Жюль Верн - Том 3

— Итак, в путь! — скомандовал Годфри, прервав размышле­ния Тартелетта.

И оба зашагали, сопровождаемые эскортом домашних живот­ных, по-прежнему не желавших от них отставать.

План Годфри состоял в том, чтобы исследовать ту часть север­ного побережья, где он заметил вчера группу высоких деревьев. Быть может, прилив выкинул на отмель тела погибших при кораблекрушении? Предать земле покойников — первейший долг. Не исключено, что там найдутся и какие-нибудь обломки погибшего корабля. Однако встретить живого человека Годфри уже не надеялся. Ведь после катастрофы прошло тридцать шесть часов.

Первая гряда дюн осталась позади. Годфри и учитель танцев подошли к скалистому мысу, но он был таким же пустынным, как и накануне. Они запаслись здесь провизией, ибо на северном побережье могло не оказаться ни яиц, ни раковин, а затем снова двинулись в путь, жадно всматриваясь в берег, устланный бахро­мой морских водорослей, оставшихся на песке после прилива.

Ничего! Нигде ничего!

Злая судьба, превратив в Робинзонов двух пассажиров «Дри­ма», обошлась с ними куда более жестоко, чем с их многочислен­ными предшественниками. Тем всегда перепадало хоть что-ни­будь из корабельного имущества. Кроме предметов первой необ­ходимости, прежние Робинзоны могли воспользоваться обломка­ми самого судна. Им доставались и съестные припасы, и орудия труда, и одежда, и оружие, — словом, все необходимое для удовле­творения элементарных жизненных потребностей. Здесь же не было ничего похожего! Темной ночью; корабль бесследно исчез в пучине моря, не оставив ни малейших, следов! Ничего не. удалось спасти, они остались даже без спичек, в которых нуждались больше, всего...

Какой-нибудь славный господин, сидя в своей уютной комнате перед пылающим камином, скажет вам с милой улыбкой:

«Но ведь нет ничего легче, как добыть огонь! Для этого существует тысяча способов! Например, два камня!.. Немного сухого мху или любого другого горючего материала! Ну или хотя бы тряпица... Да, но как ее зажечь?.. На худой конец, вместо огнива можно воспользоваться ножом, либо двумя кусками дерева, если будете быстро-быстро тереть их друг о друга, как это делают полинезийцы!..»

«Пожалуйста, попробуйте сами!»

Так размышлял Годфри, шагая вперед. В те минуты для него не существовало ничего более валяного. В самом деле, как он добудет огонь?

Когда-то и он, сидя у камина и рассеянно помешивая угли, читал о чужих путешествиях. Тогда сам он думал так же, как этот славный господин, любитель давать советы Но теперь, очутив­шись на необитаемом острове, Годфри на собственном опыте убедился, что все обстоит совсем иначе и даже добывание огня — необычайно сложная проблема.

Он шел, погруженный в свои мысли, а следом плелся Тарте­летт, взявший на себя заботу о стаде. Время от времени учитель танцев подзывал домашнюю птицу и, как настоящий пастух, подгонял неторопливых баранов, агути и коз.

Неожиданно попался на глаза кустарник, усеянный маленьки­ми яркими яблочками. Множество таких же плодов валялось на земле. Юноша вспомнил, что это так называемая манзанилла, которую употребляют в пищу индейцы в некоторых областях Калифорнии.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Теперь у нас будет и дру­гая пища, кроме яиц и моллюсков!

— Разве это можно есть? — спросил Тартелетт с брезгливой гримасой.

— А почему бы и нет? — сказал Годфри и сорвал с ветки манзаниллы несколько спелых плодов.

Дикие яблоки были довольно терпкими, но приятными на вкус, так что даже учитель танцев, кажется, остался доволен. А Годфри смекнул, что из этих яблок можно приготовить сидр, и он будет наверняка вкуснее простой воды.

Отдав дань новому лакомству, путники двинулись дальше. Песчаные дюны скоро сменились прерией, которую пересекал ручей или неширокая речка. Годфри заметил его вчера с вершины холма. А рядом возвышались огромные деревья, которые заинте­ресовали юношу еще накануне. Чтобы добраться до них, нашим путешественникам, и без того утомленным четырехчасовым пере­ходом, пришлось проделать еще не менее девяти миль. Только после полудня они добрались до долины.

Уголок этот был удивительно хорош. Все здесь радовало глаз. На широком лугу, среди зарослей манзаниллы и других кустарни­ков, вздымалось к небу десятка два громадных деревьев, относя­щихся к хвойным породам, что растут в лесах Калифорнии. Они стояли полукругом, а под ними расстилался зеленый ковер, по­крывавший весь берег речки, а затем переходивший в бывшую отмель — песчаную площадку, усеянную скалами, утесами и обломками камней. С северной стороны она вдавалась в море длинным выступом.

Громадные хвойные деревья были разновидностью мамонто­вых, или секвой. Англичане называют их веллингтониями, а аме­риканцы — вашингтониями.

Разница очевидна для всех. Но независимо от того, навевают ли эти названия героические воспоминания о флегматичном побе­дителе в битве при Ватерлоо [90] Веллингтон Артур (1769-1852) - английский полководец, командовал войсками в битве при Ва-терлоо, в которой Наполеон потерпел поражение. или о знаменитом основателе американской республики [91] Вашингтон Джордж(1732-1799)- американский деятель периода борьбы североамериканских коло-ний Англии за независимость. Первый президент США. , — в любом случае они являются самы­ми гигантскими представителями растительного мира в Калифор­нии и Неваде.

В этих штатах встречаются целые леса подобных деревьев. Например, в Марипоза и Калавера окружность стволов достигает от шестидесяти до восьмидесяти футов при высоте в триста футов, а в Иоземитской долине известно одно дерево, которое имело в обхвате не менее сотни футов. Верхние ветви этой, теперь уже поверженной секвойи достигали высоты Мюнстверского собора в Страсбурге, иначе говоря — вздымались до четырехсот футов. Упоминаются и другие феномены растительного царства. Пень, оставшийся от одной из спиленных секвой, послужил для местных жителей танцевальной площадкой, где могли одновременно поме­ститься от восьми до десяти пар. Но великаном из великанов, гордостью штата, была «Мать леса» — старая секвойя в пятнадца­ти милях от Мерфи, достигшая четырехтысячелетнего возраста. Высота этого исполина — четыреста пятьдесят два фута. Он под­нялся выше собора Святого Петра в Риме, выше пирамиды Гизеха, выше железной колоколенки на одной из башен Руанского собора, самого высокого здания в мире [92] Это утверждение устарело. Более высокие здания, чем Руанский собор, появились уже через несколько лет после выхода "Школы робинзонов". .

По странному капризу природы сюда на отдаленный остров попали семена гигантских деревьев. Самые большие здесь достига­ли около трехсот футов, самые «маленькие» — двухсот пятидеся­ти. У некоторых из этих необъятных стволов, прогнивших изну­три от старости, образовалась арка, в которую легко мог проехать целый отряд всадников.