенной отчетливостью, будто Хуан Фа стоял у кровати. Оттого Янь бросило в дрожь, у нее сладко затрепетало под сердцем. В свои пятнадцать Янь влюбилась впервые, мучаясь тоской и желанием, томясь и страдая.

— Первая любовь девушки — самая драгоценная, — сказала однажды мать. — Если очень повезет, мужчина твоей первой любви останется единственным, первым и последним для тебя.

Янь вдохнула глубоко. Мелькнула надежда: вдруг Хуан Фа и в самом деле приходил ночью и у кровати остался его запах. Но в ноздри проник лишь аромат утренней грозы.

Где же теперь Хуан Фа?

Думая о нем, Ян прошептала молитву Красному государю, богу солнца Янь-ди.

— Где бы ты ни был, любимый, встречай рассвет, вспоминая меня!

Земля Алтайских гор была темна, черные камни лежали на черных же скалах, и лишь изредка пробивались среди них чахлые кусты и травы.

Хуан Фа шел сквозь предрассветный сумрак, пылая лютой злобой. Попытался вспомнить о Янь — но ярость и боль изгнали ее образ. Сотня ли, пройденная пешком холодной ночью в горах, ожесточает душу. Хуан Фа шатался от слабости, ледяные ветры, разогнавшиеся над каменистыми склонами, выстудили тело. Осталась лишь одна сандалия, и он ковылял как мог. Сколь же насмешлива судьба! Натертые на обутой ноге волдыри полопались и закровоточили, и та болела сильнее, чем нога босая.

Прежде чем солнце пронзило первым лучом дымно-серое небо, Хуан Фа заметил свою чалую кобылицу, глядящую уныло на голые скалы. Ветер трепал ее пышную гриву и длинный хвост. Подлые конокрады привязали ее к единственному дереву на три ли вокруг, а сами улеглись под ним спать. Целых десять часов, бредя в ночи, Хуан Фа представлял свою месть и смерть негодяев.

Вдруг он ощутил локтем касание.

— Ты уверен, что хочешь сделать это? — прошептал безымянный монах.

Хуан Фа замер, затем обернулся к монаху — черному силуэту среди сумрака. На чисто выбритом темени — блик лунного света. Монах оставил имя вместе с прежней жизнью.

— Эти варвары — не убийцы! — прошептал он настойчиво. — Они пощадили тебя, забрали имущество, но сохранили жизнь. Лишить их жизни — значит отплатить за сострадание злом.

— Негодяи думали, что крадут только лошадь, но они ошиблись, — возразил Хуан Фа. — Вскоре откроют седельные мешки и обнаружат драконий зуб…

Монах спорить не посмел. Знал: варвары ни за что не расстанутся со столь великим сокровищем.

Но драконий зуб мало значил для Хуан Фа. Он хотел вернуть свою кобылицу. Варвары не представляют ценности такой лошади. Они поедают коней, словно кур. Даже если не забьют, выждут, пока ожеребится, и будут делать из молока отвратительный дурманящий напиток.

Хуан Фа решил во что бы то ни стало вернуть лошадь. И он не оставит обидчиков в живых.

Страх сжимал его сердце. Сколько же здесь врагов? Непонятно… Следует применить волчью тактику великого мудреца-воителя Цзян Цзыя: атаковать неожиданно, в самом уязвимом месте.

Пошел крадучись сквозь каменистую пустошь. Лишь изредка стебли травы касались его беззвучно ступающих ног, неслышно скользили по одежде, сотканной из мягкого шелка.

Хуан Фа бросился в атаку.

Сторожил варвар, одетый в мохнатую накидку из шкуры мускусного быка и меховую шапку. Но дерзкий вор пренебрег обязанностью, заснул, привалившись спиной к корявому стволу почти безлистного саксаула. Негодяев оказалось двое. Второй лежал рядом, завернувшись в одеяло. Костра они разводить не стали.

В сумраке разнесся крик. Хуан Фа отметил мимоходом: это улар. Он проснулся и слетел со скалистой вершины, чтобы спрятаться среди камней. На юге, в горах за студеной бурной рекой, завыл волк.